Агитбригада 3 (СИ) - Фонд А. Страница 14

— А ведь это ты, Енох, считай, её к нам притащил! — обличительно возмутился Моня и сварливо добавил, — надеюсь, она так разорвёт только тебя, а меня не тронет.

Пока призраки пререкались, Мими ещё трижды «разрывала» Епифана. Сейчас она напоминала мне толстого сытого кота, который играет с мышкой, прежде, чем её сожрать.

— Генка! — умоляюще вскричал Епифан, когда опять слипся, в очередной раз.

— Не слушай его! — моментально влез Енох.

— Нужно его обратно в куклу загнать. А куклу сжечь! — посоветовал Моня, но Мими так грозно на него взглянула, что Моня аж съежился и сделал вид, что он совсем не это имел в виду.

Мими ещё пару раз погоняла Епифана, пока он не стал совсем уж прозрачно-зеленоватым. Концентрация эфира в нём значительно уменьшилась, процентов на семьдесят. После этого Мими ткнула безголовую куклу прямо в центр Епифана и того с громким чпоканьем втянуло обратно прямо внутрь.

— Офонареть! — констатировал увиденное Енох.

Моня выразился более экспрессивно.

Я промолчал, мучительно размышляя, чем это всё чревато.

— Мими, а ты управлять ним можешь? — спроси Моня.

Мими согласно кивнула.

И в этот момент в дверь моей квартиры постучали.

— Это Клара, — сказал Моня, метнувшись за пределы двери и возвращаясь обратно, — и вид у неё решительный и свирепый.

Стук повторился и более громко. Вздохнув, я пошел открывать. А то перебудит весь дом.

Вид у Клары действительно был решительный:

— Капустин! — прошипела она, — когда я велела тебе разобраться с Зубатовым и этой Ириной, то убивать их не говорила. А ты что наделал⁈

Я аж икнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки и сказал:

— А я думал, что это ты их убила.

— Я⁈ — рыкнула она, — ты думай, что говоришь, Капустин!

— А ведь кроме тебя, ни у кого больше причины их убивать не было, — пожал я плечами, — вот ты их и укокошила… из ревности.

Лицо Клары стало пламенеть прямо на глазах.

— Найди, кто убил их! — велела она и добавила угрожающим тоном, — а Зубатова верни к жизни! Иначе я всем расскажу про тебя!

— Да ты совсем с ума сошла? — вытаращился на неё я, — Сказок перечитала, Клара? Как ты себе это представляешь?

— Мне плевать как! Зубатов должен быть живым и влюблённым в меня! Иначе я сдам тебя НКВД. И я не шучу!

С этими словами она развернулась и вышла из комнаты. Даже, по обыкновению, дверью не хлопнула.

— Она сдаст, — в наступившей тишине голос Мони прозвучал слишком резко, что я аж вздрогнул.

— И что теперь делать? — задал единственно верный в данный момент вопрос Енох.

— Бежать ему нужно, — предложил Моня.

— Поймают, — не согласился Енох.

— Отведём всем глаза, — сказал Моня.

— Это НКВД! Им так просто не отведёшь!

— В первую очередь они — простые люди! — не сдавался Моня. Вот смотри, Генке нужно добраться всего лишь до границы Финляндии. А оттуда пешком…

— Нет! Это плохой вариант, — возразил Енох, — ему лучше до Одессы поездом. А потом на теплоходе до Владивостока. А оттуда — в Манчжурию…

— Нет, бежать я никуда не буду, — сказал я, — всю жизнь не пробегаешь. Рано или поздно поймают.

— В тюрьму захотел? — возмутился Енох.

— На Соловки? — поддакнул Моня.

— Да не знаю я, что делать⁈ — вызверился я, — единственное, что приходит в голову — грохнуть Клару. Задолбала она меня.

— Ы! — сказала Мими и протянула мне безголовую куклу.

— Что? — не понял я.

— Ы! — повторила Мими и я вдруг всё понял.

Ночь была в самом разгаре. Причём мрачная и безлунная настолько, что ничего не видно было уже за шаг. А на этой улице, по которой мы шли, вдобавок, ещё и фонари не работали.

— Присвети! — шикнул я и Енох замерцал впереди, освещая всё примерно на два-три шага призрачным зеленоватым светом.

Ну хоть так. Уже лучше.

Мы всей толпой шли к ресторану. Точнее шел я, а оба призрака плыли за мной. Где делась Мими, я не представлял. Будем надеяться, что ничего эдакого она сейчас не делает (хотя не удивлюсь, если новый визит к Кларе одной дохлой рыбой уже не обойдётся).

Я переложил безголовую куклу в другую руку и зорко огляделся (не хватало, чтобы меня увидел ещё кто).

— Правильно идёшь, — пришел на выручку Моня.

— Надеюсь, Зубатов всё ещё там, а не в морге, — прошептал я раздражённо. Где искать морг по ночному городу я не представлял совершенно. Да и спать хотелось всё сильней и сильней.

— Стопроцентно там, — успокоил меня Енох, — обычно такие дела, допросы всякие, они за полчаса не решаются. Так что до утра там всё точно будет. Тем более городок мелкий, морг стопроцентно по ночам не работает тут, в провинции.

В его словах был здравый смысл.

Я переложил куклу обратно (тяжелая, зараза, никогда бы и не подумал. Кстати, первоначально, когда я только загнал Епифана туда, она вес не изменила. И только сейчас, после манипуляций Мими, она стала как мешок картошки) и вспомнил, как это было:

Тогда Моня с Енохом спорили, кудой мне лучше бежать. Я злился, но ничего дельного придумать не мог, кроме того, что лучше всего Клару грохнуть. И вдруг Мими потрясла тогда куклой и из неё буквально вывалился Епифан. Только сейчас это была бледная тень былого Епифана.

— Ы! — сказала Мими и посмотрела на Моню.

Тот сообразил правильно:

— Жить хочешь? — перевёл он её «ы» на человеческий язык.

— Хочу, — пробурчал Епифан, — но только что это за жизнь…

— Ы! — зло перебила его Мими.

— По-настоящему хочешь? — продолжил перевод Моня. — По-человечески?

— Как? — в глазах Епифана зажегся осторожный интерес…

И вот теперь я крадусь по спящему городу, мечтая не напороться на что-нибудь и остаться без глаза. А то будем потом с Моней, как близнецы-братья, оба одноглазые.

Я сдержал нервный смешок.

Эта ситуация меня изрядно нервировала. Попахивало чем-то очень нехорошим. Когда-то, в прошлой жизни я читал рассказ Кинга о кладбище домашних животных. Так вот, там всё это ничем хорошим не закончилось. Боюсь, в моём случае может быть ещё гораздо хуже.

— Не переживай, Генка, — увидел мои сомнения Енох, — Мими всё хорошо придумала.

Я промолчал.

Наконец, мы дошли до ресторана. Енох оказался прав. У входа дежурил мордоворот в форме. Вокруг сновали какие-то ответственные товарищи, а внутри сиял свет и слышались голоса.

Я задумался, как мне попасть внутрь и не привлечь к себе лишнего внимания. И тут Моня сказал:

— Туда! — и махнул рукой.

Ну ладно, раз туда, значит пойду туда. Надеюсь, он дорогу знает.

Моня провёл меня по каким-то узеньким переходам, очевидно в дореволюционное время сюдой ходили слуги, когда выносили помои. Во всяком случае остро пахло тухлой рыбой и кошками. Я шел осторожно, стараясь не оступиться на осклизлых камнях, которыми был выложен пол.

Наконец, переходы-лабиринты закончились, и я оказался в большом помещении, судя по всему это был склад.

— Сюда! — велел Моня.

Я пересек склад и попал в коридор. Рядом находилась открытая дверь, по всей видимости на кухню, где видно было, как дородная тётка вымешивала квашню в большом корыте. Её мощные руки с такой слой вымешивали, что тесто аж квакало, а стол ходил ходуном.

Вот и чудненько, зато моих шагов не было слышно.

Перебежками, я преодолел и этот отрезок пути и очутился, наконец, в смежной комнате с закрытым вип-залом, куда уже перенесли трупы Зубатова, Ирины и безымянного официанта (его имя я так и не удосужился узнать. Что ж, бедняге не повезло).

В помещении находился усатый дядька в форме, судя по всему — главный дознаватель. Кроме него был наш Гудков, а также ещё один мужичок, я помнил его, это был чиновник, от местных властей. Врач в белом халате что-то объяснял толстяку в форме. Тот записывал. Очевидно, протокол, или ещё-то-то подобное.

— Я вам человеческим голосом, в который раз объясняю! — раздражённо говорил Гудков мужику, — не мог Зубатов иметь претензий к официанту. Он вообще в Хляпове никого не знал.