Мария Сакрытина - Там тебя никто не ждёт (СИ) Страница 17

   По крайней мере, так это у них называлось.

   Сам процедура допроса меня к тому времени уже не волновала. Просто я очень хотела есть, помыться и узнать, что с Эдвардом. Примерно в таком порядке.

   Меня накормили. Помыли - бадья с лягушками впечатлила. Выдали новую рубаху. Слава богу!

   А разговаривать - слишком большая честь, оказывается.

   Вот так, босиком, мокрую, жалкую впихнули в допросную - совершенно нестрашную комнатку, чем-то напомнившую небольшую университетскую аудиторию.

   Картина маслом - сидит за столом дяденька благообразного вида. Точь-в-точь наш завкаф. Смотрит на меня - устало и с привычкой. А потом этак лениво - и тоже устало да с привычкой - не то диктует, не то спрашивает:

   - Знаете ли вы, за что вас арестовали?

   Я тупо на него уставилась. И не поняла сначала, чего он от меня хочет.

   Дяденька подождал с минуту. Вздохнул. И заговорил - уже внятнее и намного медленнее.

   - Вас обвиняет в том, что вы еретичка, что ваша вера противна учению святой Церкви и Его Величества Дерика Дебуа.

   Чё?

   И снова минута ожидания. Потом (очень грустно):

   - Веруете ли вы в Господа нашего Его Величество короля Дерика VII, Повелителя-на земле-и-на-небе?

   Э-э-э... Не-а.

   Я моргнула.

   Они что здесь, свихнулись все?

   А "завкаф" продолжает:

   - ...Заступника нашего и Благодетеля, Вседержителя и Пастыря ныне и во веки веков... Веруете?

   Чего ради я должна верить в какого-то короля?

   - Э-э-э...

   Взгляд дяденьки стал почти просящим.

   - Признаёте ли вы, что не молились, не исповедовались...

   - Э-э-э...

   Типа "ingnoratia non est argumentum" - незнание законов не освобождает от ответственности?

   А секретарь тем временем строчил, кажется, что-то вроде: "Обвиняемая упорствует во грехе". Своими глазами видела!

   Дурдом.

   Наконец:

   - Поклянитесь, что веруете. Веруете в Господа нашего Его Величество короля Дерика VII, Повелителя-на земле-и-на-небе...

   - Клянусь, - послушно отозвалась я, когда он закончил, - что верую в... э-э-э... а можно ещё раз - в кого я должна верить?

   Дяденька вздохнул и постучал пером по виску.

   Секретарь подчеркнул фразу "упорствует" два раза.

   - Я вас не принуждаю давать присягу, - как-то заученно забормотал дяденька, - ибо вы, веря, что клясться запрещено, перенесёте грех на меня и...

   - Да-да, - закивала я, - понятно. Я просто имя короля забыла. Как там его?

   В общем, экзамен я провалила.

   Блин, они тут в короля веруют! Ну не чокнутые?!

   ***

   Ещё три дня - медленное, пустое ожидание.

   Сырые стены - хоть облизывай, кошмар, так пить хочется!

   Взгляды искоса - меня сторонились, точно чумной. И почему?

   По ночам, дрожа от холода (босиком да в одной рубашке... даже клока сена никто не дал, сволочи!) я злилась на весь мир, тщательно представляла, как и мне отрубают руку, боялась до колик (хотя последние были, скорее, от голода или от местных "блюд") и видела в кошмарах, как там, за решёткой, во внутреннем дворе сжигают Эдварда.

   В общем, незабываемо проводила время!

   А потом меня снова вызвали. Выволокли, если быть точной. Цепь не позволяла встать, и ноги онемели до бесчувственности. Или замёрзли. Фиг знает, но ходить не могли.

   Мыть и кормить на этот раз не стали. Просто втолкнули в какую-то очень светлую комнату. Не привязали и не прицепили, так что я тотчас метнулась в первый же тёмный угол.

   Привычка.

   - Катрин?

   Звякнула цепь.

   Я повернула голову, всё ещё обнимая себя за плечи.

   Эд оказался рядом - через мгновение.

   И вдруг всё стало на свои места. Хорошо и безопасно. Снова. Тоже на мгновение.

   Не слушая, что он там бормочет, я рассматривала его лицо - как и у меня, наверное, с синяками. Глядела на рубашку - такую же, как моя, только порванную. На потёки крови в уголке рта.

   И всерьёз думала, что если кто-нибудь хотя бы посмеет тронуть его при мне - я за себя не отвечаю!

   А ещё мне почему-то очень хотелось его поцеловать. Совсем озверела с этими... мышами.

   Скрипнула, открываясь, дверь.

   Эдвард вскочил, потянув меня наверх и вбок - и себе за спину.

   А я вцепилась мёртвой хваткой в его руку и замерла.

   За громадный письменный стол вслед за секретарём проплыла (именно так) девица в чёрном платье. И чёрной остроконечной шляпе.

   Я окончательно впала в ступор.

   Для полного образа дамочке не хватало только метлы. И тыквы с рожицей.

   Ведьма в роли инквизитора... Этот мир окончательно сбрендил. Точно.

   Девица уселась за стол, подняла голову. И встретилась взглядом с Эдвардом (я из-за спины только выглядывала)

   Замерла.

   Минуту эти двое переглядывались.

   Потом девица этак царственно махнула рукой, без слов отсылая секретаря. И, когда за ним скрипнула дверь, выдохнула:

   - Эдвард?

   - Здравствуй, Камилла, - напряжённо откликнулся Эд.

   И тишина...

   - Значит, ты снова попался, - констатировала очевидное дамочка, удобнее устраиваясь в кресле. - И кто это с тобой?

   Эдвард повернулся, потянул меня за руку - подойти ближе.

   - Катрин. Это Камилла - моя должница, - напряжённо сказал он.

   Девица поморщилась, точно лимон проглотила. Целиком.

   - Милый, не жди, что я тебя вытащу, - проворковала она. - И эту красавицу тоже.

   - Вытащи только её, - ровным голосом откликнулся Эд.

   Брови девицы взлетели вверх - прямо под полы шляпы.

   Я вздрогнула.

   - Нет!

   Девица... Камилла хмыкнула. И, снова обращаясь к Эду, пропела:

   - Ты же понимаешь, милый, что в противном случае я потеряю это место... и это звание.

   - Ты получила его благодаря мне, - парировал Эд.

   Снова усмешка.

   - И мне здесь нравится, хороший мой. Я не собираюсь ради тебя рисковать будущим.

   Очередная дуэль взглядов.

   - Не со-би-ра-юсь, - с нажимом повторила девица.

   Эд отвернулся. И тихо что-то произнёс-пробормотал - сплошь из незнакомых мне слов.

   Девица содрогнулась. И тут же завопила:

   - Стража!

   Короче, я ничего не поняла - нас быстро увели. Но, похоже, последняя дуэль взглядов девицы и Эда закончилось полной победой юноши.

   Ведьма Камилла сидела белая, как мел, и что-то строчила - кажется в протоколе.

   Эд сжал мне руку напоследок. Шепнул:

   - Всё будет хорошо. Вот увидишь.

   ***

   "Хорошо" запаздывало.

   Я по-прежнему сидела в камере, где пол не мыли, наверное, с самой постройки, где дуло из каждой щели (а щелей там много), где никто и не знал о "Конвенции по правам человека" и где даже другие заключённые сторонились меня, как проклятую.

   Прошла неделя. Меня ещё разок вызывали на допрос, но с тем же результатом.

   Эда я больше не видела. Как и ту ведьму.

   Дней через восемь некто умный додумался повесить у нас перед окнами какого-то несчастного. Смердел несчастный отвратно. А его перекошенная физиономия с высунутым синим языком до сих пор иногда снится мне кошмарах.

   Интересно, он тоже в здешнего короля не верил?

   Ещё денька через три моя психика из состояния постоянного шока перешла в апатию. Наверное, это какая-то форма защиты. Не знаю. Но жить стало ощутимо легче. Например, я перестала чувствовать голод. Только жажду - да и то потихонечку привыкала. Хотя выглядела я, наверное, совсем неважно. По крайней мере, волосы стали как-то активно выдираться, когда я всё-таки решалась расчесать их пятернёй. Да и ногти с кожей оставляли желать лучшего. Сейчас, наверное, даже мой любимый крем марки "Шисейдо" не помог бы.

   Зато я вроде бы похудела до тех сорока пяти килограмм, о которых когда-то мечтала.

   Похудеешь тут - на заплесневевшем-то хлебе и жуткой каше.

   После них, кстати, живот болит. Сильно. Наверное, желудок не знает, что природный пенициллин - это жуть как круто.

   Ещё денька через три (может, больше, может, меньше - сбилась со счёта) меня снова вызвали. И сунули в бадью с лягушками, но кормить, правда, не стали. Гады.

   Дяденька допрашивающий был незнакомым, его секретарь - тоже, и огромная крестовина в их кабинете, формой напоминающая букву "Х" мне сильно не понравилась.

   Секретарь - паренёк моего возраста, жутко смахивающий на крысу - ещё почему-то таращился на эту "конструкцию". И на меня. Будто сравнивал - подходим ли мы друг к друг.

   А дяденька гипнотизировал взглядом только меня - босую, переминающуюся с ноги на ногу и периодически почёсывающуюся (блохи - они такие!).

   - Итак, обвиняемая, признаётесь ли в ереси?

   - Да! - прохрипела я.