Треск штанов (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 15

— Кто? — тихо спросил царевич.

— Сын.

Он молча кивнул и, оставив страусов, направился во дворец. Утром схваток еще не было. А вот — не вечер — и уже справилась. Видимо все развивалось стремительно, что не могло не радовать. В эти годы затяжные роды могли закончиться фатально…

Добрался он быстро.

Впрочем, отец его опередил. Вон — бегал словно укушенный с выпученными глазами. А эмоций сколько! Первый внук и наследник! Законный во всяком случае. Тех, от негритянок он таковыми их не считал. Да, подарки дарил и был в меру ласков, но не более того.

— Лешка! У тебя сын родился! — наконец заметив царевича, воскликнул царь и бросился его обнимать. А потом вместе с ним ринулся в покое к Серафиме. Точнее он туда, а сын за ним.

Едва усидел без Алексея не ворваться…

Царевна вскрикнула от неожиданности. Но она лежала под покрывалом, а с ребенком возилась кормилица. Так что сильного смущения появление царя не породила. Кровавые тряпки же и прочее уже убрали.

Петр влетел.

Выхватил карапуза из рук кормилицы. И радостно поднял над собой. Вызвав невольную улыбку матери.

Алексей же тревожился.

Все-таки тот мог нечаянно уронить. Крепок отец, крепок, уже считай четверть века закладывает за воротник похлеще Борис Николаевича, и все еще на коне так сказать. Хоть иной раз и выпадает в осадок с потерей ощущения реальности. И чем дальше, тем больше. Но все одно — пока держится.

А если нет?

Если у него отказ пойдет не по мыслительной деятельности, а по координации движений? Все-таки должна была аукнутся эта синька рано или поздно. Поэтому, улучшив момент, он принял у отца сына и вгляделся в него.

Новорожденный.

Ничего еще толком и не разобрать во внешности. Кроме того, что не такой «шоколадный» как его первые двое выживших. Но все одно — держать вот собственное дите было приятно.

Умом Алексей понимал — не совсем-то и собственное. Тело то заемное. И его остались там — в будущем. Погибнув ранее отца. Но он гнал от себя эти мысли. В конце концов он тут живет, а старого владельца нет. Значит и тушка его. И, как следствие, ребенок…

Наверное…

Он пока никак не мог разобраться в своих ощущениях. Еще с тех пор, как «шоколадные» горничные детишек ему нарожали. Слишком уж сложными и противоречивыми они были…

* * *

Молодая женщина из местного индейского племени с тревогой наблюдала за толпой врагов. Здесь явно было несколько тысяч вооруженных мужчин. И ей приходилось прикладывать немало усилий для того, чтобы сдерживать свой страх.

Сзади подошел муж и обнял ее за плечи.

Казак.

Из сибирских. Еще его дед участвовал в походах по Лене, а отец — по Амуру. И вот он тут… на юге западного берега Северной Америки. В небольшой крепости — Ново-Архангельск.

— Шошоны… — тихо произнесла жена.

— Далековато они от своих кочевий забрели.

— Эти недалеко от моря кочуют. К северу отсюда. Меньше недели пути[1].

— А чего они без коней?

— Так эти шошоны без них. Они пешим обычаем охотятся.

— Пешим? Хм. А сюда чего пришли?

— Грабить, — насколько возможно более равнодушно ответила жена, хотя внутри у нее все тряслось. В городе был богатый торг и большие склады с ценными товарами. Это уде все в округе знали. Причем товарами очень важными и нужными для местных жителей. Вот шошоны первыми и не выдержали. Хотя она уже не раз слышала разговоры гостивших родичей, что многие облизываются на богатства этого маленького города.

Муж же усмехнулся.

Крепость здесь стояла хоть и не самая большая, но добрая.

По форме — квадрат сто на сто сажень[2], сформированный крутым земляным валом и глубоким сухим рвом перед ним. Стенки которых подкреплялись деревом от осыпания. Поверх вала шел высокий тын, перекрытый крышей и бойницами, сооруженный на обычный для Сибири манер.

По углам квадрата — бастионы с 6-фунтовыми пушками чугунными. Тоже земляные и прикрытые тыном. А в центре каждого пролета — проездные деревянные ворота с поднимаемым мостом через ров. Высокая башня. В них и колокольня находилась, и наблюдательные посты, и прочее.

На будущий год обещали привезти сюда оборудование для производства керамического кирпича — чтобы сначала ворота переделать в камне. А потом земляной вал им выложить и тын заменить, укрепляя Ново-Архангельск на случай войны с испанцами. А их ими стращали. Даже поговаривали, что те собирались осадную артиллерию сюда притащить…

Но шошоны — не испанцы.

Вон — толпа простых идейцев с копьями, топорами и луками. Преимущественно с каменными наконечниками. Идут беспорядочно. И явного рвения к бою не проявляют. Видимо крепость их сильно деморализовала. Или они рассчитывали на иное. Или… не ясно…

Жена трепетала при виде их численности.

Союзники из числа местных племен отошли, не связываясь.

Казак же усмехался. Он был уверен — ничего они сделают. Даже осадить толком не смогут. Еды с собой они не так уж и много несли. Неделю или две — это максимум, что гости смогут тут продержаться.

Не ясно было — на что они рассчитывали…

И кто их сподвигнул сюда отправиться…

Совсем другая ситуация происходила в тоже самое время к востоку от этих мест — в Каролине.

— По коням! — рявкнул сотник, вторя своим товарищам, поднимающим реестровые полки в седло.

Все три.

Полторы тысячи всадников губернатор Каролины единым кулаком выдвинул против индейцев сиу, вторгнувшихся в пределы новых русских владений. Честно купленных у шотландцев, которым они достались по разделу наследства.

— Сотня к бою! — закричал командир, вторя полковнику. — Пики бери!

Дождался, пока вся сотня снимет свои пики с плечевых и ножных петель, перехватив должным образом. Потом скосился на полковника.

Тот огляделся.

Оценил состояние выстроенного его полка и соседей.

Обменялся кивками с другими полковниками. И только после этого дал отмашку своим сотникам. Которые практически хором рявкнули:

— В атаку! Рысью! Марш!

И казаки всех трех реестровых полков ринулись вперед. Свободной лавой. На целую армию конную индейцев сиу. Полторы тысячи на добрые пять, которые даже растерялись от такого поведения. Ведь численное неравенство слишком уж сильно бросалось в глаза.

Зазвучал горн.

У каждой сотни свой.

Казаки на рысях молча скакали вперед.

Индейцы, тоже стали втягиваться навстречу. Но не так организованно. Все-таки в отличие от реестровых казаков они такой атаке не учились, равно как и хоть как-то организованному бою. Просто воспринимали это все как вызов и не собирались просто так сдаваться.

Конные массы начали стремительно сближаться.

Тысяча шагов.

Пятьсот.

Двести.

И вот — горны затихли, подавая тем особый сигнал.

И вся эта лава в полторы тысячи всадников пришпорив коней перешла на галоп, опустив при этом пики, зажимая их под мышкой. И что было мочи заорала:

— Ура-а-а-а-а-а!

Оглушительно. Неожиданно. И в чем-то даже пугающе.

Секунд десять.

И сшибка.

У сиу тоже были копья. И видя такой порыв они не стали затевать перестрелку с луками, а, пользуясь численным превосходством, пошли натиском. Но копьем они били с руки. И оно было существенно короче пики. Отчего преимущества при сшибке не давала. Да и не у всех оно имелось. Большинство в ближнем бою довольствовались томагавком.

Казаки смогли за буквально несколько секунд, пока сходились лавы, выбить свыше тысячи неприятелей. Пика их тела пробивала даже не заметив. Словно букашек протыкая булавкой.

Раз.

И всадник неприятеля, надетый глубоко на древко пики, начинал ее выворачивать.

Казаки бросали пику.

И начинали то тут, то там раздаваться выстрелы из седельных пистолетов. Картечью. Если не в упор, то накоротке. С каждым мгновением все больше и больше выстрелов, превращаясь в своего рода перестук. Словно палкой по плетню стучат. Только громче. Сильно громче.