Ревизор: возвращение в СССР 17 (СИ) - Винтеркей Серж Страница 19

– Год засушливый, – задумавшись, сказал я. – Самое время колодец копать и не на пять-шесть колец, а глубже, на другой горизонт. Так, чтобы всегда вода была и выбирать не приходилось, на что её тратить. Может, займётесь? – посмотрел я на Егорыча. – Я деньги привёз на всякий случай.

– У нас и у самих деньги есть, – взглянул он на Гришу и тот закивал головой.

– Правда, Паш, – посмотрела на меня Никифоровна, – мысль хорошая, но мы, давай, сами. А то ты и так уже потратился.

– Тогда начинайте, не тяните, – ответил я. – А то, пока кольца привезёте, пока бригаду копателей найдёте. Погода в этом году что зимой, что летом, не нормальная. Как бы пожары на торфяниках не начались. Если что начнётся, сразу к матери с малым езжай, – посмотрел я на Инну. – У нас у всех в семье лёгкие – слабое место и, если Санька в нас, то могут проблемы из-за дыма начаться.

– Наговоришь тоже, – недовольно взглянула на меня сестра. – Мы все дождя ждём, а ты про пожары.

– Дождя, точно, ждём, – подтвердила Никифоровна. – В мае последний раз был. Это где такое видано? У нас в Святославле, не припомню, чтоб такое случалось. Переехали на свою голову.

– Для Москвы это тоже не порядок, – возразил ей Егорыч.

Да уж, не порядок. Самое засушливое лето двадцатого века. И кстати, надо будет об этом в КГБ на лекции упомянуть по продовольственной безопасности, пусть начинают по всему миру, потихоньку, скупать всё доступное зерно, пока не сильно подорожало.

– Или скважину, может, лучше свою пробить. Не факт, что выйдет дороже, чем глубокий колодец рыть.

– Прикинем, – пообещал Петр.

Самую жару переждали в доме, а вечером все выбрались на улицу. Комары все передохли, хоть один плюс от засухи.

Егорыч занялся костром, а мы с Гришей и Пётром поливали огород под руководством Никифоровны.

Вечер прошёл прекрасно. Допили и «Иори» и «Золотое кольцо». Поорали песни. И спали отлично. В деревне-то ночью не так жарко, как в городе было.

Попросил потерпеть ещё пса в деревне, а то жалко его на целый день в квартире запирать.

– Да пусть остаётся, – ответила Никифоровна. – Мой Полкан сдох, а что за дом в деревне без собаки?

– Конечно, – ответил Егорыч. – Мы с ним на озеро ходим, он купаться любит. Где он у тебя в Москве купаться будет?

Проснулся поздно. Инна с Петром ушли к кормилице, продукты потащили. Мне вручили Саньку. Качал его на руках, как на качелях, кружил, ему всё нравилось, лишь бы движуха какая-нибудь.

– Наш человек растёт, – удовлетворенно сказал я, отдавая пацана вернувшейся Инне.

Потом опять таскали и набирали воду во всё, что только можно, и выставляли на солнце поближе к огороду.

– Ох, сынки, дали отдохнуть старому эти два дня, – заметил Егорыч. – А то это ж я один каждый день всё таскаю.

– Вообще, не дело это, конечно, – заметил я. – Бак надо какой-то или цистерну небольшую у огорода поставить и шланг бросать на ночь. Колодец будет, прямо из колодца и качать. Подумаете, может? – посмотрел я на Егорыча.

– Надо поспрашивать, – почесал он затылок.

– Квасную бочку бы где-нибудь раздобыть, – предложил Пётр. – Она и с краником, набирать будет удобно.

– Ну, типа того, – рассмеялся я. – Короче, думаем, мужики. Нужна большая ёмкость. И стоять она должна на высоте ведра, чтобы вода самотёком в вёдра набиралась. Квасная бочка, с этой точки зрения, хорошая мысль. Она уже на колёсах, для неё никаких каркасов, приподнимающих, мудрить не надо.

– Тогда уж, не квасная, а молочная, – заметил Егорыч. – Ездит тут у нас одна такая, молоко у колхозников скупает. На квасной, там лишнего много всего приделано. Да, мне кажется, молочная и по размеру побольше будет.

– Вот, хорошая мысль! – улыбнулся я. – Трофим вернётся, может, сумеет договорится.

– А мы что, не сумеем? – подошёл к отцу Гриша.

– Не знаю, вам, как не местным, могут цену залупить, – предположил я.

– Разберёмся, – уверенно ответил Григорий.

– Если что, я в доле, – ответил я ему.

– Я тоже, – добавил Пётр. – Так таскать каждый день, это неправильно. Давно надо было что-то придумать.

– Это-то ладно, сюда принести, – усмехнулся Егорыч, – а потом же надо вечером всё это ещё по огороду растащить.

– Тем более, – ответили одновременно Гриша с Петром.

– Тогда ставить бочку надо так, чтобы было максимально удобно от нее воду по огороду растаскивать на полив. А еще лучше шланг приделать к ней длинный, и поливать прямо из него. А еще есть такая штука, как капельный полив…

– Что за капельный полив? – удивился Егорыч.

– Ставишь вот такую бочку на высоте, а от нее шланги с кучей дырочек протягиваешь по всем грядкам. Дырочки маленькие только нужно делать, чтобы вода потихоньку вытекала, и бочки надолго хватало… Земля постоянно влажная, растения довольны. И спина целая. Один раз потратиться только надо на шланги…

– А что, это интересная идея! – обрадовался Егорыч.

– Ладно, нам возвращаться надо, – глянул я на часы. – Мне сегодня ещё поезд встречать. Друг приезжает.

Никифоровна нам с Гришей две сумки гостинцев с собой собрала.

– Хорошо у вас в деревне, – проговорил Гриша по дороге домой, и, помолчав, добавил: – Я за отца радовался, что он, хоть, не один теперь. И не зря… Посмотрел сейчас, он совсем другой стал. Глаза улыбаются. Спокойный…

– Осталось тебе жениться, – глянул я на него с улыбкой.

Он покивал как-то грустно, отвернувшись к окну. Похоже, вопрос больной. Ну, не хочет говорить, я и не стал в душу лезть. Мало ли что. Может, все не может прежнюю жену забыть.

Заехали сразу в гараж, поставили машину и пошли с ним пешком домой.

– А как своим ходом к вам в деревню добираться? – спросил, вдруг, Гриша.

Объяснил ему подробно. Чувствую, скоро там к работе по хозяйству ещё один человек подключится. Неудобно советскому офицеру, что батя работает, а он баклуши бьет.

В ожидании поезда ходил по перрону и думал, что, вроде, столько всего произошло за последние полтора года, что я здесь, а, на самом деле, мы всего первый курс закончили. Ещё столько всего впереди. И всё бы хорошо, если бы не КГБ с их непонятными проверками. Мишка и Марат в Москву едут в полной уверенности, что я им сейчас дорогу покажу прямую и ровную ко всяческому благополучию. А я сам сейчас не понятно, в каком положении. Ну, не стоит о плохом. Вон, поезд уже виден.

Мишка выходил из вагона с одним небольшим коричневым чемоданом. Выглядывал из-за других пассажиров с любопытством. В его взгляде прямо виден был восторг: Москва! Ну, конечно, он же, вряд ли, раньше бывал тут. Для их, вечно бедствующей семьи, пока Степан не отсидел, и Брянск был, что другим столица.

Наконец, он сделал шаг на перрон.

– Здорово, – подошёл я к нему.

– Пашка! – удивлённо и радостно смотрел он на меня. – Какой ты стал!

– Ты тоже сильно изменился, – улыбнулся я, обнимая его. Он, и в самом деле, здорово изменился, повзрослел, возмужал. Даже подрос, как будто.

Глава 9

Москва.

Мишка смотрел на всё вокруг восторженными глазами, и чуть не споткнулся, оглядываясь по сторонам.

– Ух ты! – только и смог выдавить он из себя. – Как красиво.

– Вот тебе и ух ты. Смотри под ноги, – посоветовал я. – Увы, но скоро ты ко всему этому привыкнешь и перестанешь замечать. Слушай меня внимательно. Живём мы на северо-востоке Москвы, станция метро Щербаковская, верх оранжевой ветки. Сейчас в метро спустимся, я тебе на схеме покажу. У меня завтра начинаются командировки в Подмосковье. Буду уезжать рано, приезжать поздно. Ты остаёшься за старшего.

– Один? – испуганно посмотрел он на меня.

– Завтра приедет брат Галии Марат, тебе надо будет его в дом впустить. Будете вместе на хозяйстве.

– Тот самый Марат, что нас самбо учил? – обрадовался друг.

– Ага, именно он.

– Здорово! А он чего приезжает, погостить?

– Нет, как и ты, хочет в Москве устроиться. Уверен, что вы поладите!