Боги, пиво и дурак. Том 8 - Юлия Николаевна Горина Страница 18

— Кака-ааа! — яростно заверещал младенец. — Кака, дай!!

— И не поспоришь, — проговорил я, ошеломленно почесывая затылок. — Вот это кака так кака…

Барон кашлянул.

— М-да… Как-то неловко получилось, — пробормотал он, поглаживая тощими костяными пальцами подбородок.

— Сделайте же что-нибудь! — крикнул дворецкий Деметре.

— Эмм… — озадаченно проговорила она. А потом присела рядом с креслом, глуповато улыбнулась малышу и нежным голосочком сказала.

— Агу? Агу-агу?

Ребенок зашелся плачем.

— Дай, дай, дай! — рыдал он. — Кака!

Видимо это был весь словарный запас магистра на данный момент.

Черт возьми, Мартину Силену из «Гипериона», оказывается, еще очень повезло с его набором словечек!

— Вы издеваетесь⁈ — подскочил к Деметре дворецкий.

— А что, по-вашему, мне надо сделать? — огрызнулась она. — Добавить ему еще здоровья и юности? Чтобы в пробирке поместился? Я же кричала вам: «Подождите!» Не хотели подождать тридцать секунд — теперь лет двадцать ждите, чтобы он на себя прежнего похожим стал.

— Ну хоть вы помогите! — в отчаяньи воззвал дворецкий к Самеди.

— Что, прибрать его прямо сейчас? Это я могу, — отозвался барон.

— А я потом подниму, если надо, — охотно предложил свою помощь Лёха.

— Нет!!! Нет, не надо! Господи… — простонал дворецкий.

— Сделай милость, помолчи? — тихо сказал я Лёхе. — А то твоя некромантская доброта сейчас доведет до инфаркта и второго!

— Могу вообще угаснуть! — обиделся мой приятель, и его глаза в самом деле погасли.

Вот ведь блин!

— Что же делать?.. — не переставая вздыхал между тем дворецкий, нервно вытирая платочком лоб. — Что нам теперь делать?..

— Ну эмм… — сказала Деметра, наблюдая за тем, как из рыдающего тринадцатого пророка Эреба забил живоносный источник естественного происхождения. — Для начала неплохо бы подгузник надеть…

И тут из-за наших спин раздался женский голос.

— Ой, а кто тут у нас такой сладенький? Кто такой маленький?

Мы обернулись.

Фемида, поднявшись со своего жесткого ложа, ступила босыми ногами на каменный пол и подошла к инвалидной коляске. Она решительно протянула руки и вытащила младенца из намокшей одежды.

— Дай… — всхлипнул ребенок.

— Не надо плакать, — сказала богиня баюкающим тоном, чуть покачивая малыша.

Мелкий вцепился ручонками в складки ткани у Фемиды на груди, все еще судорожно всхлипывая и бормоча свое «дай, дай».

Несчастный Бельский. Долго же тебе ждать придется…

— Вот и накрылась медным тазом вся информация, — проговорил я, глядя на эту парочку.

— Ничего не накрылось, — печально ответил мне дворецкий, прикладывая платок к раскрасневшимся глазам. — Я в курсе всех дел господина. И пока остальные не узнали, что его… больше нет, — тут голос его дрогнул, но дворецкий тут же взял себя в руки и продолжил говорить. — Все остальные ресурсы также к вашим услугам. Мне многое поручалось делать от лица господина, и никто не удивится, если…

Тут шевельнулись тени, и дворецкий умолк. Перевел вопросительный взгляд на меня, мол, видел ли я это?

— Так, женщины и дети — медленно на выход! — скомандовал я. — Плавно, не делаем резких движений…

Но процесс уже начался. Черные силуэты с шелестом и шепотом хлынули к нам.

Я развернулся к ним лицом, готовый вступить в бой, и в это мгновение на весь подвал раздался писклявый окрик:

— Кака!!!

Стражи замерли — и послушно расползлись по прежним местам.

Я в абсолютном офигевании оглянулся на кроху-Бельского.

— Вы в сознании?.. Ой, то есть вы помните, кто вы?

— Дай, — сказал младенец.

Я подошел к ребенку и заглянул ему в лицо.

— Так, давайте-ка договоримся. «Дай» — это будет у нас согласие, или «да». «Кака» — «нет». Договорились?

— Дай, — серьезно повторил малыш.

— Вы — розовый бегемот?

— Кака.

— Вы — господин Бельский?

— Дай.

— И тени будут слушаться вас даже в таком виде?

Ребенок задумался.

— Дай кака дай.

— Стало быть, хрен его знает, но скорее всего да.

— Дай.

— Слава богу, хоть так! — облегченно выдохнул дворецкий.

И тут опять подала голос Фемида.

— Спасибо, что пришли за мной, — сказала она, с интересом разглядывая нас. — Я уже и не надеялась, что кому-то еще кроме Станислава есть до меня дело.

Я кашлянул.

— Ну эээ… Вообще-то, если честно…

Демка больно ткнула меня локтем в бок и зыркнула испепеляющим взглядом.

И с дружелюбной улыбкой ответила:

— Рады, что смогли помочь.

— Ты же Деметра, верно? Я помню тебя.

— Да, ты не ошибаешься.

Фемида перевела взгляд на нашего барона.

— А ты… Тебя я не знаю.

— Позвольте представиться — барон Самеди! — с достоинством поклонился скелет. — Очень рад познакомиться с вами, сиятельнейшая госпожа!

— Ну, это ты напрасно, — усмехнулась богиня. — Я даже без энергии чую, что по тебе давно предвечная виселица плачет.

— Ах, как обидно слышать!.. — огорченно проговорил тот. — Это несправедливо…

— Это я-то несправедлива? — строго переспросила Фемида.

Самеди охнул, поняв свою оплошность.

— Все, молчу, — пробормотал он, отступая за мою спину.

— Я — Петр Шубин, верный слуга господина Бельского, — представился дворецкий, почтительно склонив голову.

— И правда, верный, — проговорила богиня, глядя на дворецкого своими малоподвижными темными глазами.

А потом повернулась ко мне.

— А ты кто?

Под ее пристальным взглядом я даже как-то немного растерялся.

— Я… Я — Даниил Кораблев. Вот…

Наступила неловкая пауза.

Фемида внимательно всматривалась в меня не меньше минуты, ничуть не смущаясь устремленных на нас взглядов и тишины вокруг.

А потом вдруг рассмеялась.

— Ай да юноша! Какое счастье, что мне не нужно сейчас вершить твою судьбу. А то ведь тебе чего только не полагается! И лавровый венок, и бочонок цикуты, и кол в задницу с наградной статуей в придачу. Весело живешь, смертный! То-то намучаются с твоей душой подземные боги, когда наступит твой час.

— Надеюсь, что не очень — у меня там кое-какие знакомства имеются, — улыбнулся я.

— Давайте уже выбираться отсюда, — сказала Деметра, поднимая с пола оставшиеся кусочки яблока. — А то мне уже дурно от этих благовоний. Да и просто дурно.

— Согласна, — кивнула Фемида. — Подержи-ка его немного…

Она передала Деметре ребенка, наклонилась к серому