Александр Руджа - Хеллсинг: моя земля Страница 15

Но это же не сериальный Алукард совершенно! Как же так, что изменилось?

А отец Андерсон! Где полубезумный фанатик, чуть что, крушащий все вокруг с воплем «Аминь!» Где клинки, где перчатки, плюс он еще какими-то секретными бумажками стены, помнится, оклеивал — и где они, спрашивается, бумажки эти?

Дальше — Интегра. Вместо истеричной дамочки, как в аниме — серьезный профессионал, кризисный менеджер. Ничего лишнего, только выполнение работы, без оглядки на запреты и ограничения полуторавековой давности. А Уолтер? Не дворецкий, а, скорее, завхоз какой-то. Заместитель по технической части, без такого ни одна армия, ни одна организация не проживет и недели. Разумно, рационально, прагматично… и тоже совершенно не похоже на оригинального персонажа.

Кстати, о персонажах. Вот эти все «Невинные» — ну, то есть мы — это кто? Как там в классике: «А ты кто такой, кормилец? Ведь не было тебя!» Ладно я — слегка деформированная в умственном смысле, но в целом узнаваемая Виктория. Но Артур? Кристина? Влада? Откуда они такие красивые взялись, и, самое главное, почему о них нет ни малейшего упоминания в сериале?

И это я уже не говорю о сюжете — гламурно-готичном в оригинале, и условно научно-реалистическом здесь. Откуда появился этот вирус, террористы, бактериологическое оружие, почему? При этом надо заметить, что отдельные элементы первоначального сюжета никуда не делись — и этаж, заполненный упырями, мы уже проходили, и двух хитрых вампиров, одного из которых снимают из снайперки, а другого уничтожает Алукард — тоже. Да и Андерсон прибыл как раз вовремя, чтобы, как в сериале, завершить зачистку здания. Только вот вступать в бой с нами он не стал, да и вообще они с Алукардом нормально сотрудничают, с обоюдной выгодой, по всей видимости. Как это понимать?

Что ж такое, почему здесь все действуют не как шизофреники из аниме, а как нормальные живые люди?

Стоп. Это, наверное, и есть главный вопрос. Итак, почему здесь все логично и рационально? Ответ: потому что это реальный, полноценно функционирующий мир, здесь всегда так. Вопрос: почему тогда в оригинале было иначе? Ответ: потому что это был мультик, преломление реальности сквозь чье-то не особенно здоровое воображение.

Имеет смысл подобный ход мыслей? Еще какой! Мы ведь не требуем от художественного фильма, чтобы там все в точности соответствовало реальности, иначе никакой «Матрицы» или «Аватара», а тем более «Интерстеллара», мы бы не увидели. Как в той же «Матрице» говорилось: «Физические законы — это та же компьютерная программа. Некоторые из них можно обойти, другие можно нарушить». Это называется художественным допущением.

Логично предположить, что в аниме все будет иметь еще меньше отношения к реальности — там даже в принципе не нужно соблюдать базовые физические законы и причинно-следственные связи. Поэтому оригинальный «Хеллсинг» имеет очень отдаленное отношение к тому, что происходит сейчас здесь. Может такое быть?

Такое может быть. Но всех загадок оно все равно не объясняет. Откуда эти странные различия в оружии? Откуда совершенно другой сюжет? Новые персонажи?

А что если… Давайте представим, что в основе изначальной манги лежит рассказ. Или даже интервью. Что-нибудь в духе такого…

«Скажите, что за оружие было у Алукарда?»

«Ууу, такие два здоровенных… как их назвать… пистолеты? автоматы?»

«Пистолеты или револьверы?»

«Ну не знаю… здоровенные такие».

«Ладно, оставим Алукарда. А что насчет Виктории?»

«А у нее тоже такое ружье было… длинное, ну знаете…»

«Противотанковое, что ли?»

«Ну, наверно!»

«А как они вообще себя вели?»

«Да ну такие все загадочные, мрачные… Кровищу, говорят, постоянно хлестали! Мне-то не довелось лично видеть, но слухи такие ходили…»

«Хлестали кровищу… записал».

И так далее. Могло такое случиться? Интуиция подсказывает — очень даже могло. Не зря оба аниме больше похожи на пересказ сплетней, распространяемых уборщицами организации в свободное время. Кстати, есть ли тут уборщицы, интересно? Уж больно ядреный бред получается.

Итак, промежуточная версия такова: аниме — пересказ чьих-то малограмотных слухов и представлений о работе организации «Хеллсинг», а никак не точное отображение ее рутинной работы. Плюс этой версии: она объясняет все нестыковки между каноническим вариантом и тем, что я вижу каждый день. Но есть и минус: практически невозможно предположить, что ждет нас дальше. Ну, нельзя же всерьез принимать то, что там придумали создатели — бессмертный супервампир Инкогнито, немецкие дирижабли над Лондоном и прочие гвозди Елены в груди отца Андерсона.

А значит — что? Значит, как обычно, надо смотреть в оба и быть готовым ко всему. И еще можно к Алукарду наведаться, он вроде бы приглашал на просветительское мероприятие.

Стучу в дверь с надписью «Алукард».

«Старые привычки тяжело отмирают, да, полицейская? Заходи, за дверью есть комната».

Очень остроумно. Вхожу, свет выключен, впрочем, это не мешает мне отлично видеть все вокруг. В комнате никого нет, компьютеры работают в спящем режиме, даже экран на стене отключен. И что это значит?

«А я смотрю, проблемы с пониманием нарастают, полицейская?» Невидимый Алукард хмыкает. «Да, рано тебе еще в вампирский спецназ».

Обращаю внимание на прямоугольник в стене справа, чуть отличающийся по цвету. Потайная дверь? А! Черт! Не комната за дверью, а за дверью — комната!

«За дверью комната», вздыхает Алукард в моей голове. «Ты удивительно быстро уловила суть вопроса».

О Господи, теперь еще и комплименты, чудесам нет конца. А за дверью, кстати, обнаружилась не только комната, но и целые апартаменты, квадратов в пятьдесят, с отдельной кухней, санузлом и гардеробом. Сам же могущественнейший вампир современности валялся на диване в гостиной и смотрел по телевизору какой-то черно-белый фильм.

— Я давно не знакомился с современной культурой, пора восполнять пробелы, — кивает Алукард на экран, где приятный мужчина с печальными глазами рассказывал что-то не менее приятной тургеневской девушке.

— Да этому фильму же лет шестьдесят, как минимум, — хихикаю я, но потом прикидываю возраст визави и замолкаю. Да, в его понимании это наверняка как вышедший сегодня утром блокбастер.

— Присаживайся, — хлопает по дивану Алукард, с сожалением посмотрев на экран, глушит звук и поднимается.

— Из напитков могу предложить кофе, — сообщает он из кухни. — Или чай, или воду в бутылках. Еще есть кое-что съестное в холодильнике, если интересует, конечно.

— Пока не интересует, — отказываюсь я. — Чай — это отлично.

Через пять минут мы оба прихлебываем горячий черный чай.

— Утром я заметил, — нарушает молчание Алукард, — что прибытие отца Андерсона произвело на тебя необычно сильное впечатление. Почему?

— Эммм… — убедительно отвечаю я. Такой у меня выработался прием, работает безотказно. — Ну, мне просто показалось, что католики не очень хорошо должны к нам относиться… а также к леди Хеллсинг, конечно.

— Интегра, естественно, исповедует англиканство, — подтверждает Алукард. — Иначе она не могла бы работать под началом Ее Величества. Но католицизм вообще довольно терпимо относится к тем, кто помогает миру избавляться от всякой мерзости. Существует даже специальный декрет Ватиканского собора про членов неканоничных, по их мнению, религиозных конфессий. Не знакома?

— Откуда? — демонстрирую невежество.

— А я вот пролистал… Точную формулировку не приведу сейчас, конечно, но смысл такой, что все, кто веруют в Христа, с точки зрения католиков и лично Папы — это нормальные христиане, и к ним нужно относиться как к обычным братьям по вере. Не таким правильным, само собой, как католики, но тем не менее — братьям. Очень правильное решение, я считаю. И полезное.

Алукард в свободное время знакомится с религиозными догмами. Все страньше и страньше.

— Ну ладно, — переключаюсь на новую тему, — а о чем ты там договорился с Андерсоном, если не секрет, конечно?

Алукард бросает загадочный взгляд.

— Как раз для тебя и не секрет. Видишь ли, у католической церкви есть, конечно, масса серьезнейших недостатков, которые мне сейчас лень перечислять, но есть и существенные достоинства. Я, например, вижу два — это во-первых влияние на разнообразных людей и организации, которое у нее осталось по сей день. И во-вторых, воля, помогающая использовать это влияние там, где это сейчас необходимо.

— Вы про это утром беседовали, да? — невинно интересуюсь. Алукард фыркает.

— Острячка… Я тебе излагаю предпосылки, чтобы потом не было вопросов: «а это как?», «а это почему?». А говорили мы о том, что террористы — а это именно они, информация подтвердилась — с очевидностью стремятся нагнетать своими атаками панику, сделать так, чтобы мирные жители потеряли голову от информации про ужасных вампиров и зомби, чтобы превратились в тупое, нерассуждающее стадо. Которым легко управлять с помощью страха и чудовищной лжи. Но только мы им этого не позволим, потому что нанесем контрудар. С помощью чудовищной правды.