Виктор Ночкин - Все сказки мира Страница 14

– Ну что? – обернулся он к своим друзьям, – Наша взяла! Предоставим царю и Липичу совершить в этой войне последние подвиги, а? Тогда – домой!

Вернувшись «домой», Ингви заявил:

– Великие воины и могущественные колдуны после ратных трудов нуждаются в отдыхе, – и завалился спать, в твердой уверенности, что о недобитых врагах беспокоиться нечего.

Однако поспать ему не дали. Едва демон задремал, как его принялась трясти за плечо Ннаонна:

– Ингви! Ингви, проснись!

– …Ну?.. Чего еще?..

– Ингви, царь за тобой прислал. Ну просыпайся же…

– Ладно, ладно… Сейчас… проснусь…

Во дворе послышались приглушенные голоса, внутрь заглянул Филька.

– Да иду я, иду, – сварливым голосом бросил ему Ингви.

– Да нет, я тут это… Старик наш пришел… Новости принес…

– Какой еще старик?

– Да Рунгач же!

Ингви сел и потянулся:

– Старик… Да он тебе во внуки годится. Что, Рунгач, какие новости?

Вести, принесенные царем Малой Руганы, были в основном печальные. Во-первых, на флагманском драккаре, о котором все как-то забыли, пожар довольно быстро был потушен и судно на веслах уползло из залива. Враги мудро отступили, вместо того, чтобы лезть в ловушку… Причем Липич со своего поста на скале заметил, что Трорм Оди взял курс не на Карассу, а пошел вдоль берега Эману на северо-запад с целью непонятной и пугающей. Во-вторых, другой обгоревший драккар, хотя и атакованный едва ли не дюжиной эманских парусников, сумел также отбиться и уйти в открытое море, нанеся большие потери местным (в рукопашной схватке разъяренные разбойники казались неуязвимыми); и, наконец, где-то прятались оставшиеся на берегу разбойники – их еще не закончили вылавливать. Так что в пригороде то и дело вспыхивают схватки. Выслушав шкипера, Ингви обернулся к присланному из дворца человеку:

– А что от меня хочет царь Лучич?

– Великий царь желает, чтобы ты, чужеземец, немедленно явился к нему в палаты!

– Ого! «Желает! Немедленно!» Как заговорили эти людишки, едва опасность миновала, – обратился демон к своим друзьям, – таким тоном не зовут спасителя получать причитающееся вознаграждение. Дело явно нечисто. Ладно, передай царю, что я уже бегу со всех ног.

Объявив это посланцу, Ингви медленно побрел по двору, озираясь в поисках кувшина с водой. Обнаружив сосуд, он напился, затем подозвал Кендага и, попросив орка помочь, принялся умываться.

– Ты еще здесь? – осведомился он, заметив, что присланный к нему царедворец все еще топчется рядом, глядя довольно сердито.

– Царь ждет!

– И правильно делает. Пусть ждет. Ладно, сейчас пойдем…

Как обычно и бывает в подобной ситуации, показное недовольство слуги – верный признак сердитого настроения господина. Царь Лучич в ожидании наемника расхаживал по двору перед строем вояк, которых вновь возглавлял Липич. Тамейон совершенно не выглядел сконфуженным или виноватым, должно быть посчитал, что скинутые со Сторожевого утеса камни сделали его героем.

– Чужеземец! – сразу загремел царь (куда только подевались его недавние уныние и нерешительность!), – Почему ты перестал биться с разбойниками?! Тебе известно, сколько моих людей погибло сегодня в городе? А в заливе – они потопили три корабля!.. Почему ты молчишь?

Ингви молча топтался перед яростно орущим Лучичем и рассматривал носки своих грязных сапог, затем медленно поднял взгляд:

– А что я должен был делать? Лазить по пустырям и зарослям колючек, вылавливая прячущихся варваров, которых мое колдовство перепугало сегодня до полусмерти? Для этого есть стража, начальник которой сегодня вообще не принимал участия в битве. Вот он стоит, ухмыляется, как будто только что выиграл войну… – вообще-то Липич не ухмылялся, но Ингви был раздосадован и крики царя его завели, – или это просто предлог для того, чтобы не платить мне обещанного? Пожалуй, что так… Ну что ж – не советую.

Демон испытующе уставился в глаза царю, попытавшись напустить на себя максимально грозный вид – Лучич растерялся, поскольку, являясь самодержавным владыкой, несомненно не привык, что вспышки его ярости не действуют однозначно устрашающе. С другой стороны, чужеземец обладал могуществом, что доказал сегодня совершенно определенно. Пауза затягивалась. Вдруг двери палат распахнулись и из дворца легко и весело вырвалась стайка женщин в легких пестрых накидках. Лучич, найдя наконец-то выход копившемуся раздражению, рявкнул на них. Ингви не все разобрал в его скороговорке, но общее содержание было ясно – мол, я же ясно приказал не показывать носа из дворца, пока не закончится драка с северянами. Мол, кыш домой! Мол, вот я вам задам! Женщины так же легко и весело повернулись и припустили обратно. В дверях та, что бежала последней (хорошенькая смуглянка) обернулась и показала грозному Алгано Лучичу розовый язычок. Затем заливисто засмеялась и нырнула внутрь. Из-за двери послышался приглушенный писк и мягкий шум – девчонка с кем-то столкнулась в коридоре. На свет, потирая плечо и близоруко щурясь, вышел подобие Гили Вевен. Пройдя пару шагов, гермафродит обернулся и подождал, пока два стражника выволокут под руки Проныру.

– Да-да, – спокойно говорил Вевен, – я огласил это решение Гили Доброго и оно теперь справедливо и незыблемо. Ваша с чужеземным колдуном доля в этом деле равна. И получите вы поровну.

– Ага, – ухмыльнулся Ингви, – так все-таки получим! А, царь? – тот безмолвствовал, – Слышь, Проныра, а царь-то вообще собирался мне не платить. Ну и тебе, значит, раз наша доля равна…

Толстый коротышка молча открывал и закрывал рот… Царская несправедливость его ошарашила. Вевен просеменил к царю и принялся что-то быстро шептать Алгано Лучичу на ухо, поминутно озираясь на Ингви и Проныру, затем объявил:

– Царское слово нерушимо, чужеземец. Однако великий царь поторопился, призвав тебя во дворец… Битва с варварами еще не завершена. Ступай и жди до завтра в отведенном тебе жилище. А если какие-либо вопросы нуждаются в суде Гили – завтра же вы все получите решения Доброго. Теперь же, я полагаю, тамейону надлежит изловить последних разбойников и очистить от них пригород…

Возразить на это вроде бы было нечего… Пока…

Глава 10

В смутном настроении Ингви с друзьями отправился назад.

– Ну не знаю… – наконец промолвил демон, – ну не нравится мне все это… Рунгач, а ты что об этом скажешь?.. Молчишь…

Старый царь Малой Руганы прятал глаза и выглядел ужасно несчастным. К друзьям подкатился Проныра:

– Неблагодарность царей не знает границ… Каждый раз, когда такое происходит, чувствуешь возмущение и удивление, а это происходит вновь и вновь… Сколько раз я сталкиваюсь с неблагодарностью владык и зарекаюсь иметь с ними дело – но все повторяется… О, как они просят и умоляют спасти их вначале… Нет сил отказать…

– Тонкое наблюдение, – буркнул демон, – а что ты думаешь о решении Гили насчет нас с тобой? Что плата пополам…

– О, справедливо, справедливо! Однако получить бы нам нашу награду – я не знаю, верить ли самому подобию? – волнующийся Проныра заговорил на общем гораздо хуже.

– Хе, я не знаю даже, стоит ли оставаться на ночь в городе, – задумчиво протянул Ингви, – полагаю, что прячущихся разбойников Липич будет ловить всю ночь… А ночью всякое может случиться…

– Это точно! – поддакнул Филька. – Хорошо бы они попытались…

Эльф положил ладонь на рукоять кинжала и мечтательно закатил глаза, Кендаг кивнул, Ннаонна сделала кислую мину, а Сарнак вроде бы совершенно не слушал – он погрузился в меланхоличные размышления. Колдун пребывал в тоске, казалось, еще более глубокой, чем даже обычно в последнее время…

– Готовь «Листу», царь Рунгач, – заключил Ингви, – мы выходим в открытое море. И тебе, Проныра, советую.

Проныра закивал, совершенно соглашаясь с демоном. Более того, было похоже, что он в страхе за свою шкуру не собирается расставаться с Ингви до самого порта, где «Листа» с «Фельпютом» уже вновь стояли борт-о-борт… Так они и шли вниз к морю вместе, причем толстяк постоянно озирался и старался затесаться между чужеземцами.

Сегодня Проныра не стал беречь наряд от морской воды – кинулся к своему суденышку и, мокрый по пояс, торопливо забрался на палубу. Там он принялся орать и размахивать широкими рукавами, постоянно кося черными глазками на «Листу», где тоже готовились к выходу в море, хотя и с меньшей суетой… В трехстах метрах от скал, ограждающих залив, Рунгач велел бросить якорь, «Фельпют» тут же оказался рядом – Проныра, очевидно, решил постоянно находиться неподалеку от чужеземцев. Им он доверял больше, чем Алгано Лучичу и надеялся на их защиту. На рассвете Ингви проснулся от криков островитян – моряки обоих суденышек наперебой орали и очень энергично тыкали пальцами в сторону берега – со стороны острова в море где-то далеко тянулись черные и жирные клубы дыма, там пылали пожары… Из-за Сторожевого утеса показался парус, Ингви пробурчал: «Сейчас узнаем новости». Вестником оказался давешний царедворец, но вел он себя куда вежливее вчерашнего: