Верховный жрец (СИ) - Старый Денис Страница 19

— Рыболовы! Поговорить нужно! — орал на разрыв глотки Карик.

А глотка у него лужёная. Такие громкие звуки должны были по реке разноситься далеко. Но главное, что Карик был услышан. Лодки остановились и уже через пять минут они собрались в кучу. Видимо, мы наблюдали своего рода совещание на воде.

— Кто ты? — послышался ответ от одного из молодых воинов, который, как мне показалось, был экипирован лучше остальных.

В сумерках сложно рассмотреть человека, находящегося в метрах ста пятидесяти, но то, что у него был и лук, и копье, вдобавок и боевой топор с ножом, все это кричало о некоем высоком статусе. Уже немного понимая местные расклады и имея некоторые сведения о роде рыболовов, мог предположить, что Карику отвечает или сын главы рода, ну или главный воин. Быть одновременно и тем и другим так же возможно, но сильно смущала молодость воина. Впрочем, чего гадать, если есть возможность все выяснить?

— Я… Карик, старший воин… э-э… общины Верховного Жреца племени Рысей, — растерянно ответил Карик.

Долго он подбирал слова для определения собственной идентификации. И ведь как правильно сказал! Молодец!

— Я Дарен, сын главы рода Большой Рыбы, — отвечал молодой воин.

О как! Это становится интересным. Сын? Может и наследник?

— Ты соглашаешься поговорить? — уже с некоторой хрипотцой чуть надорванного голоса спросил Карик.

Вновь пауза, а потом решительный ответ:

— Я иду к тебе! Если увижу направленный лук, то мои воины высадятся и убьют всех!

— Экий Аника-воин! Дарен — первая кровь, — пробурчал я.

Через двадцать минут Дарен, в сопровождении двух воинов, высадился и лихо, в два касания, преодолел обрыв у реки, оказавшись рядом с Кариком. Это я погорячился считать обрыв существенной преградой для ловких воинов. Если так быстро и лихо можно высаживаться на обрывистый берег, то является тот самый обрыв существенной преградой? Тогда нужно пересматривать и решение обороны на острове.

— Что делаете вы… — Дарен указал на пятерых воинов в стороне. — На землях, которые по договору между лексами племен Огня и Рысей принадлежат огневикам?

Я слышал вопрос и он мне показался с подвохом. Это не простой вопрос, а, скорее, хитрое выяснение нашей позиции в политических раскладах. Видимо, Дарену не понятна позиция Рысей в межплеменных отношениях. Значит, он не в курсе всех событий, или же не проанализировал их последствия.

— Динокл сам нарушил все договоренности, когда начал атаку на Рысей. Хотя мы не совсем из племени, мы из общины Верховного жреца — отвечал Карик, исподволь ища меня глазами.

— А что, род Большой Рыбы не знает о скорой войне? — я вклинился в разговор, понимая, что старший воин не особо настроен на переговоры и хотел бы скинуть эту честь на меня.

Яркие голубые глаза парня пытались рассмотреть меня в кустах. Я не хоббит, чтобы уметь отлично прятаться, но камуфляж давал некоторое преимущество быть незаметным.

— Я знаю о войне! — кратко ответил Дарен, продолжая меня высматривать.

Я вышел из кустов, при этом, автомат все еще был направлен на воина. Так, на всякий случай. Он говорил о луках? Так они опущены, а вот что такое в меня в руках, Дарен знать не может.

— Я Верховный жрец племени Рысей, — представился я и в приветствии поднял руку, не занятую автоматическим оружием.

— Тогда мне престало говорить с тобой, — сказал воин и демонстративно отвернулся от Карика в мою сторону.

— Тогда рассказывай сын главы рода! Не зря же ты, собрав ели не всех, то многих воинов, в ночь куда-то направился, — сказал я указывая на скопление лодок на реке.

И он рассказал. Уж не знаю, все ли, но парень говорил эмоционально, что в этом мире демонстрировало искренность. Мало кто мог играть роли, тут эмоции читались у многих людей и по мимике можно было многое понять.

— Я хочу воли для своего рода, развития, правды. Нельзя просто брать и убивать своих… — последнее слово было мне не понятным, но по всему контексту разговора я подумал, что уместно было сказать «вассалов».

— И что ты предполагал делать? — спросил я.

Парень замялся. Он вообще говорил, пусть и эмоционально, но несколько заторможено и было видно, что это не потому, что таков его психотип, а, скорее, старался выверять каждую фразу. Во время паузы, пока Дарен обдумывал очередные слова, меня посетила догадка, что огневики убили кого-то из его близких, так как логическое ударение на фразе «нельзя убивать» читалось без проблем.

— Кого убил Динокл? — спросил я и Дарен вздрогнул.

Может быть он подумал, что я читаю мысли? Было бы не плохо создавать такое впечатление. Так рождается легенда.

— Моего брата, — сухо ответил Дарен.

— Пошли поедим! — предложил я и взял за локоть воина, направляя его в сторону нашего лагеря.

— А как мои люди? — задал вопрос Дарен.

— Ну, столько еды у меня нет, — приврал я, не желая кормить еще двадцать ртов.

— Пусть они высадятся на берег и укроются в кустах. Нельзя так долго находиться на реке, тут все чаще плавают лодки огневиков, разведывая обстановку! — сказал парень и тут уже я задумался.

С нашего наблюдательного пункта в селении, в бинокль, видна часть этого речного пространства. Вот только о том, что тут частыми гостями являются огневики, мне не докладывали. Вывода два: либо плавают наши потенциальные враги не так уж и часто и лишь у берега, либо кому-то нужно прописать в грудину за плохую службу.

— Хорошо, но оружие не обнажать! — сказал я и понял, что слово «обнажать» не совсем понятно аборигену.

Что тут обнажать, если только маленькие ножички и могут носиться в кожаных чехлах и то, подобное редкость. А так… камень не поддается коррозии, наверное и не нужны чехлы, ножны. Хотя, он же тоже разрушается? Впрочем, не о том думаю.

Жуя печеную картошку, подсоливая ее щепотками соли, парень уже не заботился о том, чтобы «держать марку». Сейчас он был, скорее, ребенком, который не избалован сладостями и только что ему вручили конфету. Я посчитал, что такой момент наиболее выгоден для того, чтобы невзначай узнавать крайне важные сведения.

— Вкусно? — спросил я, улыбаясь. — Как думаешь, нам дадут собрать первый урожай, чтобы можно было есть такую еду? Может не стоит засаживать поля?

— Война начнется на уходящей луне, уже скоро, — отвечал Дарен, посматривая на очередную, чуть обугленную, картофелину.

— Бери! — покровительственно предложил я.

— Подобного никогда не ел, — сказал Дарен и схватил наиболее крупную картошку.

— Пойдешь воевать против нас, больше никогда такого и не поешь. А у меня еще хватает чем угостить, — я усмехнулся и достал заготовленную банку с вареньем.

Если парень так падок на «вкусняшки», то почему бы и не подкормить. Говорю так, словно животное приручаю. Хотя, большая ли разница между тем, как приручать человека и животное? Конечно, она есть, но не такая уж и критическая.

— Я хочу воевать против Динокла, — не взяв варенье, даже отставляя в сторону картошку, более чем серьезно, отвечал Динокл.

— Присоединяйся к нам! — я развел руки в разные стороны, словно предполагая обнять молодого воина.

Дарен не отводил глаза, выглядел противоположностью себе же минутой назад.

— Мне нужны гарантии. Я стану биться с Диноклом или с рядом с тобой, если пойму, что тут нет обмана, или один, поджидая охотников огневиков в лесах, но понимаю, что гнев обрушиться на мой род в любом случае, — взгляд парня стал еще более решительным. — Мне нужны гарантии.

— Ты хочешь говорить с тем, кто принимает решения? Моего слова тебе не достаточно? — спросил я.

— Прости, жрец, я не понимаю, насколько к тебе прислушиваются остальные Рыси, — отвечал Дарен.

— Что, если твой род уйдет на земли Рысей и там переждет войну? Но ты со всеми воинами присоединишься ко мне и мы победим огневиков, — не получалось плести словесные кружева, потому разговор стал прямолинейным.

— Пусть так, это меня устроит и я смогу переубедить своего отца, который не верит Рысям. Но что будет дальше? Из одного рабства, мы попадем в другое? Уже к вам? — Дарен говорил, но, видимо, уже принял какое-то решение, желая, чтобы я привел дополнительные аргументы.