Иван Московский. Том 5. Злой лев (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 19

Жители города очень оценили этот поступок. И, в итоге, отправили в Москву СОВСЕМ другую делегацию… с иными целями, подарками и полномочиями.

— Что вы хотите за свои товары? — спросил Иоанн.

— Топоры. Ваши прекрасные топоры. И, если это возможно — защиту, как у ваших воинов.

— Мои воины получают эти доспехи, потому что служат мне. Я не могу их раздавать всем подряд.

— Мы тоже можем служить вам.

— Вы лично? Или город Тулум?

— Город. — произнес представитель делегации города.

После чего поведал, что раньше в регионе всем заправляли жители города Чичен-Ица. Жители его оставили после нападения и разграбления, так как он не смог восстановить свои позиции. Из-за чего вся социально-политическая структура округи оказалась полностью разрушена и дестабилизирована.

Город Коба, портом которого выступал Тулум, был одним из городов-спутников Чичен-Ица. Когда же его не стало он стал самостоятельным полисом, который, впрочем, так себя и не нашел. Из-за чего положение же жителей Тулум стало очень сложным.

Однако битва первичного контакта, торговля и поведение экспедиции при эпидемии показало — у города Тулум появилась возможность обзавестись новым покровителем. Таким, на фоне которого даже Чичен-Ица — ничтожная теня. И они хотели бы этого. Совет города решился на это единогласно.

— Я не смогу принять в подданство тех людей, которые не приняли Христа.

— Кто это?

— Бог, которому все в моей державе молятся.

— Он дает тебе силу?

— Он дает силу всем нам. Ибо в единстве сила.

— Мы примем его!..

На почве этого достаточно решительного и страстного выступления делегации Тулум, остальные две тоже высказались в том же ключе. Дескать, они готовы пойти под руку Иоанна и принять его бога, если он даст им доспехи…

— И как это понимать? — спросил король уже после приема у адепта Механики, что возглавлял экспедицию. Его он принимал в свое кабинете.

— Это оказалось сюрпризом для меня. Мы просто старались вести себя прилично и доброжелательно со всеми, с кем встречались. Иногда это не находило отклика. Совсем. Хотя майя очень нас зауважали после драки.

— Что там у делавэр? Есть сильные враги?

— Да нет, — пожал плечами адепт Механики. — Во всяком случае я о них не знаю. Но посланник говорил не за союз племен, а за свое племя. Которое по сути и не племя, а род. Ну… союз родов, проживающий на юге острова Манна хата. Вероятно, у них есть определенные амбиции и они хотят возвысится среди своих.

— Ясно. А ребята с Кубы?

— Конфликты были, небольшие, и они оценили наши доспехи и быстро остыли. Говоря, что они крепкие, что черепашьи панцири. И у них явно серьезные амбиции. Остров большой и заселен неоднородно. Много мелких вождей. Пешком от одного конца острова до другого в длину можно пройти боем. Просто из-за внутренних конфликтов.

— Жители Тулума, как я понял, сразу же развяжут войну с Кобой.

— О да… они там всем хвосты накрутят! Полулаты да еще со стальным оружием сделает их ультимативной силой на полуострове. Ну, после нас, разумеет.

— Смешанные браки там не появились?

— Десятка два. Все-таки местные женщины не привычны для нас, хотя иной раз встречаются довольно красивые. Ну и нравы там жуткие. Человеческие жертвоприношения у них вполне в ходу. Это проявляется буквально во всем.

— Наших никого не приносили?

— Никого.

— Ладно. Ступай. Я должен подумать.

Адепт Механики ушел, а Ева осталась. Внимательно слушавшая их разговор, сидя в сторонке и «увлекаясь» вязанием какой-то салфетки. Дескать — она не она и вообще ветошь в сторонке. Был у нее талант становиться незаметной. До такой степени, что адепт Механики ее заметил только уходя. Залившись при этом краской, словно рак, так как перед тем рассказывал королю массу всяких подробностей про местную проституцию и особенности интимной жизни. И что некогда завоевавшие майя тольтеки смешались с аристократией майя. А потому увидев в членах экспедиции новых тольтеков аристократы Тулума приняли решения максимально смешиваться с ними.

— Как тебе история?

— Очень благостная.

— Благостная? Приняв под свою руку этих людей, я развяжу там войны и обширное кровопролитие. Особенно у майя. Хотя там явно без нашего участия не обойдется. Если Тулум начнет стремительно укреплять свои позиции, то от конфликта с ацтеками никуда не уйти. А его он может не потянуть. И нам придется вмешиваться.

— Так вмешайся, — улыбнулась Ева. — Ты видел их товары. Это считай, что торговля с Индией. Золотое дно. Каждый галеон за год экспедиции, не направленной на получение прибыли, сумел заработать СТОЛЬКО что с прибыли от каждого можно еще пять галеонов построить. А ты представь, что будет, если ты наладишь дела?

— Сразу вмешаются серьезные игроки.

— Это так. Но ты ведь умеешь с ними договариваться? Как ты говорил? Добрым словом и кулаком?

— С божьей помочью. — кивнул Иоанн. — Хотя ты даже не представляешь, как я устал от войн. Хочется просто покоя. Лет десять. Чтобы голова не забивалась мыслями о том, хватит ли у меня воинов, дабы все сунувшиеся ко мне лица врагов оказались сломаны.

— Так и не сражайся с руками. Бей в сердце.

Иоанн замолчал. Ненадолго.

Своими планами на будущую кампанию он не делился ни с кем. Из-за чего слова Евы его удивили.

— Степь мне удалось иначе завоевать.

— Степь что блудный сын. Она сама не ведала, что творила. И ты нашел к ней подход. Предварительно показав, что ты тут самый главный и самый сильный. Но те, кто теперь к тебе идут — не степь. И с ними так не выйдет. Ударь им в сердце, и я уверена — искомые десять лет мира у тебя будут. А то и больше…

— Ты сама миролюбие, — усмехнулся Иоанн.

— Я хорошо помню те дни, когда тебя пытались убить и то, что они тут творили… эти «добрые люди». Когда я сидела рядом с тобой, лежащим в беспамятстве, и молилась. Каждый день по много часов. Чтобы этим мерзавцы не ворвались в покои и не убили нас обоих. Или ты думаешь, что тогда сердце заговора находилось где-то иначе?

— Ты вроде бы была верная католичка.

— Была. До тех дней. Но я не смогла понять и простить стремление Святого престола убить тебя, меня и нашего ребенка. Просто потому, что мы не хотели принимать католичество. Это… выглядело чудовищно! Ведь вероучительного противоречия между католичеством и православием нет. Эта схима — просто раскол подчинения. И выходит, что Папа вел себя…, впрочем, ладно, — махнула она рукой.

— Ты понимаешь, что там тоже понимают все это?

— И что?

— То есть мне придется ударить там и туда, где меня ждут и отражению нападения готовятся.

— Тем славнее будет победа. Тем знаменательнее. Ведь твое дело правое. И никакие приготовления врагов веры христовой не спасут от воздания за дела черные. Помнишь, что сказал Святослав перед своей победой? Иду на вы. Тем страшнее поражение. Словно всесокрушающий фатум. Слово воля Всевышнего.

— Женщины… — покачал Иоанн головой.

— Что женщины?

— Нет более безжалостного и кровожадного существа во всей Вселенной, чем женщина, которая защищает своего ребенка. Ни один мужчина не способен пойти так далеко и решится на подобные жестокости, как она. Ибо она становится воплощенной стихией.

— Пусть так. Но разве я не права?

— Права. Как это не печально осознавать. Пока мы не решим этот вопрос, наш враг будет раз за разом устраивать нам всякие пакости, считая, что он в праве это делать…

Часть 1. Глава 9

1483 год, декабрь, 12. Москва

Тихо потрескивал камин.

Иоанн вновь сидел за своим любимым шахматным столом. Один. К нему в этот раз никто не подсаживался, хотя в комнате было довольно много людей.

— Начнем что ли? — произнес король. — Вы все в курсе сложившейся ситуации. Я хочу послушать ваше мнение.

— А что тут думать? Бить Фридриха надо! Благо, что там и бить-то особенно нечего.