Я должен стать Главным Героем или… - Александр Якубович Страница 14

— Еще одно дело есть, дядь Вань.

— Ну, говори.

— Вы вроде человек порядочный, — начал я.

— Ну само собой!

— Можете у себя кое-что придержать? — спросил я.

— М?

Я протянул бомжу деньги, завернутые в бумагу. Одного взгляда на импровизированный конверт дяде Ване хватило, чтобы понять, что внутри.

— Сколько там?

— Тридцать тысяч. Мне негде спрятать. Да и некогда, — сказал я.

— Приберегу. Сотку на папиросы дашь? — спросил бомж.

Я выудил из кармана тысячную купюру и протянул старику.

— Сотку же просил! Ай, молодежь… Ладно, давай. Сдачу в конверт положу…

— Спасибо, дядь Вань.

Бумажка с деньгами пропала во внутреннем кармане засаленного пиджачка, после чего я добил папиросу и распрощался со стариком, сославшись на занятость.

По хмурому взгляду дяди Вани было видно, что моих приключений старик не одобряет, но ничего говорить он не стал — только еще раз затянулся поглубже, щурясь от сизого дыма.

— Береги себя, Илюша, — сказал старик мне в спину.

Я ему ничего не ответил. Сам знаю, что замутил опасные дела.

Сашка с его «яйцами» нашелся в той же подворотне, что и всегда. У них здесь что, точка респауна или как?

— Эй! — крикнул я. — Пацаны, дело есть!

Сашка от моего голоса сначала вздрогнул, а потом — поморщился.

— Что тебе надо? — спросил гопарь. — Иди отсюда, мутный.

— Подзаработать хотите? — спросил я.

— Работать от слова раб, — сплюнуло «левое яйцо», — а мы пацаны ровные. Мы темки пробиваем.

— Значит, есть темка, — согласился я и достал из кармана оставшиеся девять тысяч. — По три косаря на нос.

При виде бабла глаза гопарей нехорошо блеснули, но воспоминания об унизительном избиении были еще свежи.

— Что надо? — просило «правое яйцо».

— Три канистры. Две с дизелем, одна с бензином. Минимум по пять литров каждая. А вам потом — на границе с текстильщиками че-нить поджечь. Но так, чтобы все на уши встали.

— Мы че тебе, маги что ли, епта? — спросил Сашка. — Где мы тебе топливо нарисуем, епта?

— Мне похеру, где. Отсосите с тачек, купите, украдите. Хоть нассыте внутрь, но чтобы две канистры горели, как дизель, а третья — как бензин.

— Че, епта, а какая разница, епта? — спросило «левое яйцо».

— Ты знаешь вообще чем дизель от бензина отличается? — спросил я у гопника.

— Я че, епта, водила, епта? Нахер мне это надо? — удивился гопник.

— Дизель если разлить и поджечь — горит. А бензин если разлить и попытаться поджечь — ебнет огненным шаром, потому что испаряется лучше. Понятно?

— Понятно, — кивнул Сашка.

— Ну, так что, возьметесь? Надо к вечеру.

Пацаны переглянулись. Для них это было почти идеальное задание. Три канистры — три человека.

— Возьмемся, — сказал Сашка, сплюнув сквозь зубы, и потянулся к баблу.

— Так! — Я убрал руку с деньгами. Выуживая из кармана оставшиеся две тысячи. — Вот это — на расходы. Лучше всего топливо купить у кого-нибудь с рук и не в нашем районе, понятно? Принесете канистры — отдам бабки. Слово пацана.

Гопники погрустнели, но бабки на закупку взяли.

— А если кинете…

— Слышь, Илюх, мы в курсе, что ты не лох, — перебил меня Сашка. — Нарисуем тебе к вечеру твое топливо. И помойку я одну знаю на том краю, которую спалить можно. Все на мази.

— Ну, давай, — кивнул я. — Тут вечером, в девять.

Пацаны не подвели — уже к восьми у меня было две пятилитровые баклашки с дизелем и еще одна — с бензином. Увидев бенз в пластиковой таре, мне стало аж херово, но залито было под горлышко, да и откуда искре взяться… Главное с железом в руках не лезть…

Одну емкость с дизелем я выдал парням на их диверсию, которую они должны совершить к одиннадцати часам, остальное — оставил у себя. Когда гопники скрылись, я подхватил баклашки и побрел в сторону кафе Ахмеда.

Поджог — лучший вариант. Тем более у меня есть одна мыслишка, которая сто процентов гарантирует мне то, что выбраться из огня не выйдет и пламя потушить раньше времени не удастся, пусть хоть пожарные и приедут почти сразу же.

Все же, из-за прорывов экстренные службы в этом мире работали не в пример быстрее, чем в моем родном.

Затаившись в подворотне, я открыл бутыль с дизелем. Достал из кармана добытую сегодня в бою выкидуху и провел лезвием по ладони. Раны на груди уже почти затянулись, так что и этот порез заживет довольно быстро. А кровь мне нужна.

Сцедив полстакана из руки прямо в емкость, я наблюдал, как моя кровь расплывается чернильной кляксой по дизельному топливу. Теперь это говно даже пеной или песком потушить не удастся — я проверял. Гореть будет ярко, долго и очень жарко. Кровь огненного мага это вам не шутки, ребятки.

Посидел в подворотне, пока совсем не стемнело, после чего пошел на дело. Дизель надо разлить перед самим кафе и под окнами. Потом — обильно полить заднюю дверь, что выходила в переулок на другой стороне здания. Внутрь я закину пробитую ножом баклажку с бензином. Пусть проливается и испаряется, а когда жар от подожженного дизеля дойдет до паров бензина — кафе разнесет на части взрывом.

Одно дело — планировать преступление, другое — исполнять его. Уже совсем стемнело и я подумал, что Сашка с корешами струхнули, но тут где-то вдали взвыли сирены пожарных машин. Погнали!

Рабочее время закончилось, и посетителей внутри не было — ничто не мешало выполнению моего плана. Согнувшись, чтобы меня не заметили, я разлил под окнами дизель, смешанный с моей кровью, чуть слил бензин из баклашки, сделал пару надрезов у горлышка. В конце, для верности, я подкатил к задней двери заведения старый мусорный контейнер и заклинил палкой колеса, чтобы точно никто вырваться не смог.

Обломок кирпича оттягивал руку. Пальцы внезапно похолодели и я наконец-то понял, что вообще-то собрался заживо сжечь минимум двух человек. А может, и больше. А еще я сегодня, скорее всего, убил одного и одного — тяжело покалечил, лишив зрения.

— Да и похеру… — пробормотал я, отправляя кирпич в большое окно, через которое было видно весь зал, а следом — закидывая порезанную баклажку с бензином.

— Что за херня⁈ — послышался изнутри крик Рината.

Пиздец тебе, вот что за херня.

Пафосно щелкнув пальцами, я легко поджег разом весь дизель, ведь я чувствовал собственную кровь, пусть она и была растворена в топливе. Стена огня взмыла почти на два метра, надежно блокируя любые попытки вырваться, а