Второй, третий... последний - Олег Мамин Страница 18

визита стало то, что вся деревенская детвора прибегала к дому из драконьего дерева и кричала дразнилки. На них, правда, реагировал только Лай — Алекс не знал языка, а сестра не воспринимала ничего в своей отрешённости от мира. Взрослые вяло ругались на деток, всё-таки им не положено гулять на другом берегу речушки, так что получили они на орехи. Вряд ли за то что дразнились, скорее за нарушение очередного запрета: сами родители смотрели злорадно. Мол, вот мы, не едим речных тварей, и не стали такими уродами. Впрочем, Алекс сомневался в этом — слишком много во внешности жителей Окраинной деревни от Хру-Ша, их основной белковой пищи. Сначала Алекс думал, что это просто расовые черты, но когда увидел людей с корабля торговцев, то понял, что всё не так просто. Те-то вполне обычные, хоть и не классические азиаты или европейцы, к каким привык землянин.

Девушка пила и ела, одевалась, даже умывалась, что смотрелось довольно жутко, если быть откровенным. Всё из-за сходства с зомби по манерам движения. А уж с учётом изменений во внешности… С того злополучного дня она не сказала ни слова, превратилась в собственную тень.

А за ней и мужчины стали понурыми, оба думали, что делать, и каждый по-своему. Мальчик думал как бы отомстить детям-задирам. Алекс дважды отбирал у него плевалку: Лай на полном серьёзе намеревался выпустить отравленную колючку в зачинщиков травли.

А взрослый надеялся, что он мыслит конструктивно и разглядывал, что произошло с девушкой на энергетическом уровне. А изменилось многое.

Во-первых, открылась лобная чакра. В процессе превращения, сфера, которая окружала голову как бы втянулась в "третий глаз" и он засиял мрачным серебристым светом. Во-вторых, набухли меридианы, идущие от этой чакры. Они стали толстыми и энергонасыщенными, а акупунктурные точки, расположенные на них, надулись словно маленькие пуговки.

Алекс сидел вперившись взглядом в девушку-рыбу, рефлекторно проявлял и втягивал обратно фиолетовый коготь. И вдруг его осенило: "Если я могу проделать такой трюк с приобретённым от какадыла свойством, то что мешает натренировать то же самое с этой бронёй?!"

Он уже встрепенулся, чтобы рассказать девочке о шансе, приободрить её, но сел опять. Рассказать. Конечно! Есть, пить, Балалайка — вот и весь доступный ему набор слов местного языка.

— Балалай! — заорал он на мальчишку, но то не отозвался.

"Опять дерётся с пацанами", — понял Алекс. Мальчишка стал задирой, ведь в наличии имелись оба условия: причина и возможность. Алекс сам ему показал несколько приёмов — это возможность, а причину ему дали пацанята — дразнили сестру. Теперь его избегают даже парни чуть старше, и только совсем рослые ребята дают сдачи. Хорошо так дают, качественно. Но мальца это не осаживает, опять рвётся в бой. И понять его можно, и даже тех, кто дразнит Лай-Гу тоже — дети злые во всех мирах. А вот понять, почему взрослые в деревне не осадят мелких — это вне понимания Алекса. Ну позлорадствовали поначалу, и это простительно. Но не пора ли одуматься? Устыдиться?

Лай прибежал сердитый и с новым синяком. Он молча уставился на Алекса, весь пышущий праведным гневом.

— Явился, бойцовый скунс? Смотри, чего покажу, — и Алекс продемонстрировал проявление фиолетовых когтей. Потом убрал их. Потом проделал то же самое с перчаткой до локтя.

Мальчишка какое-то время смотрел, не понимая, а потом его глаза вспыхнули, он ка-то нехорошо улыбнулся и удрал прочь.

Если бы Алекс понял, что задумал этот сорванец, наверное попытался бы его остановить. Хотя, что можно сделать с таким упёртым балбесом? Не на верёвку же сажать, чтоб бы всегда оставался под присмотром.

Оголец не догадался не до чего лучшего, чем сожрать кристалл из рыбы! Результат закономерный — семейное сходство восстановилось: рядом с Алексом теперь живут два получеловека-полурыбы!

— Дебил, блядь, — отвесил подзатыльник мальчишке мужчина и ойкнул: поранил палец о пластину панциря. Мальчишка, в отличие от сестры, не впал в отчаяние, остался разговорчивым, и на такое происшествие только расхохотался, будто это шлем на голове, а не неснимаемые наросты.

Вот уже два дня они с Алексом пытаются научиться убирать это чудо по желанию и не продвинулись ни капли. Оба устали, но не от экспериментов, а от трудности общения. Поэтому Алекс даже обрадовался, когда случился перерыв. Мальчишка выкрикнул:

— Да с такой головой я им всем… ух! — погрозил кулаком в небо и умчался на улицу.

— Эх, дети, дети… Что ж вы со мной делаете-то? — Алекс тяжело вздохнул, залез в мешочек с рыбьими кристаллами и закинул в рот сразу три штуки. Он же побольше мальчишки-то!

Последнее, что он увидел, перед тем как потерял сознание, были на мгновение ожившие глаза девочки: в них виделся страх, удивление и надежда.

* * *

— Что там опять у этих уродов? — проворчал вождь.

— Мальчишка тоже превращается в рыбу. Сегодня прибежал и побил наших пацанов, которые его сестру дразнили, — доложил Лисий Хвост.

— А шаман что говорит?

— О чём? — не понял главный охотник.

— Кто пойдёт в секту? Ты? Или Крылатого Скунса спровадим? Молчишь? То-то же. Покличь-ка ко мне шамана!

Птицеголовый Падальщик явился не скоро — был занят своими шаманскими делами, в которые вождь старался не лезть, но для порядка поворчал.

— Что там с детьми Скользкого? Это насовсем?

— Насовсем, — вздохнул шаман, будто это касалось его лично.

— Точно нет методы?

— Может, и есть, но я его не знаю, — опять вздохнул Падальщик.

— А в секте могут знать?

— Всё ещё надеешься их пристроить?

— Надеюсь. Сам покумекай, за новых адептов налог уменьшают…

— …и дарят подарки.

— Не побрезгую. Да и ты, небось, не станешь свой птичий нос воротить.

— Предложить можно, но сам знаешь, что только торговцы интересуются изменёнными, секта их игнорирует.

— Знаю, — теперь и вождь вздохнул. — Только ты сам говаривал про какие-то духовные корни у детей, а нос-то воротят от простых смертных. Можа и с рыбьими головами сгодятся?

— Ну не знаю я!

— Но дурачок-то всё ещё годен в рекруты?

— Думаю, что да.

— Ну, хоть так. Никого из своих не придётся отдавать на гиблое дело.

— Будем надеяться.

Трое мужчин синхронно вздохнули.

— И вот что, — после недолгого молчания выдал вождь: — Всем под страхом наказания запретить лазать за реку. И мальца Скользкого гоните тумаками, если вздумает сюда прийти обижать наших деточек. Ясно?

Бао Лай и сам ни разу не показался в деревне после того, как деревенским детям запретили ходить к изгоям, пропал повод для мести.

* * *

— И где ваш доброволец? — женщина, столь же высокомерная, насколько красивая, упрекнула шамана.