Елена Малиновская - Прыжок под венец Страница 2

В этот момент мне стало как-то неуютно.

Я никогда не считала себя верующей. Ну, то есть я прилежно красила куриные яйца на Пасху и поздравляла родителей с Рождеством. Но поступала так лишь потому, что все вокруг так поступали. И потом, я любила праздники. Что плохого в лишнем поводе собраться всей семьей за большим столом? Но в церковь я не ходила, не молилась, посты не соблюдала. И вообще старалась не задумываться о том, что или кто меня ждет после смерти. Зачем себе настроение заранее портить? Придет время – и я все узнаю первой, как говорится.

Интересно, а если Бог есть, то куда я попаду? В рай или ад?

Я судорожно принялась соображать, хороший я человек или плохой. Влад бы на это сказал, что я прежде всего бестолковый человек. Все всегда шиворот-навыворот делаю. Но никаких особых прегрешений я за собой не помнила. Старушек через дорогу переводила, бездомных кошек подкармливала, правда, попрошайкам в метро не подавала. Точнее, подавала одно время, пока однажды не увидела, как якобы инвалид на костылях при выходе из вагона шустро рванул в поезд, стоявший на соседних путях. Причем костылями при этом он воинственно потрясал перед собой, умело пробивая путь через толпу.

Неожиданно повеяло теплом. Я вдруг осознала, что больше не ощущаю гадостных миазмов разрытой канализации. Пахнуло ароматом цветущего луга.

Я невольно улыбнулась. Ага, стало быть, я в рай лечу. Жаль только маму. Одно немного утешает: у меня есть еще старшая сестра Лиза. Она вообще не чета мне, растяпе и бестолочи. Правда, в любви ей как-то не везет. Но все равно мама расстроится.

И в этот момент мое затянувшееся падение наконец-то прекратилось.

Я с размаха бухнулась на что-то очень мягкое. Перевернулась, ткнула рукой во что-то теплое…

И меня оглушил душераздирающий женский визг.

От испуга я забарахталась с удвоенной силой. Вокруг было так темно, что на мгновение я испугалась – не ослепла ли. С размаха врезала коленом во что-то, и к женскому визгу присоединилось мужское рычание.

Что мне оставалось делать? Только закричать в унисон с остальными. Почему все вопят вокруг? Вдруг я угодила в пещеру с каким-нибудь чудовищем, которое заживо пожирает людей?

«Угу, чудовище, которое живет под московскими тротуарами и питается, стало быть, бомжами», – попытался сострить здравый смысл.

Кромешный мрак внезапно разрезал ослепительно яркий шар, который вдруг взмыл в воздух.

Я с приглушенным стоном зажмурилась. Но почти сразу усилием воли распахнула заслезившиеся глаза, желая понять, где очутилась.

Утихший было женский визг зазвучал опять, громче и истошнее. И я тоже закричала.

Потому что обнаружила, что раскинулась прямо по центру роскошной кровати. И справа от меня сидит незнакомая очень красивая темноволосая женщина. Судя по всему – обнаженная, потому что она прижимала к груди покрывало.

Опять гаркнул мужской голос. Я перевела взгляд и почувствовала, как мои глаза от удивления вылезают из орбит.

Слева от кровати стоял мужчина. Голый. Совсем голый. То есть – абсолютно.

Я внезапно осознала, что, открыв рот, самым бесстыжим образом не свожу глаз с его достоинства.

Нет, понятное дело, в свои годы я не была девственницей. Даже более того – Влад был у меня не первым, о чем, кстати, не забывал напомнить при каждой нашей ссоре. Мол, мало того что я бедствие ходячее, ни рожи, ни кожи, ни фигуры. Так еще и посмела не сохранить невинность до него. Удивительно прямо, кто же на меня польстился.

Понятное дело, я не торопилась делиться с ним своими так называемыми похождениями. Как верно пела одна известная певица – каждый, кто у девушки не первый, должен быть у нее вторым. Не стоит распалять любимого рассказами о былых подвигах. Особенно если он готов ревновать тебя к каждому столбу.

Впрочем, да и не было в моем прошлом никаких разгульных оргий. Сокурсник Леша, с которым я встречалась целый год. Его друг Стас, с которым я переспала на студенческой вечеринке из числа тех, когда выпивки много, а закуски мало. Наутро мы проснулись с диким похмельем в одной постели. И дружно решили не вспоминать о произошедшем, поскольку у Стаса была девушка.

Правда, ничего хорошего из нашей затеи не вышло. Тайное быстро стало явным. И если девушка Стаса простила ему измену и даже впоследствии рискнула создать с ним законную семью, то мы с Лешей разошлись.

Другими словами, Влад у меня всего третий. Но он свято уверен, что сто третий, если не больше. И не забывал напоминать мне об этом каждый раз, когда у него было плохое настроение.

Ладно, я немного отвлеклась от темы. Так вот, тот же Влад, который мнил себя чуть ли не постельным богом, и в подметки не годился этому незнакомцу, по крайней мере, по размерам того самого жизненно важного органа, на который я никак не могла насмотреться.

Женщина около меня что-то гневно затараторила, осознав, что я самым невоспитанным образом глазею на ее любовника. Право слово, не в шарады ведь они играли здесь. Фыркнула, тряхнула роскошной гривой иссиня-черных волос и встала, продолжая придерживать у груди покрывало. Рассерженно ткнула указательным пальцем в мою сторону, прорычала что-то явно угрожающее и удалилась прочь, напоследок не забыв хорошенько хлопнуть дверью.

Мужчина тяжело вздохнул, проводив ее грустным взглядом. Посмотрел на меня.

Ох, какие у него были глаза! Светло-орехового цвета, почти медовые, окаймленные длинными пушистыми ресницами. Да и вообще, на внешность он вряд ли жаловался. Острые скулы, нос с горбинкой, симпатичные ямочки на щеках. Наверное, улыбка у него на редкость хороша.

Мужчина выжидающе кашлянул, и я осознала, что пауза несколько затянулась. Интересно, что он от меня ждет?

– Добрый день, – пискнула я, вспомнив про хорошие манеры.

В ответ услышала несколько отрывистых слов, смысла которых никак не могла понять.

Иностранец, стало быть.

«Угу, иностранец, – фыркнул глас рассудка. – В траншее, которую рыли рабочие. Ничего странного».

Может быть, я сплю?

И я на всякий случай решила ущипнуть себя за локоть. Только в этот момент осознала, что сижу на кровати в одежде, густо заляпанной грязью. От моих мокрых ботинок на шелковую простыню натекла уже целая лужа.

Я невольно смутилась при виде того безобразия, что натворила. Залепетала, силясь оправдаться:

– Простите, пожалуйста. Понятия не имею, как я тут очутилась. Но я все исправлю. Хотите, я постираю вам белье?

Мужчина опять заговорил. Теперь в его голосе слышалась удивленная интонация. Ага, стало быть, спрашивает, откуда я тут взялась.

Хотела бы я сама знать ответ на этот вопрос!

Быть может, во мне открылись какие-нибудь прежде спящие магические способности? Ну, например, от испуга я телепортировалась в ближайшее безопасное место.

– Я ничего не понимаю, – на всякий случай заявила я мужчине. – И вообще, прикрылись бы вы, что ли.

И покраснела, почувствовав, как мой взгляд сам собой опускается чуть пониже пояса незнакомца.

Мужчина недовольно пробормотал себе что-то под нос. Затем шагнул к кровати с весьма решительным видом.

Ой, что это он задумал? Ситуация резко разонравилась мне. Не люблю, когда ко мне приближаются голые и совершенно незнакомые мужики. Мало ли что у них на уме.

– Даже не смейте меня трогать! – срывающимся от волнения голосом заявила я, отползая по кровати подальше от загадочного типа, чьи постельные утехи так бесцеремонно прервала. – Я… я… Ой, мамочка!

В этот момент мужчина оперся коленом на кровать и потянулся ко мне. Я взвизгнула, попыталась отпрянуть, но было поздно.

Указательный палец незнакомца прижался к моему лбу. Полыхнуло сиреневым, и я замерла с открытым ртом.

Перед глазами замельтешили разноцветные всполохи. Резко заломило в затылке, боль пульсацией отдалась в висках. Но неприятные ощущения почти сразу стихли.

– Так будет лучше.

Я открыла рот еще шире, осознав, что теперь понимаю мужчину.

Он усмехнулся и присел на краешек кровати. Сурово спросил, глядя на меня:

– Ты кто такая?

– Меня зовут Аня, – сообщила я. Подумала немного и решила на всякий случай представиться полным именем: – Ну, то есть Анна. Анна Вячеславовна. – И чуть слышно добавила: – Лисичкина.

Что скрывать очевидное, мне не нравилась моя фамилия. Слишком смешной она казалась мне. То ли дело у Влада. Владислав Орлов! Звучит ведь. Как он частенько шутил: орел – птица гордая. Правда, мне каждый раз хотелось завершить его слова известной присказкой: пока не пнешь – не полетит. Но каждый раз в последний момент я предпочитала промолчать, поскольку осознавала, что это будет концом наших отношений.

К слову, за тот год, что я встречалась с Владом, именно молчать я научилась лучше всего. Потому как знала: каждое мое слово может быть переврано и использовано против меня.

– Лисичкина Анна Вячеславовна, стало быть, – повторил мужчина и задумчиво потер подбородок, не сводя с меня пытливых глаз. Как будто ожидал, что наваждение в любой момент может растаять.