17 мгновений рейхсфюрера – попаданец в Гиммлера (СИ) - Беренцев Альберт Страница 16

— Папа! Ты убил человека!

Я, не сдержавшись, расхохотался. Вот это нормальная предъява Гиммлеру, который убил миллионы. Но объяснять все это девочке мне сейчас было некогда. Да и какое я имею отношение к преступлениям Гиммлера? Я тут не причем. Попаданец не выбирает в кого попадать. Если бы я мог выбирать — я бы лучше отправился в древнеегипетского фараона и наслаждался бы моими божественными царскими привилегиями. Но увы, судьба распорядилась иначе. А свою судьбу надо принимать и любить, тут ничего не поделаешь.

— Я убил предателя Рейха, — объяснил я дочери, — Шпеер, Борман и Геббельс сговорились, чтобы убить нашего дорогого фюрера и меня — его верного рыцаря заодно.

Девочка кивнула. Похоже, что происходящее ей даже нравилось. Ей было страшно, но и интересно тоже.

— Геббельс на первом этаже, — доложила девочка, — Он послал Шпеера с нами, а сам пошел с кем-то говорить по телефону.

Говорить по телефону? Вот это уже плохо. Мне нужен мертвый Геббельс, а не Геббельс, который звонит неизвестно кому.

— С кем Геббельс говорит по телефону?

— Я не знаю, папа.

— Понятно. Спасибо за информацию. Я немедленно прикажу арестовать Геббельса.

— Ты же спасешь Германию, папа?

— Спасу, — подтвердил я, — Мы с фюрером уже ни раз спасали наш Рейх, так что справимся и сейчас. Но сперва… эм…

Я замешкался на секунду.

— … Напомни мне, пожалуйста, как тебя зовут, дорогая моя?

— Неужели и это забыл? — девочка хихикнула, — Я Гудрун. Вообще-то твой единственный ребенок, папочка.

— Как единственный? А тот паренек, который пришел с тобой?

— Так а Герхард у нас приемный, он тебе не родной сын, — девочка потупила глазки, говорить о таких вещах ей явно было неприятно.

Я же уже понял, что в семействе Гиммлеров все крайне сложно и запутанно. Особенно с детьми. Родная дочь, приемный сын, да еще один сын — уже родной, но от любовницы. Итого вроде трое.

— Думаю, ты не мой папа, — брякнула тем временем Гудрун, — Ты ведешь себя слишком странно.

— Я твой папа, просто я теперь странный папа, — отрезал я, — А теперь главный вопрос. Как ты уже поняла, я почти ни черта не помню, я даже чуть немецкий язык не забыл. Все от этой отравы, которой меня попотчевал проклятый Борман! Так что меня сейчас интересует только одно: кому я могу доверять? Враги Рейха повсюду, а мне нужны проверенные люди. Верные мне лично!

— Ну… Мне доверять можешь, папа, — серьезно ответила Гудрун.

— Это славно, но я имею в виду моих соратников по ᛋᛋ. Тебе я доверяю, но ты всего лишь юная фройляйн. А мне нужны мужчины, вооруженные и желательно командующие другими вооруженными мужчинами. Те, которые не предадут меня и не перебегут к мятежникам.

— К мятежникам? — похоже, что я несколько запутал девочку, о мятеже военных она пока что была не в курсе, — Но ты же убил мятежников Бормана и Шпеера…

— Остались другие, — отмахнулся я, — Их надо зачистить! Просто скажи, кому доверял Гиммлер, и всё.

Вот тут я уже попутал все берега, я даже случайно проговорился, что я не Гиммлер. Но Гудрун была странной девушкой. Она все еще воспринимала это как какую-то интересную игру, так что ответила:

— Для этого у тебя есть штаб, папа.

— Штаб?

— Ну да. Личный штаб рейхсфюрера ᛋᛋ. Командир… Вроде его зовут Вольф. Вот ему ты всегда доверял, по крайней мере, постоянно говорил, что в свой личный штаб ты сам отбирал себе людей. А однажды ты даже сказал, когда был пьяный, что люди из штаба — твои, а не фюрера. Правда, потом ты еще сказал, что пошутил.

«Пошутил»? Ну понятное дело. Говорить такие фразы в Рейхе — просто опасно. А еще меня очень удивило, что Гиммлер когда-то был пьяным. Вот такого я от рейхсфюрера не ожидал. Но, видимо, эта болтовня имела место еще до того, как Гиммлер полностью завязал с алкоголем.

— Ясно. А…

Но задать следующий вопрос дочери я не успел — на улице затрещали пулеметы. Потом где-то совсем рядом грохнул мощный взрыв.

— Что это? — перепугалась девочка.

— Мятежники, моя дорогая, что же еще.

Я бросился к окну, но на площади перед больницей царили мир и покой, разве что согнанные сюда по моему приказу полицейские занервничали, а эсэсовцы и военные уже перекрывали улицы, ведущие к больнице.

А в дверь палаты тем временем забарабанили.

Я распахнул дверь, на пороге стоял мой адъютант, тот, которого я посылал остановить машину с Гитлером.

— Ну что там с фюрером? Догнали?

Адъютант щелкнул каблуками:

— Увы, шеф. Мы не можем найти фюрера. Мы не знаем, где он!

— Шайсе! — выругался я, — А что за пальба на улице?

— Я потому и решился вас побеспокоить, рейхсфюрер, — доложил адъютант, — Это мятежники. Они идут сюда, к больнице. И я бы не советовал вам здесь оставаться, тут становится опасно.

— Узнали, кто они?

— Армия Резерва. И штабные части Вермахта. И еще часть Берлинского гарнизона.

— Ммм, вояки…

— Именно так, — кивнул адъютант, — Не зря фюрер никогда им не доверял!

Где-то снова застрекотали пулеметы, теперь уже совсем близко. А вот новых взрывов больше не было. Над больницей пролетели несколько самолетов, так что я перепугался, что нас сейчас всех тут и разбомбят, но никаких бомб сброшено не было — возможно это самолеты Геринга. Тем более, что окружившее больницу ПВО молчит. Но если это самолеты Геринга, то тогда неясно, почему они не бомбят мятежников.

Рейх неуклонно летел в тартарары, тут бы уже сам Гитлер не разобрался, что происходит, даже если бы пришел в себя.

— Что эти ублюдочные мятежники хотят? — поинтересовался я.

— Неизвестно. Но думаю — вашей смерти, рейхсфюрер, — без обиняков сообщил адъютант.

Я еще раздумывал, когда из коридора вдруг раздался истошный женский вопль. А это еще что?

Альберт Шпеер , рейхсминистр вооружения и военного производства, личный архитектор и ближайшее доверенное лицо Гитлера.

Гиммлер с женой и дочкой.

Ганс Раттенхубер , шеф Имперской службы безопасности, отвечавшей за личную охрану Гитлера и всего руководства Рейха.

Берлин, клиника «Шарите», 1 мая 1943 09:09

Честно признаюсь, я уже устал от неожиданностей и бешеного темпа происходящего. Пожалуй, попади я в прошлое еще раз — я бы не стал сразу толкать Гитлера, я бы сначала разобрался в ситуации и действовал аккуратнее.

Но второй раз в прошлое попаданцы обычно не попадают, так что это всё были глупые мечты. У меня было только «здесь и сейчас», и от моих действий в текущем моменте зависел исход Второй Мировой войны. Но я устал, я на самом деле устал…

Сколько вообще мужчина может продержаться на чистом адреналине? Я однажды, в моей прошлой жизни, еще когда был сантехником, продержался почти сутки — когда жильцы одного таунхауса попытались самостоятельно прочистить канализацию, и в результате разорвали сточные трубы, в нескольких местах сразу. Я тогда, хоть и работал в составе бригады, едва не помер от усталости. А еще был весь в дерьме. Но зато спас водопровод всего жилого комплекса, который едва не вышел из строя полностью и безвозвратно.

И сейчас ситуация повторялась, Рейх буквально заливало дерьмом, а я пытался эти течи оперативно устранять, вот только надолго ли меня хватит?

Я выскочил в коридор, где кричала женщина. На ходу я уже доставал мой люгер, когда я слышу женские крики — моя рука тянется к пистолету, да.

В коридоре я узрел жуткую картину. Кричала моя жена, точнее, жена Гиммлера. Кровь Шпеера она с лица уже вытерла, ей для этого дали полотенце, но теперь окровавленное полотенце валялось на полу. А мою жену взяли в заложники. Какой-то крайне уродливый мужичонка — настоящий гоблин схватил мою жену сзади за горло, а к её голове приставил пистолет.