Крестоносец (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 16

Андронику же бросилось в глаза совсем другое.

Полевая кухня.

Князь Гурии сразу и не понял, что это за странная конструкция. Ибо даже ее идея находилась за гранью его мировоззрения. Впервые походная полевая кухня появилась в армии Наполеона Бонапарта. Незадолго до ее трагического финала в восточном походе. Но в европейские армии она пошла лишь в 1870-е годы. До того заботиться о пропитании нижних чинов считалось даже как-то неприлично. В лучшем случае раздавали какие-то продукты или позволяли грабить местное население. Все. Потолок.

А тут такое…

Причем для командного состава отдельной походной кухни не было. Они являлись общими. И в обязанности командира легиона входила проверка качества питания бойцов. Ежедневная. Из-за чего отдельно питаться ему и особенно не требовалось. На одних пробах можно было вполне наестся.

Кухня представляла собой двухколесную коляску с подвеской по типу той самой, французской, начала XIX века. Она была более доступна для реализации, чем более поздние варианты.

На коляске располагалась дровяная печь с клепанным железным котлом. Двойным. В пустоту между стенками заливалась вода, чтобы еда не пригорала. Ее же можно было в дальнейшем использовать для горячего питья. Ибо кипяченая. Котел, разумеется, с крепко фиксируемой крышкой и примитивным перепускным клапаном лепесткового типа. Все-таки прочность не Бог весть какая у клепанных швов. Поэтому перегружать их было плохой идеей.

Еще имелось две походные очистителя со сменными угольными фильтрами для воды. Причем сменными фильтрами в полевых условиях. Их мощности вполне хватало для того, чтобы обеспечить легион очищенной питьевой водой. С запасом.

Понятно, что ее после требовалось прокипятить.

Но мало ли что там по дороге встретится? И кипятит болотную жижу или какую-нибудь мутную песчаную воду не самая лучшая идея. Очень уж она «нажориста». А так — вот — хоть какой-то фильтр. Причем перед выпускными отверстиями располагалась решетка из тонких серебряных пластин вроде радиатора. Чтобы дополнительно обеззаразить воду. Само собой, с крестами на этих пластинах и полным текстом «Отче наш».

Походные канистры также не были упущены. Военная кампания предстояла в достаточно сложной местности. Поэтому вода и средства ее доставки являлись крайне важным компонентом обозного имущества. И эти двухколесные канистры с большими бочками на них, более чем для этого годились. Так как в них объединялась хорошая проходимость с относительно небольшим весом. Поэтому, в случае острой нужды, каждую такую бочку по ровной дороге могли без особых сложностей «буксировать» два не сильно изнуренных бойца. Колеса ведь славные…

Не менее важным элементом походного снаряжения являлись и палатки. Древние римляне выделяли на каждые 8-10 бойцов по одной кожаной такой «штуке», которую тащил на своем горбу приданный им мул. Вместе с кольями веревками. Но кожа дорогое и тяжелое удовольствие. Поэтому Андрей решил использовать крепкую льняную саржевого плетения ткань, пропитанную с одной из сторон вареным льняным маслом. В несколько слоев. Что превращало ее в… клеенку. Примитивную, архаичного типа клеенку. Ведь вареное льняное мало на свежем воздухе медленно полимеризуется. Со всеми, как говорится, вытекающими последствиями. Что позволяло изготовить палатку существенно легче, в несколько раз быстрее и кардинально дешевле.

— Удостоверился? — поинтересовался Андрей, когда Андроник в очередной раз потер пальцами материал палатки.

— Такая забота о простом воине…

— Ты ведь следишь за своим мечом, не так ли?

— Так.

— Для настоящего полководца его истинный меч не тот, что висит на поясе, а вот они… все они. Они твой меч. Твое копье. Твой лук. Твой щит. На мгновение забудешь об этом — и не заметишь, как все потеряешь. Многие полководцы закачивали свою путь очень печально из-за того, что их истинный клинок разъедала ржавчина и залепляла грязь.

— Ты мудр не по годам, — произнес из-за спины архиепископ. Православный. Местный. Который все это время, как оказалось, ходил следом и молча наблюдал… слушал за тем, что Андрей говорит да показывает своему союзнику.

Князь кивнул, но отвечать не стал.

Это пристальное внимание со стороны местных иерархов церкви немало напрягало. К счастью его войско греческого не знала, равно как и армянского. Из-за чего эти иерархи не могли пока что начать обрабатывать бойцов. Но долго засиживаться здесь не следовало. В Константинопольском патриархате хватало тех, кто знал русский язык. А все его бойцы, включая пленных западноевропейцев за минувшие полтора года маломальских язык этот выучили.

Запретить православным священникам общаться с его людьми он не мог. В конце концов они пусть и сложные, но союзники. Парировать же их, неподконтрольное ему влияние он тоже не мог. На весь легион у него имелся только один архиерей с тремя служками. Все они были из числа бойцов и в их личной преданности Андрей не сомневался. Но их мало… их очень мало… Да и мало ли манипуляций, позволяющих убеждать делать что-то прикрываясь благими намерениями?

Поэтому Андрей и планировал начать движение как можно скорее. Что должно было технически осложнить влияние третьих лиц на его легион…

— Легион… — тихо произнес Андрей, следуя мимо своих людей.

Его многие оценивали, ища параллели с тем, что они знали. Но большинство тезисов и оценок сводились к определению слона, как большого, лысого пуделя с длинным носом. То есть, к совершенно не информативным описаниям.

На деле же, кроме самого князя, толком никто не понимал, что собой представлял легион. Ведь в нем были смешены наработки и Древнего Рима, и испанских терций, и Густава IIАдольфа, и Фридриха Великого, и графа Потемкина и многое другое. Этакое синкретическое объединение опыта пары последних тысячелетий под макияжем из броских римских названий. И все максимально, на взгляд Андрея, адаптировано под предстоящий театр боевых действий, противника, его тактику и средства поражения.

Ядро легиона состояло из пехоты. Причем сразу двух типов: собственно, легионеров и стрельцов. Первые представляли себя бойцов в доспехе, со щитом и легким копьем. Их задача заключалась в том, чтобы в полевых условиях держать фронт. Огнестрельное оружие в эти годы в регионе было почти исключительно у янычар. Весьма немногочисленных, особенно после недавних событий. Для остальных же крепкая, на позднеримский манер построенная фаланга легионеров, была непреодолимым препятствием. Из-за чего она выступала этаким передвижным вагенбургом для стрелков. Ну и, при случае, большим пулом весьма крепкой пехоты ближнего боя или даже для штурма. Особенно если ее поддерживали стрельцы — воины в доспехах, способные при случае, войти в эффективный ближний бой. Но обычно стреляющие из длинноствольных аркебуз с фитильным замком. То есть, по сути, фузей. Причем с отъемным игольчатым штыком, на пружинной защелке. Патронтажи же газырей давали скорострельность если и уступающую «бумажному патрону», то не сильно.

Это — основа и ядро легиона.

По сотне легионеров и стрельцов сводились в манипулу. Три манипулы образовывали когорту из шестисот «юнитов», без учета командиров. Три когорты составляли ядро легиона из тысячи восьмисот пеших рядовых воинов.

Для их поддержки имелась батарея из шести легких орудий — шестифунтовых, бронзовых, короткоствольных и тонкостенных. Они были пригодны только для стрельбы картечью. Зато обладали невероятной скорострельностью в пять, а то и шесть выстрелов в минуту из-за унитарного картузного заряжания.

Мастера Иоанна Васильевича их отливали как обычно, а потом обтачивали. Медленно. С ничтожной подачей и скоростью оборотов, чтобы всемерно снизить биение. Но это позволяло добиться почти исключительной точности геометрии. И допусков. А потом, после обточки, еще и отполировать.

Качество же отливки проверяя по колокольной системе — на слух, тщательно все простукивая — прозвания. И если что не так — отливая заготовку заново. Их ведь много Андрею не требовалось, вот он и «упарывался» в перфекционизм. Разумеется, никаких украшений ни на орудиях, ни на лафетах не имелось. Все лаконично, функционально и практично.