Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 4 (СИ) Страница 14

…Нет, я конечно крут и местами даже ужасен. …Но не настолько же! …Да и этот Бефар, — ну не мог он быть слабаком и рохлей, раз держал в подчинении такую толпу бета-самцов.

Тогда что же тут произошло?

Глава 4

— Ну и чего ты ему дал? Белладонну что ли?

— Чего?

— Растение такое, говорю, с ягодками черными. Его?

— О-о! Ты тоже знаешь про воронью ягоду?

— Да хоть хреновью. На фига ты его ему дал?

…Когда первый шок от собственной внезапной победы прошел, я начал привычно суетиться.

…Для начала надо содрать скальп. Подошел, присел рядом с трупом, левой рукой ухватился за волосы, а правой подрезал кожу надо лбом… Охренеть! Зрачки бедолаги Бефара были расширены так, что, кажется, кроме зрачков больше ничего и не было. Неудивительно, что он вел себя как дурной. …Мне как-то на диспансеризации, еще в школе, закапывали какую-то дрянь в глаза от которой зрачок расширяется. Так я потом еле дошел до дома, настолько все было мутными и смазанным, а яркий свет колол глаза словно иголками.

Белладонна. Это я еще из уроков биологии помню. Потому что название переводится как «прекрасная женщина», а в том, подростковом возрасте, от одного названия можно возбудиться сильнее, чем от просмотра порнухи в несколько более зрелые годы.

Даже помню картинку из учебника, ничем особо «прекрасную женщину» не напоминающий невзрачный кустик с широкими листиками и мелкими ягодками. …Родственник картошки кстати и помидоров. А «прекрасной женщиной» он стал потому, что в незапамятные времена древние итальянки закапывали его сок в глаза, чтобы те становились больше и привлекательнее.

А еще помню, что в чуть большей концентрации это какой-то жуткий яд, от которого крыша едет, и кондратий не то что приходит — прибегает. …Кстати, «белены объелся», это тоже про родственницу этой самой белладонны. Так что, вполне возможно, что Гискай своего дорогого Вождя и беленой траванул. Знать бы еще зачем.

…О! Вспомнил! Семейство пасленовых. Вот как их называют. Кстати, у этой семейки весьма дурная репутация, куда там Медичи. Вроде как даже у обычной картошки тоже растут аналогичные ягодки, нажравшись которых можно ласты склеить. А еще читал, что раньше и помидоры считали отравой. …Будто бы даже какой-то злобный повар хотел отравить Джорджа Вашингтона, и накормил его блюдом из помидоров. Тот сожрал и ни разу не понял что отравлен. …Скотина бесчувственная.

А в общем, неважно какой именно гадостью Гискай отравил своего Вождя. Важно — почему?

…Что-то я еще забыл сделать… Ах да. Заключить душу Бефара в камень. Хотя сейчас мне этого уже почему-то и не хочется делать. Мужик пал жертвой подлой подставы, и хоть я конечно не жалуюсь, но все-таки делать ему еще и посмертные пакости как-то уже не хочется. А с другой стороны, коли его подставил кто-то из своих, наверное не таким уж замечательным человеком он и был.

Так что берем кровь… А вон, на скальпе ее достаточно, макаем в кровь палец и пишем на камне «Бефар»… или правильно «Бифарт»? У этих лесовиков такой акцент, будто по ходу разговора они еще и шишки грызут.

А впрочем, какая разница? …Будто сейчас со всей степи набежит толпа грамотеев и начнет меня мордой в ошибки тыкать. Как я написал, так правильно и будет!

…Однако… Нет, я опять же не жалуюсь, иначе бы сейчас на месте этого Бе…Бифара, лежал бы я. …Но вот раньше я нихрена не мог понять, почему, говоря про тех же Медичи, все время отмечали, что они именно отравители. Не все ли равно, какой методой человека замочили — яду в суп насыпали или поварешкой для того же супа до смерти забили? А вот теперь я кажется догадываюсь, в чем тут фишка. Как-то на душе становится неуютно от мысли, что рядом со мной постоянно будет находиться такой вот отравитель. Это ведь отныне ни глотка воды, ни куска мяса без опаски не съесть. А вдруг теперь Гискай за тебя взялся. …Замочить его что ли за компанию с Бефаром?

…Но замочить-то не сложно. Сложно понять Почему, и Что Дальше?!?! И сделать из этого какие-то выводы.

…Судя по тому, что Гискай на переговоры вышел вместе с Бефаром, он там в своем племени либо человек номер два, либо, по-любому, очень большая шишка. А ведь этими людьми надо будет теперь как-то управлять. И лучше пусть это делает кто-то из своих, кем управлять могу я, чем чужак.

Гискай вроде свою лояльность уже показал. …Да еще и весьма убедительным способом. Так что мочить его прямо сейчас было бы не слишком разумным. …Хотя и хочется.

— Эй ты… Гискай, а ну-ка иди сюда. — Рявкнул я на замершего чуть в отдалении шамана. — Я покажу тебе силу своей магии. …Эй-эй. Стойте!!! — Прикрикнул я на своих ирокезов, ринувшихся было поздравлять своего шамана с победой. — Я сейчас большую и злую магию делать буду. Так что вам всем лучше бы отойти подальше отсюда. Вон, к речке идите, там не опасно будет.

Два раза повторять не пришлось. Что ирокезы, что чужаки быстренько развернулись и дернули к реке, не желая присутствовать при безобразиях своего шамана в загробном мире. Ко мне ринулся разве что Витек, таща наши «магические припасы», в список которых входили и травки, и бинты с хирургическими инструментами, и краски, и бубен. Вот бубен-то я и забрал, после чего велел Витьку чесать к реке вместе со всеми. Он конечно скорчил недовольную физиономию, как-же, лишают возможности поучиться большому и страшному колдовству. Но спорить не осмелился и покорно пошел по указанному адресу.

А со мной остался только этот самый Гискай. Которого, похоже, проигрыш его Вождя и перспективы всего племени стать моей собственностью абсолютно не волновали. По крайней мере на лице у него было выражение полного умиротворения и спокойствия.

— Вот этот узор видишь? — Спросил я его. Он кивнул. — Это Великая Магия, о которой тебе еще возможно придется узнать. С помощью этих узоров я могу отловить душу любого человека. Вот сейчас поймал сущность души твоего Бефара. Я нарисовал ее на этом камне его кровью, и когда она впитается в камень, то станет с ним одним целым. А я еще и помогу, спев песню-заклинание, которое навеки заключит твоего Вождя в камень… Тебе это заклинание тоже лучше не слышать, не уверен, что ты сможешь это выдержать и тоже не уйдешь в камень. Потому беги-ка к реке, да вели своим раздобыть какую-нибудь хорошую жертву… побольше, повкуснее да пожирнее. И дров набери, принеси котел водой наполненный… лучше два. …Я потом сильно камлать буду.

Мой новый, преклонных лет мальчик на побегушках помчался выполнять приказ. А я, коли уж сегодня и так вся жизнь прошла перед глазами, да и школа вдруг вспомнилась, решил спеть детскую песенку «Умер наш дядя, хороним мы его… Умер наш дядя, не оставив ничего…», исполняемую на мотив Похоронного марша, аккомпанируя себе на бубне.

…Спел. И не один раз, поскольку песенка была коротенькая. А потом, заметив, что Гискай уже бежит назад с каким-то мешком и здоровенной вязанкой хвороста, неспешно затянул еще и «Спи моя радость. Усни». Стараясь, чтобы эта колыбельная звучала как можно зловеще и пугающе. …Впрочем, с моими вокальными талантами, это было не так сложно.

— Принес? Разжигай костер. …Чего там у тебя. Рыбина и лепешки?!?!

…Причем рыба свежая, еще живая. Быстро же они ее отловить смогли. …Вот только я как-то не привык духов холодной рыбьей кровью угощать. …А впрочем — ладно, для Бефара и так сойдет.

— Разжигай костер, вон там, в сторонке (нахождение рядом с трупом, у которого брюхо едва ли не вывернуто на изнанку, хорошему аппетиту как-то не соответствует), да ставь воду. …Нужные травки я сам засыплю…

Пока Гискай вкалывал, я быстренько отрубил рыбине башку, вспорол брюхо и вывалил внутренности, в попытке заглянуть в будущее. …Будущее было туманно и неопределенно. Юпитер пребывал в позе… в смысле, в фазе Венеры, в связи с чем Овнам рекомендовалась не быть баранами, Стрельцам стрелять только папироски, а Девам прекратить динамить парней. Короче — все как обычно. Особого настроения гадать сейчас вообще не было.

Так что я выжал какие-то капли крови на все-тот же несчастный булыжник, спел «В лесу родилась елочка» и, вернувшись к костру, отдал рыбину Гискаю, благо он был опытным шаманом и в особых инструкциях не нуждался. Быстро порубил на куски, нанизал их на палочки и пристроил к костру на манер шашлыка. Аппетитный и заманчивый запах понесся над Степью, вызывая бурчание в брюхе и бурное слюноотделение. …Тут-то я и решил нанести удар, воспользовавшись моментом, пока враг расслаблен.

— …А сейчас, давай-ка, колись — чего ты ему дал? Белладонну что ли?

— Чего? — Удивленно и одновременно заинтересованно переспросил Гискай, отрывая взгляд от кусочков рыбы и поднимая его на меня. …Судя по роже, он продолжал пребывать в прекраснейшем расположении духа. …Ща мы это поправим.

— Растение такое, говорю, — Окрысился я на него, поскольку эта довольная рожа изрядно меня раздражала. — Растение такое, с ягодками черными. Его?