Граф (СИ) - Дронт Николай Страница 17

Диваза забежала, прочитала присланное, посетовала на скорость решения комиссии. Чего реально можно определить за пару дней? Это профанация! Ничего не изучали, мельком проглядели, пусть опытным взором, и от греха решили уничтожить. Нет у нас хороших исследователей тёмных гримуаров и артефактов! Постоянно действующая комиссия есть, а занимается в основном выбиванием надбавок за опасность работы.

Впрочем, список своими людьми дополнила и обещала по дворцовым каналам ускорить его прохождение по инстанциям.

Мои старались не показывать вида, но очень, очень прониклись. Ещё толком не обжились на новом месте, а уже в наградной список угодили.

Вдохновив и направив, иду работать свою работу дальше, в Зелёном дворце тоже есть подчинённые, их тоже необходимо как следует отруководить. Здесь получаю большую папку с прикидками, чего в нашем дворце недостаёт для организации нового Двора.

Требую и прототип — расписания и регламенты Жёлтого Двора. Зачем самому высасывать из пальца идеи, если есть проверенные рабочие решения? Документами я занимаюсь в личном дворцовом кабинете, который мне выхлопотал обер-цалмейстер за неучтённые зелья. Это, знаете ли, показатель статуса.

Даже как смотрителю Зелёного двора личный кабинет мне не положен. То есть комната имеется, но таблички «только для Тихого» на ней нет. По необходимости туда любой зеленюк может привести людей для переговоров. А куда ещё? Не в комнаты же принца? Ведь служебных помещений сильный недостаток. Что делать?

Так вот, комнатка четыре на четыре ярда, со столом, креслом и шкафом, для понимающих круче любого ордена — самых разных наград, почитай, на каждом придворном с избытком понавешано, а много ли личных кабинетов во Дворце? То-то! Кабинеты даются лишь самым самым.

Занимался с проектом Зелёного Двора до обеда. Только не надо думать, что выдумал что-нибудь новенькое, эдакое, о чём королева сразу скажет: «Ну, ты даёшь, Стах!» Ничего такого, мне хотя бы правильно понять, как оно было организовано у желтков, чтобы отвечая на вопросы не попасть впросак и не выдать глубокомысленную ахинею.

Обед для придворных генералов ничем не отличается от обеда офицерских чинов. Те же шесть блюд в две перемены, десерт и вино. Конечно, качество подаваемого выше, вино тоньше, а вдобавок, пока ешь, лакей за спиной стоит, если его не прогонишь. Я, например, своего отсылаю — у служителей всегда дел полно, новую перемену и так принесут, а долить вина в бокал или взять кусок хлеба из вазы я и сам смогу. Хотя лакей за спиной — статусно, некоторые любят.

Ещё плюс — у генералов отдельная зала, хотя при ней имеются и кабинеты, можно совместить еду с полезным разговором между равными. Сейчас ко мне подсел знакомый камергер Белого Двора:

— Граф, вас не было в кабинете, когда докладывали о буяне, графе де Мартене. Так я вам скажу, что оказывается он, как мечник, очень так себе. Три дуэли, все до первой крови, и все продул чуть не на первом выпаде!

— Что вы говорите⁈ А как же?..

— Поспорил на бутылку игристого, что поговорит с царевной. С друзьями наметил план. По их прикидкам, её королевское высочество должна была вас разнимать и хоть что-то сказала бы вызвавшему.

— А как же дуэль?

— По расчётам, королева не дала бы согласия, и де Мартен отделался бы лёгким объяснением.

— Что-то мне не верится в такого идиота!

— И правильно, что не верится! Он ещё больший дурак, чем кажется. Только сегодня догадался, что на мелкие грешки гвардейцев иногда закрывают глаза, но коли решат заметить, делают самый строгий спрос. Адамушка чуть не расплакался, когда узнал, что за буйство в тронном зале его отправили в Крепость на три года. Он даже не штаб-офицер, а как обера, посмевшего бросить вызов генералу, отчислили из полка. И за нарушение мундирного регламента, ведь к Трону, против всех правил, он припёрся в повседневной, а не в парадной форме, ему запретили в отставке носить знаки отличия уланов. Хорошо хоть сам мундир оставили.

— Да… Уж на что мне граф не симпатичен, и то что-то жалковато его стало.

— Охранители доложили, что граф де Мартен хочет испросить снисхождения. Вспоминает, кто подговаривал сделать такое.

— Это дело обоюдоострое… Если убедит, что стал жертвой манипуляторов, могут и снисхождение объявить. Но для того ему нужно многих хорошенько замарать, чтобы не было сомнений в заговоре против первых особ.

— Уже и сейчас полковые сотоварищи злы на него — по салонам вновь уланов полощут, а тогда вообще никто руки не подаст.

Поговорив ещё немного в таком роде, после десерта мы разошлись по своим делам. Я направился в Жёлтый Дворец повидаться с невестой. Что вполне удалось, даже с приятным бонусом в виде разрешения посидеть вдвоём в беседке.

Говорили с невестой о делах. Конечно, без пары… или больше… поцелуйчиков не обошлось, но и о делах не забыли.

— Стах, — информировала меня Шарлотта, — я прояснила отношения с тётей. Она вполне резонно заявила, что свела нас только для нашей же пользы.

— В принципе так оно и есть.

— Да, но нам надо было сразу сказать, зачем организуется встреча, а не морочить голову школой для детей волшебников.

— С этим согласен.

— Она хотела как лучше, но ведь мы могли обидеться друг на друга и никогда больше не увидеться.

— Где-то далеко говорят: «Благими намерениями вымощена дорога в ад.» Но с другой стороны, если мы предназначены друг для друга, то всё равно когда-нибудь встретились бы. Хорошо, если неженатые.

Глазки невесты затуманились, она склонила головку мне на грудь и потёрлась носиком о позумент.

— Ты так всё тонко понимаешь! — с придыханием сказала она. — Мы с тобой действительно две половинки, как в книжках. Ты сейчас о чём думаешь?

— О том же, что и ты.

— Фу! Вы мужчины такие бесстыдники! Пока нельзя. Только после свадьбы.

Несколько минут ушло на несколько успокоительных поцелуев и приведение мыслей в порядок. Вот как-то странно у женщин получается — думаем об одном и том же, а бесстыдники только мужчины! Шарлотта продолжила разговор:

— Я спросила у тёти о твоих отношениях с этой кривлякой Лаурой. Силестрия категорически запретила мне расспрашивать тебя о ней. Ты же приносил обеты молчания?

— Было дело.

— Бедненький! Тётушка, что могла рассказала, и я поняла, почему ты так относился к женщинам! Они все тебя предавали! Но знай — я никогда не предам и не брошу! Но и делить ни с кем не собираюсь! Ты — мой и ничей больше!

Тут подошла фрейлина Силестрии и позвала невесту к тёте по какому-то делу. Бдят нас, не дают уж слишком много свободы, а то ещё неизвестно до чего можем договориться.

После розария вернулся в кабинет и получил записку от Изумрудных братьев. В ней говорилось об обязательном общем сборе в среду. Повестка дня? Мальчишник, по поводу скорой женитьбы брата Стаха. Не! Нормально? Я и сам хотел организовать, но ближе ко дню свадьбы. Что-то другое намечается. Ладно, скоро узнаю, что к чему.

После работы заехал к родителям. Вроде с мамой и братиком каждый день бываем в соседних зданиях, в Белый дворец частенько захаживаю, но в королевские жилые покои просто так, без вызова, не войдёшь. Впрочем, по-любому дома лучше.

Ганька, служанка, стала заниматься любимым делом — метать закуски на стол и причитать, что вся семья скоро совсем похудеет от бескормицы. Оно конечно! В королевском дворце разве умеют кормить? Она там только красоту на еду наводят. В Министерстве вообще сухомятка!

Брат был отдан няньке, родителям пришлось её завести, а родители сели за стол и стали выяснять мельчайшие подробности о моих взаимоотношениях с невестой. Самым информированным здесь оказался не я, а кормящая нас Ганька, прочитавшая о царевне все статьи во всех газетах, да ещё собравшая все слухи, ходящие по городу.

Мама добавила, что её величество назначила церемониймейстера для организации бракосочетания и последующего банкета. Папа попросил не забыть прислать два приглашения Эльрику де Вименту, министру Призрения. Два потому, что близкая подруга министра графиня Вулфстейн тоже хотела бы поприсутствовать.