Ядерный Ангел - Андрей Львович Астахов Страница 15

- Постой, я еще хочу спросить… Ты уверен, что это были именно нахттотеры?

- Нет, это были моя бабушка и ее неразлучный спутник Альцгеймер. Слушай, я видел двух белолицых и беловолосых ребят в черном. Один из них заявил мне, что у меня хорошая кровь, и что мне надо явиться к герру Штаубе и записаться в армию. Я их спросил, кто они, и они сказали, что они нахттотеры. Парня звали Ханс, а вот имя его подружки я не запомнил. Кажется, ее звали Ева.

- Это невероятно! – Изумление Кис, казалось, не имело границ. – Мне хочется тебе верить, но…

- Что «но»? Кто такие вообще эти самые нахттотеры?

- Рыцари Ночи. Мы очень мало о них знаем. Но их все боятся. Я, когда была маленькая, каждую ночь ждала, что они за мной придут.

- Ага, типа бабайки с мешками. Забирают непослушных детей и лепят из них пельмешки.

- Ты просто кретин! – рассердилась Кис. – Засунь свои шуточки себе…

- О, только не туда, дорогая! Я за минувшие дни нашел на это место столько приключений, что такого объемного вложения оно уже не выдержит. Давай поговорим серьезно. Тебе отец сказал, кто мы такие?

- Сказал, но я ему не верю.

- Почему?

- Папа очень доверчив, и его легко обмануть.

- Выходит, ты думаешь, что мы провокаторы, так?

- Именно это я и думаю… думала. Но сейчас я понимаю, что папа был прав. Вы какие-то необычные.

- Это хорошо или плохо?

- Я не знаю. Я… мне надо подумать. – Кис глянула на меня своими зеленовато-ореховыми глазищами и шагнула к двери. – И мне надо на работу. Но, если не хотите неприятностей для себя и для нас, лучше уходите отсюда. Спасайтесь.

- Спасаться от кого?

- Я не могу больше говорить, - Кис опустила взгляд и выскочила за дверь. Мы с Тогой переглянулись.

- Ты что-нибудь понял, брат? – спросил я.

- Ничего. Вы же по-немецки трекали. Куда теперь?

- Навестим местного коменданта. Надо поговорить о нашем зачислении в действующую армию.

- Ты что, всерьез собрался служить нацистам? – разинул рот Тога. – Это тебе эта коза сказала, что ли?

- Послушай, тебе сегодня что-нибудь особо мерзкое не снилось?

- Нет. Я, честно сказать, почти не спал.

- А мне снилось. И я очень не хочу, чтобы мой сон оказался вещим. Впрочем, я тебя за собой не тащу, оставайся здесь. Ценные указания получил только я.

- Ты думаешь, так будет правильно?

- Так будет безопаснее. – Я почесал макушку. – Давай так и сделаем. Ты ждешь меня тут, а я навещу герра Штаубе. Может, удастся разузнать что-нибудь ценное.

*****************

Комендатуру я нашел без проблем: она размещалась в единственном новом здании на Герман Геринг-платц, главной площади города. В холле меня встретил охранник-шуцман и, проверив мой пасс, забрал у меня обрез и велел идти на второй этаж. Я поднялся по лестнице и вошел в длинный коридор со множеством дверей.

- Штирлиц шел по коридору рейхсканцелярии и с тоской думал: «А какого хрена ты тут забыл, советский полковник Исаев?», - пробормотал я, разглядывая двери. Кабинет Штаубе оказался в самом конце коридора.

Штаубе встретил меня довольно дружелюбно. Это был седой сухощавый человек лет пятидесяти с узким бледным лицом и выпуклыми голубыми глазами – что называется, истинный ариец. Его форма показалась мне любопытной: на вид типичное эсэсовское обмундирование времен второй мировой, но только сшитое из тонкой кожи. А еще меня удивил вполне современный на вид музыкальный центр на столике в кабинете: из его динамиков звучал старенький фокстрот «Bei Mir bist Du schόn», причем на английском языке.

- А я о вас уже наслышан, господин Задонский, - сказал мне Штаубе с улыбкой. – Командир шуцполиции с утра был у меня с рапортом. Хорошо провели вечер?

- Я ночевал у местного учителя, - ответил я. – Очень достойный человек и, как мне показалось, преданный идеалам Рейха.

- О, у вас превосходный немецкий! – удивился Штаубе. – Где учились?

- Дома. Мой отец был в состоянии оплатить хорошего учителя.

- Похвально. Коньяку?

- Спасибо, нет. Я подумал, что мне стоит известить вас о своем появлении в Зонненштадте.

- Вы по делу? – Штаубе все-таки вытащил из стола бутылку мартеля и пузатые коньячные бокалы.

- Я писатель, - начал я сочинять, - хочу написать книгу о жизни национальных меньшинств в Рейхе. Вы же знаете, сколько американцы городят лжи на эту тему. Хотелось посмотреть жизнь аборигенов, так сказать, своими глазами.

- И ради этого вы приехали в этот проклятый свинарник? Вы удивляете меня, господин Задонский. Здесь вы не увидите ничего интересного. Я служу тут уже седьмой год и ненавижу Зонненштадт всей душой.

- Я имел в виду…э-э… немного другое. Я слышал, что в Зонненштадте формируется Славянская бригада. Мне бы хотелось вступить в нее. Пообщаться с рекрутами, узнать, почему они вступают в нашу армию, какие у них цели, идеалы…

- Цели? Идеалы? – Штаубе фыркнул. – У этих обезьян одна цель – пожрать. Они идут в армию, чтобы получать армейский паек. Даже если ради жратвы им придется ставить на карту свои трехгрошевые жизни. Никаких идеалов, господин Задонский. Все на уровне животных инстинктов. Когда мне во Франкфурте рассказывали, что в Остмарке население жрет человечину, я не верил. Пока не приехал сюда. Мой вам совет – не покупайте на местном рынке мясо. Можете съесть какого-нибудь аборигена.

- Любопытно, - я попытался улыбнуться, но внутри у меня все оледенело. – Неужто все так низменно?

- Дорогой господин Задонский, буду говорить с вами не как ариец с натурализованным славянином, а как гражданин Рейха с гражданином Рейха. Вы живете в Адольфсбурге, где власти Рейха сумели навести порядок. Правда, у вас там радиация высоковата, но к этому можно привыкнуть. Здесь у меня связаны руки, потому что Зонненштадт подчинен администрации ЛИСА. Этим дорвавшимся до власти уголовникам во главе с мародером и работорговцем Айдаром. У вас у русских есть такая пословица: «Каков поп, таков и приход», нетва? Вот и в Зонненштадте так. Население города почти тридцать тысяч человек – и ни одного завода, ни одного предприятия. Население пьет, разворовывает старые фармацевтические склады, торгует наркотиками. Мы не вмешиваемся, пусть аборигены сами решают свои проблемы. Все,