Я – Ворона (СИ) - Карина Вран Страница 19

Но есть нюанс: с уважительной приставкой «лао» чужак в большинстве случаев будет называться с оттенком снисхождения. Так скажут о тех, кто не понимает и не говорит на китайском, не разбирается в традициях. Не проявляет ни интереса, ни уважения к стране и обычаям. Т. е. «уважаемый чужак» на деле окажется невеждой. Белый человек, и такой… недалекий. Примерно так.

Тогда как вайгурен — это нейтральное и даже более уважительное отношение. Так, если вы знаете язык на приличном уровне и не тупите в бытовых моментах, вас, скорее всего, назовут вайгурен.

Если вдруг соберетесь в Китай, подумайте, какого обращения вы можете ожидать от местных. (Тут должен быть подмигивающий смайлик, но Мэйли — хорошо воспитанная девочка, она пишет только буквы и иероглифы… пока что).

Подумать о разном у меня куча времени: дорога и марафет занимают немало времени. Грим легче не становится, к тому же, в случае куклы его необходимо в точности повторять. Иначе глазастые зрители подметят неточность и поднимут на смех. Больше, конечно, гримеров, но попутно достанется всем. Это — будьте уверены — гарантировано. Так что по завершению магии преображения я всегда изучаю полученный эффект.

Финальный штрих, и прекрасная фарфоровая кукла готова. Первые сцены снова мои. Их много, но все они коротенькие. Как видео в формате шортс, столь популярные в моем прошлом мире к финалу бытия Киры Вороновой.

В первый эпизод по замыслу войдет пребывание куклы в доме заказчика. Почему этот период растянулся, дадут объяснение в другой сцене, с канцлером. Но это снимать будем позже, сначала мы отработаем на камеру все возможные непотребства, что делала кукла со слугами на протяжении нескольких лет. Это все потом красиво нарежут, скомпонуют и даже спрессуют.

Впрочем, пойдем по порядку. Общий план резиденции канцлера уже готов. Бу бурчал, но снимал еще до рассвета. Он и потом еще наснимает, чтобы была вариативность по свету.

Усадьба канцлера в столице построена в традиционной модели жилища — сыхэюань. Четырехсторонняя застройка с общим двором, она же — замкнутая усадьба. Я немного задержусь на этом варианте устройства жилья, так как он будет потом много раз повторяться.

Где-то усадьбы будут богаче украшены, где-то расширены за счет сада, водоема и связанных дворов. Те, в свою очередь, будут устроены так же: четыре здания, размещенные фасадами внутрь по сторонам прямоугольного двора. Они будут связаны друг с другом проходами.

Резиденция канцлера — очень богатое жилище, оно из «усложненных». Я сама вникала по схеме, благо, они включены в проспект к локации. В усадьбе попроще чаще всего будет один «прямоугольник» из строений с общим внутренним двором.

Самой большой постройкой всегда будет главный дом. Его окна обязательно выходят на юг, и он получает больше всего света. И, конечно, перед главным домом расположена самая красивая часть внутреннего двора.

Оцените: мы снимаем летом, в июне, а события происходят в начале осени. К счастью, городок «Весна-осень» рассчитан на такие временные сдвиги. Здесь поливают деревья и кустарники чем-то там специальным, чтобы листва алела, их досвечивают, опрыскивают… В общем, изгаляются по-всякому.

Усилия окупаются: алые листья и красные стены усиливают «вау» эффект. Темные крыши почти сливаются с силуэтами гор позади. С первого взгляда подспудно ожидаешь чего-то красивого, но опасного.

И опасно-красивое не заставит долго ждать. Во флигеле слева от главного зала за красной дверью никто не живет. Но комнаты регулярно приводятся в порядок, ведь пыль и запустение недопустимы в усадьбе самого канцлера великого царства.

Кроме того, никто не живет — это не значит, что флигель пуст. Здесь стоят: мебель, ширмы, вазы и светильники. Растений нет: они мгновенно чахнут, оказавшись тут. Флигель — место, где канцлер держит фарфоровую куклу.

Самая нежеланная работа для слуг резиденции — это уборка флигеля. Туда направляют тех, кто провинился. Был пойман на воровстве, не слишком тщательно подмел листву во дворе, рассыпал любимый чай хозяина усадьбы… Любая провинность могла привести слугу ко мне. К кукле с печатью демона на лбу.

Порой демон навещал свое «побочное» вместилище. И развлекался со смертными, если те оказывались рядом.

Итак, моя задача на день: напугать множество разных людей. На видеоряд затем наложат закадровый голос: кукла ведь безгласна, а многие слуги после «общения» с нею ничего сказать уже не могут.

Я выдала уйму пугающих взглядов. И не только их. С некоторыми кукла шевелила конечностями. Тогда очередной мой временный партнер либо повторял движения куклы под гипнотическим взглядом, либо корчился в муках. Так, например, один раз я изображала удушение на своей шее, а дородная женщина пучила глаза и пыталась хватать ртом воздух.

Это длилось и длилось. После пятой или шестой жертвы я сбилась со счета, сколько всего слуг «извела». Не меньше десяти, пожалуй. К слову, не всех смертельно. Закадровый голос должен будет дать справку, что кто-то онемел, кто-то ослеп, у кого-то отсохла рука. Кто-то отделался икотой и нервным тиком. Ну и некоторым совсем не повезло.

Дошло до того, что вскоре у нас закончились набранные на роли слуг люди.

— Что значит: больше никого нет? — удивление щегла такое же искреннее, как у мальчишки, которого огорошили новостью: Деда Мороза не существует. — Мы стали экономить на массовке? Я чего-то не знаю о ситуации в студии?

— Здесь все, кого нам предоставили, — дрожит и прижимает к груди папку ассистент Фан. — Есть еще люди, но они будут задействованы во дворце. Повторяться в рамках одного эпизода нежелательно.

— Режиссер Ян, канцлер давно готов, — подруливает жабенций — это он зря, как мне кажется. — И разве вам недостаточно отснятого материала? Возможно, стоит…

— Продюсер Пэй, — говорит, почти не разжимая губ, Ян Хоу. — Вариативность реакций требует многообразия реципиентов. Вы не можете этого понять, вероятно, потому как способны лишь отличать купюры по номиналу да количество нулей в контрактах.

— Похоже, меня здесь не услышат, — гордо вздергивает двойной подбородок жаб. — Снимаете одно и тоже третий час…

Это он уже уходя выдает, вроде как мысли вслух. Без конкретного обращения.

— Мэйли, двенадцать раз — и все разные, — видимо, решил приободрить меня Ян в противовес выпаду Пэя. — Даже взгляд не повторялся. Другие могут не отличить нюансы, но не я.

Киваю, принимая заслуженный комплимент. И радуясь, что мы работаем так рано. К полудню жара заставит плавиться сам воздух, а на мне многослойное одеяние.