Свидетель по делу – кошка (СИ) - Мария Самтенко Страница 16

— Госпожа Галгалея!

— Что тебе, убожество? — вздергивает призрачный нос ректорская жена. — Штаны на мои похороны специально надела, чтобы задницей крутить?

Ну вот теперь точно видно, что Галка пришла в себя. И даже понимает, что похороны, собственно, ее! А «убожество» я как-нибудь переживу.

— Ректор и комендант прислали меня, чтобы попросить вас успокоиться и немного подождать, они скоро разгонят толпу и придут, — спокойно говорю я. — Не нужно кричать и не пугать студентов, это может вредно сказаться на имидже Академии.

Мымра, конечно, тут же начинает визжать, что она не истеричка, и можно было сказать ей сразу, а не заставлять студентов глушить звук «куполом тишины».

Я вежливо говорю, что это была вынуждена мера, потому, что на ее похороны собралась вся Академия и куча гостей. Галка, конечно же, решает на них посмотреть, и выглядывает из-за спин почетного караула. Раньше, как я поняла, это ей в голову не пришло, потому, что она была полностью занята собой.

Какое-то время она осматривает постепенно расходящуюся толпу, а потом снова поворачивается ко мне:

— А почему все в голубом⁈ Сговорились, чтобы позлить меня? Нагадить напоследок? А? А?

— Ректор сказал, это ваш любимый цвет, — растерянно говорю я. — Поэтому мы и гроб покрасили в голубой, и всех заставили так одеться, и даже форму перекрасили у бюджетников. Специально, чтобы вам угодить…

— Голубой! Мой! Самый! Ненавистный! Цвет! С детства! — визжит Мымра.

И дальше, и в том же духе, с припевом «да вы все издеваетесь!». Разве что волосы на себе не дерет.

Ну что сказать? Надо как-то аккуратно передать ректору, что это фиаско. А пока деваться некуда, приходится слушать. Еще не хватало, чтобы Мымра додумалась вылезти из гроба и начать предъявлять эти претензии лично вот вообще всем.

Наконец Галгалея выдыхается и снова устремляет на меня пренебрежительный взгляд:

— Кстати, а от чего я умерла?

Занавес.

Интерлюдия

Федор Иванович

Я приезжаю в Академию СУМРАК в день похорон Галгалеи, утром. Прохожу в ректорский кабинет. Мы с Урлах-тором знакомы. Так получилось, что в этом мире я занимаюсь не общеуголовными деяниями, как раньше, а экономическими преступлениями, так что гном закономерно настораживается.

— Господин Федор, каким судьбами! Снова проверка? Вы же были у нас недавно!

Был. Полгода назад. Мы провели в СУМРАКе неделю и составили тридцатистраничный доклад с ворохом мелких нарушений. Но сегодня я приехал по личному вопросу.

— Да, есть такая. Марина устроена уборщицей по программе адаптации попаданцев.

Опять уборщица! Сколько можно. У нее высшее техническое образование. Судимость давно погашена, да здесь они и не пересчитываются. Марина могла бы преподавать, работать в библиотеке, помогать в Монстропарке, но она опять моет полы.

— Так получилось. Я сам уже жалею! Взять Марину на должность уборщицы предложила моя покойная супруга, Галгалея. А вы, получается, знали ее еще там, на Земле? Как вы узнали, что она тут?..

Элементарно. Услышал рассказ коллеги про «уборщицу, на которую упал труп» и захотел узнать подробности. Они все совпали, все. Не узнать Марину было невозможно. Я знал, что ей неоткуда взяться в Кеалмэ, но все же решил проверить.

— Думаю, Марина это моя истинная пара, — взволнованно рассказывает ректор. — Она же приехала на элктричке истинности. Прямо ко мне! Галгалея это не то. Хотя бы потому, что я еще жив, а истинный умирает, потеряв пару.

Качаю головой. Я не верю в эту чушь. Призраки и фамильяры в виде говорящих носков — да. Истинные, которые навсегда — нет.

— Все признаки сходятся. Я думаю о ней, она мне снится, я чувствую ее настроение.

При всем уважении, мне тяжело относиться к подобным заявлениям всерьез. Я тоже думаю о Марине и вижу про нее сны. Иногда. Это нормально, когда привыкаешь и начинаешь скучать.

А чтобы понять, что Мариночка чувствует, даже Донцову читать не надо. Хотя я, конечно, пробовал, получил массу незабываемых впечатлений.

Впрочем, если Урлах-тор сможет сделать Марину счастливой, в этом нет ничего плохого. Главное, не мешать ей совать свой нос в каждое подвернувшееся убийство. Пусть играет в сыщика, сколько ей вздумается.

Я сам понял это слишком поздно.

— Надеюсь, в СУМРАКе больше не будет убийств!

Святая наивность! Ректор еще не понял, что Марина притягивает преступления, как героини ее любимых криминальных романов. Что это, скрытый магический дар? Или просто неуемное любопытство, помноженное на желание всюду засунуть свой нос?

Было время, когда мне казалось, что ее место в уголовном розыске. Но там слишком много требовалось решить: убедить Марину подать на реабилитацию, отправить учиться на юрфак, договориться, чтобы потом ее взяли на работу, закрыв глаза на отдельные элементы биографии.

Не успел. Не доделал. Марина упиралась как могла, говорила, что не хочет создавать проблем из-за давно закрытого дела. А я избегал на нее давить, считая, что времени полно.

Дурак.

— Не смотрите на меня так! Я позабочусь о Марине, обещаю! Расскажу ей про истинность, как упокоится душа несчастной Галгагеи. Найду другую должность.

Прекрасно. И это все?

— И не буду мешать ей вести подпольное расследование в СУМРАКе! — с легким раздражением говорит ректор.

Другое дело. Прощаюсь, обещаю вернуться и проверить, как тут дела, через несколько месяцев. Перед уходом решаю взглянуть на похороны. Впечатления, конечно, незабываемые: все в голубом, кошки бегают, шарики летают, и Марина носится на побегушках у гоблина-коменданта.

Ей очень хорошо в голубом костюме. Очень. Смотрел бы вечно, но у меня работа, а у нее — ректор.

Решив не дожидаться финала, ухожу на стадии «прощание превратилось в помолвку».

И уезжаю, так и не встретившись с Мариной.

Часть 2

Мымра, которая надоела всем (даже после смерти). Глава 13

Невозможно представить ту бездну разочарования, которая разверзлась передо мной и Зургом, когда выяснилось, что Галгалея не помнит свое убийство! В самом деле, от таких новостей хочется пойти мириться с библитекарем и его фамильяром, оранжевым носком.

По крайней мере, комендант подтверждает мои подозрения насчет призрака:

— Чем грозит Академии призрак Галгалеи? Ну, держать призрака не запрещено, но она ведь будет ходить и напоминать одним своим видом о том, что у нас тут происходят убийства. А мы хотели это замять, — осторожно говорит Зург.

Ага, а пока Галка одним своим видом напоминает о том, как ненавидит голубой цвет! А именно, орет и визжит, наполовину высунувшись из своего гроба, и бедолага Урлах-тор все это напряженно выслушивает.

Почетный караул мы отослали, взяв с них страшную