Вадим Крабов - Колдун. Из России с любовью Страница 2

Слава богу, разум возобладал. Не последнюю роль в сохранении здравомыслия сыграли колдовские способности, которые я лихорадочно бросился проверять. Кое-какие нашлись. До своей эгнорской формы мне было, как до луны на карачках, но сам факт наличия подобных возможностей в нашем абсолютно рациональном мире – явление невероятное. Значит, бурная, насыщенная, трудная и счастливая жизнь, чудеса чародейства, любовь и ненависть, война и мир были реальными, а не плодом больного воображения. На том я угомонился и стал изображать натурального тяжелого больного, дабы осмотреться и осмыслить дальнейшие действия, целью которых было только одно – возвращение домой, в Эгнор, полюбившийся мне до разрыва вен. Иное даже не обсуждалось.

Городок, где я очутился, назывался непрезентабельно – Закуток. Несмотря на захудалое название, он занимал высокую должность райцентра большого района в одном из восточносибирских регионов нашей огромной Родины.

«Интересно, Закутовского или Закутинского района? Может, Загубинского? Или Забубенного?» – мысленно сыронизировал я, как только услышал это странное название, и едва не поперхнулся, чудом не разрушив старательно изображаемое мной коматозное состояние. Дело в том, что «Комес» со старого местного наречия переводился именно как «закуток между горами, маленькая долина».

Комес – так величают мое маленькое баронство. Да-да! Заработанное честным непосильным трудом на благо одного хитрого графа. Я и титул настоящий имею, им же пожалованный. Замечу – не купленный. Ну, почти. И все время, живя в Эгноре, я часто улавливал совпадения со своим земным или не совсем своим, а неким «древним» опытом. Чаще всего это были имена и названия мест. Мой ученый друг, Агнар, открыл в этом «знаки» самого Творца, который с их помощью якобы указывал мне путь. А я же всегда внутренне содрогался, замечая идентичность, например, имени моей будущей жены – Лизия – с древним именем собственно Земли, в смысле нашей родной планеты или мира. Неприятно, знаете ли, чувствовать себя ведо́мым или, хуже того, бараном, которого гонят куда-то с непонятной для него целью. Сразу напрашивается – на заклание. Правда, в итоге все получалось неплохо, даже, я бы сказал, удачно. В конце вот от злобного божка мир избавил. С помощью друзей, конечно, и погибнув в схватке, но опять-таки вовсе не умерев. Герой! Но в гробу бы я видал такие подвиги, к которым тебя толкают. Аккуратно так подводят – не отскочить, не отпрыгнуть. Очень напоминает задание в какой-нибудь компьютерной игрушке, только с настоящей болью, и физической, и духовной, и с реальными, не оцифрованными людьми с их единственной, неповторимой жизнью.

Всей шкурой почувствовав призрак нового «квеста», я в очередной раз содрогнулся и, сжав зубы, возопил. Успокоиться удалось с трудом и только тогда, когда, услышав частый писк кардиомонитора, дежурная медсестра Зиночка – я имена всех выучил – воскликнула:

– У Неизвестного тахикардия – зайдите во вторую, Герман Эдуардович!

Врач меня послушал, посветил в глаза, велел померить давление, проверил рефлексы, поворчал на заполошную Зиночку и напоследок буркнул:

– На психу переводить будем, скоро закончатся ваши мучения.

– Мучения! Скажете тоже… Все бы такие беспокойные были. Сегодня впервые к нему врача вызвала. Симпатичный к тому же, – добавила кокетливо.

Мне казалось, что ее руки, в отличие от рук других медсестер, касались меня особо нежно и одновременно по-хозяйски, оценивающе.

– Жаль, если на психу.

– А куда еще? Соматически совершенно здоров, а с башкой пусть там разбираются. Вчера с главным договорился.

Герман Эдуардович заведовал отделением анестезиологии и реанимации, в котором я имел честь находиться.

– Койку зазря занимает. – Голоса и цоканье каблучков Зиночки удалялись.

– А там что с ним сделают?

– Электросудорожная терапия – слышала о такой? Попробуют… – Звуки постепенно затихли.

Твою Вселенную! Электроды к башке – и бабах? Не согласен! А в сериалах годами в коме лежат и не жужжат. М-да, здесь у нас не тут. Все, срочно прихожу в сознание.

Когда из постоянно работающего радио я узнал год, число и месяц, то ушам своим не поверил. На Земле прошло всего чуть более трех недель с момента моего исчезновения. Выходит, неделя здесь – полгода в Эгноре? Или портал смещает не только пространство, реальности, но и… время? А может, и то и другое, а может… да много чего может! Факт остается фактом – полтора года насыщенной счастливой жизни уложились в три недели местного времени.

И я нисколько не усомнился в реальности той, эгнорской жизни. Баронство, Руины, магия – все это было на самом деле. Двое суток, проведенных в постоянных тренировках базовых, некогда элементарнейших для меня колдовских умений, убедили меня в этом окончательно. Спасибо тебе, провидение! За жизнь прошлую и нынешнюю. Я все боюсь сказать… Создатель? Творец? Но точно не Спаситель[1]. Глупая инициация в стандартной однокомнатной квартире в обычной хрущевке прошла на удивление удачно, и навеянная книгами Стругацких тупая мысль о переделке тела на более сильное, быстрое, выносливое, отлично регенерирующее удалась на славу. Не сам же я это устроил. Теперь я точно знаю, что для неофита такое невозможно.

Рон спас мне жизнь. Вы́ходил мое тело, простреленное девятимиллиметровой пулей «макарова». Тогда, три недели назад по местному времени или полтора года по эгнорскому, я почти что скрылся в межмировом портале Земля – Эгнор, который нагло создал сам, по какому-то невероятному наитию. Пуля догнала, дура, успела… Сейчас, разумея о магии неизмеримо больше, я бы не рискнул поступить так же. С тем багажом знаний, я имею в виду, не с нынешними умениями…

Рон! Смерть его была геройской. Он в одиночку встал на пути отряда чернокнижников, держался до прихода подмоги, но последний удар пропустил. На моих глазах это произошло, я опоздал всего на мгновенье. После этого созрел план мести. Мы отыскали способ отправиться в самое логово «черных», пришли и победили. Только вот встретить там аватар самого Вартараара не рассчитывали. Но ничего, справились. А с другой стороны, хорошее у Рона посмертие – не забывает «своих» Творец или кто там еще.

Стоило только вспомнить о Роне, как поднялась волна тошноты. Противно чувствовать себя ведомым. Нахлынула тоска по Лизе, друзьям, да и лица жителей баронства как наяву предстали – я и за них сражался. А как там в целом в Эгноре? По словам Рона, сказанным мне (моей душе?) во время нашей встречи в «кисельном» пространстве с бестолковым названием Нигде, союз государств, куда вошло мое баронство, от нашествия чернокнижников отбился. Меня, поди, оплакивают. Хотя нет. Лиза должна чувствовать, что я жив. Я же чувствую ее… да, у нее все хорошо. Странно это и удивительно. Светло на сердце, несмотря на то что она очень далеко…

Накатило спокойствие. Непременно вернусь. Напитаю энергией «резервуар», прекрасно сохранившийся в моей «астральной» голове (можно сказать, «в виртуальном образе»), – и вперед. Подождать, правда, придется… Ну, Лиза, лисичка моя хитрая, терпеть умеет.

Проблемы с «выходом из комы», документами, легендой и так далее отодвинулись на задний план, как совершенно незначительные. Я спокойно вышел из «комы» и просто уснул. Утро вечера мудренее.

Мне снились Лиза с маленьким сыном. Она стояла в стороне, улыбалась. Мы с сынишкой весело играли. Он забавно коверкал слова и льнул ко мне. А я умилялся, глядя на его пухлые ручонки. Нос ловил тонкий запах пушистых детских волос. Всю душу наполняли нежность и абсолютное счастье.

В Эгноре, так же как и на Земле, воспитанные люди над убогими не потешаются. Но я бы не удивился, если бы какой-нибудь прыщавый отпрыск благородного семейства, гордый от проклюнувшегося Дара, узнав о моих нынешних магических возможностях, сказал бы мне, тщательно скрывая довольство: «Ах, барон, как я вам сочувствую! От всего сердца советую ни с кем не ссориться. Напыщенных идиотов, знаете ли, много, а у вас репутация… ну, вы понимаете. Надеюсь, вы из замка теперь ни ногой? Очень за вас переживаю…» – И сразу побежал бы сплетничать. Уверен – глумливо хихикая.

Увы, но пока я мог только мысленно входить в астрал (компьютерная «виртуальность» – жалкое подобие этого тонкого мира, привязанного к личности) и с грустью смотреть на свои инициированные стихии, на своих «девочек», которые, как я очень надеялся, просто спали. Из ярких, болтливых женских образов они превратились в бесформенные, тусклые пятна. Попытки растормошить их, достучаться, докричаться ни к чему не приводили. Нити Силы, из которых можно было бы сплести заклинание, из стихий не вытягивались. Как нечем было и напитать это мое творчество – маны, магической субстанции, над разгадкой природы которой бились лучшие умы Эгнора (и древнего и современного), не было. На Земле, как я думал, еще живя в Эгноре, ее не существовало в принципе, как бикини для правоверных арабок. Для создания межмирового портала я использовал совсем другую энергию, из школьного курса физики, в котором утверждалось, что она равна произведению массы на квадрат скорости света. Так оно и оказалось, хвала Эйнштейну. Но в данный момент, в связи с тем, что стихии не откликались, это сила была мне недоступна. Впрочем, она и в магическом мире мне никак не давалась, до самого последнего дня. Зато, когда удалось черпануть горсть серой массы из астрального «резервуара», где та эйнштейновская выдумка давно лежала бессмысленным грузом, да швырнуть ее в аватар бога чернокнижников, в Вартараара – тому мало не показалось… Только успел, сволочь, и меня за собой утянуть. Я хруст собственного черепа расслышал.