Юлия Фирсанова - АПП, или Блюстители против вредителей! Страница 15

– Хм, – задумалась девушка, подготавливая блокнот для записи, и махнула рукой. – Давай на твой вкус. Только не очень длинное.

– Договорились, – показал в улыбке острые зубы гоблин, приглашая Янку пройти.

Внутри у Кайрая с Авзугаром было довольно уютно не только по меркам обитающих под землей зеленых недомерков и оборотней. Разве что несколько темновато, но ничуть не сыро. На полу лежал темно-зеленый пушистый ковер, похожий на мох, стены, покрашенные в сероватый цвет, напоминали своды пещеры. Штора редкостного буроватого оттенка плотно закрывала окно, не пропуская в него яркий, не слишком приятный гоблину свет. Того же цвета были покрывало на кровати и чехлы на мебели. У кровати и на кровати Авзугара лежала пара разных шкур с длинным мехом. В остальном же обиталище парней оставалось типовой студенческой комнатой в общежитии блюстителей пророчеств.

– Перекусить хочешь? – вежливо утончил староста, поведя ушами в сторону дивана, куда предлагал опуститься гостье.

– Нет, я в столовой хорошо поужинала, – помотала головой Янка и поспешно поправилась: – Это если я никаких твоих обычаев не нарушаю. Если положено, я, конечно, чего-нибудь поем.

– Даже улиток? – пискнул староста вроде бы серьезно, вот только в его глазенках плясали такие бесенята, что простодушная Янка сообразила, что ее подкалывают, и ответила соответствующе, воспользовавшись информацией из области общих знаний:

– И что? Тоже еда. Во французской кухне моего мира они считаются деликатесом. А еще лягушачьи лапки.

– У нас лягушек целиком едят, – раздумчиво заметил гоблин, заскакивая в кресло и болтая ножками. – Наверное, твои французы похожи на гоблинов.

– Э-э, не уверена, наверное, все-таки не очень, – призадумалась Яна, мысленно сравнивая типичного француза и зелененького гоблина. Ни портретного, ни какого-то другого очевидного сходства не наблюдалось.

Кайрай захихикал, поерзал в кресле и, зажмурив глаза, запел. У мелкого выходило на удивление неплохо. Он не фальшивил, даже не пищал, потому что исполнение больше походило на напевную декламацию или на что-то вроде странноватой частушки. Янка сначала просто слушала, подперев кулаком щеку, потом начала улыбаться, спустя минуту-другую подхихикивать, а потом уже от всей души хохотать.

Староста выбрал не героическую балладу, хотя начало чем-то и было похоже на оную. Он пел шутливую песню про горе-охотника, в пещеру к которому повадились ходить незваные гости.

Охотник жил в пещере у пруда,

Себя всерьез считая за умельца,

Пока не грянула нежданная беда:

Повадились незваные пришельцы.

Пещеру разорить, еду стянуть

Нахально норовят – и быстро дёру.

Теперь ни съесть, ни выпить, ни вздремнуть:

Грабители! Вандалы!! Мародеры!!!

…То в мышь летучую зря дротики метал,

В который раз без ужина оставшись,

То наглую лягушку все гонял –

В своем же прудике в итоге искупавшись.

То крыса съела все запасы у него;

Решил он на нее найти управу –

Да, встав, со сна не помня ничего,

Сам по ошибке съел ее отраву.

Потом была еще змея, и скальный кот,

Зверушки, гады, прочие химеры.

Достало все охотника – и вот

Развесил он портянки у пещеры.

Наутро же героя ждал успех –

Добычи гору свежевать богатой:

Не пережил никто из злыдней тех

Охотничьих портянок аромата!

Закончил Кайрай под стоны обессилевшей от смеха девушки. Янка утирала слезы и причитала:

– Классно! Я давно уж так не смеялась! Чуть живот не надорвала! Пожалуйста, надиктуй мне эту песню или скажи, где в библиотеке поискать!

– Я тебе ее сам запишу, в книжках не найдешь, оставь блокнот, – оскалил в улыбке острые зубы парень, очень довольный произведенным эффектом. – Завтра перед занятиями отдам.

– Спасибо!

В порыве чувств Янка чмокнула гоблина в щеку, и тот покрылся густо-зеленым румянцем смущения. Все-таки щупленького и низкорослого даже по гоблинским меркам паренька девушки не часто баловали вниманием. Видать, еще не сообразили, что высокий и сильный – это не всегда самый лучший. При его основательности и мозгах Кайрай наверняка уже сейчас смог бы заткнуть за пояс многих своих сверстников.

Уходила Донская от старосты очень довольной. Вечер определенно удался! Оставалось только почистить зубы, принять душ и отрубиться до очередного удара колокола.

Глава 6

О созданиях, существах, сущностях и суровых педагогах

С утра на медитацию Лис спешил, как в столовую после полосы препятствий или в общежитие с тренировки по двану, на которой беспощадный Рольд выжал из игрока все силы.

Зря блюстители втихую надеялись избавиться от въедливого капитана-пятикурсника. АПП-то он закончил, зато остался в академии на должности помощника Теобаля по спортивным играм и теперь гонял и в хвост и в гриву не только родной факультет, а еще и два других.

Напарники поглядывали на дракончика с явственным подозрением и даже пытались вывести блондинчика на разговор. Однако тот уже видел цель и верил в себя настолько, что совершенно не замечал препятствий, к каковым сейчас относились и беседы на отвлекающие темы.

Машьелис только отмахнулся и объявил:

– Хочу кое-что выяснить у мастера Тайсы. Давно собирался, а теперь, думаю, пора!

Вопреки обыкновению о Либеларо не стал пояснять, что именно он хочет выяснить. И напарники, сдавшись, оставили упрямца в покое. На медитацию примерно с половины прошлого года Яна стала ходить со всем курсом. Это поначалу у нее никак не получалось сосредотачиваться на работе с пустышкой Игиды в зале, результаты появлялись лишь при тренировках в заветном уголке лесопарка или ванной, при полном отсутствии или минимуме наблюдателей. Но потом потихоньку наметился прогресс. И тогда неумолимая, но справедливая Тайса сменила график. Сначала Яна ходила на общие занятия через раз, а потом окончательно присоединилась к группе. Если мастер и не была довольна успехами девушки, то, наверное, решила, что выше головы не прыгнешь, и смирилась или же готовила очередной набор упражнений, отпустив студентке время для моральной и физической подготовки к ним.

В зале народа уже было достаточно. Ребята слонялись по помещению, валялись на своих ковриках и болтали. После прихода в зал Янкиной тройки оставалось подтянуться всего паре ребят. В частности, Цицелиру. О том, что Ириаль придется полежать в больничке пару дней, и о коварных шариках сирена народ уже успел вдоволь почесать языками. Студенты знали только, что дураку Цицелиру кто-то в шутку или по злобе вместо шариков для разминки подсунул яйца какого-то сиреневого то ли глиста, то ли змея, отравившего Ириаль своим укусом. Ясное дело, мастера «глистов» переловили и всех спасли. Потому на длинноволосого болтуна особенно никто не сердился до той самой минуты, когда он, возникнув на пороге, с царственной снисходительностью поприветствовал группу и ляпнул, присаживаясь на свой коврик:

– Везет Ириаль, нам на листья два часа пялиться, а она в кроватке поваляется.

Яна, услышав такую несусветную глупость, только вздохнула: «Ну что за ерунду сморозил сирен? Сам же знает, почему нет однокурсницы, а такое несет. Вот и корми его после этого пирожками да жалей. Сейчас впору не лакомство подсовывать, а в ухо стукнуть, чтобы в голове шестеренки на место встали». Словно отвечая невысказанному пожеланию девушки, к болтливому сирену метнулся Надалик и зарычал:

– Ах ты, урод! Везет? Да тебя за такое везение…

Сейчас он мало походил на себя обычного – рослого, симпатичного и чуть неловкого парня. Глаза Еремила явственно отсвечивали инфернальной зеленью, рот щерился набором острых как ножи зубов, даже вся фигура как-то разом стала массивнее и тяжелее. Не выдержав испытания, треснули по швам рубашка и брюки, чудом уцелели распахнутый жилет и нижнее белье. Ногти обернулись длинными лиловыми когтями, на коже выступили мелкие красные чешуйки. На руках, сграбаставших Пита за грудки и как пушинку державших на весу, бугрились тугие жгуты мускулов.

Цицелир расширенными от страха глазами взирал на эту метаморфозу, произошедшую из-за его невинных слов. А потом обмяк, распахнул рот, закатил глазки и пронзительно, тонко заверещал.

– Достаточно, Еремил. Отпусти студента Цицелира. Он раскаивается, – прежде чем кто-то из студентов решился броситься на защиту трепача, раздался из центра помещения невозмутимый голос Тайсы.

Он вывел Надалика из состояния яростного безумства. Парень разжал руки, давая сирену возможность упасть на коврик и трусливо отползти в сторонку. Сам же Еремил остался стоять, с недоумением рассматривая собственные руки в лохмотьях разодранной рубашки. Когти на пальцах неторопливо, будто в замедленной съемке, сменялись обычными плоскими ногтевыми пластинами. Гасли глаза, а чешуйки блекли, уступая место хорошему загару.