Кирилл Клеванский - Атлантис. Фея Полярной Звезды Страница 2

– Чего я хочу? – переспросил мальчик.

Вопрос выбил его из колеи. У предыдущих жертв ловкого обмана фокусница желаний не спрашивала.

Парнишка задумался. Что можно пожелать такого, чего у нее точно не будет? В конце концов показывать дешевые фокусы в новогоднюю ночь – это не очень красиво. Зашибать деньги на счастливых родителях, втрое, а то и вчетверо завышая цены, – уж точно не гуманно. Или как там это слово произносится.

Директриса часто любила его повторять, когда мальчика в очередной раз вызывали на ковер за потасовку или мелкое хулиганство. Но ни разу – за оценки! Учился он только на «отлично».

– Рапиру. Я хочу рапиру, – наконец ответил сирота. – И не обычную спортивную, а настоящую.

Красавица улыбнулась. Совсем не как предыдущим детям, а… облегченно, что ли.

– И зачем она тебе?

И вновь мальчик задумался. Действительно, зачем ему в двадцать первом веке рапира? Ну вот просто захотелось, и все! Так он и ответил. Чуть более вежливо, конечно.

– Тогда будет тебе рапира!

С этими словами фокусница протянула руку над миниатюрным катком. Сотни людей прошлись по этому клочку набережной, уплотняя и втаптывая лед в мостовую. В итоге та ответила им, став тверже и опаснее.

Покрывшись корочкой темного льда, она ждала неуклюжих взрослых, готовых растянуться от одного неверного шага. Но больше – веселых и беззаботных детей, готовых с криком и улюлюканьем проскользить даже несколько сантиметров.

Мальчик не услышал, но леди явно что-то прошептала, и снежинки закружились. Снег, свиваясь в ленты, несся со всех концов Дворцовой, огибая Зимний дворец и заставляя зрителей открывать рты от изумления. Но ни одной вспышки камеры или телефона так и не сверкнуло в глазах. Только хлопки фейерверков и танец снега, свивающегося в небольшое торнадо, касавшееся ладони фокусницы и поверхности «катка».

Женщина все шептала и шептала, а смерч продолжал кружиться, собирая все больше и больше снега. Тот уже летел от шпиля Петропавловской крепости, со стороны Летнего сада и даже от Университетской набережной. Казалось, вся Северная столица решила помочь ледяной красавице в ее удивительном представлении. Хотя мальчик не оставлял попыток найти происходящему рациональное объяснение.

– Вот твоя рапира! – Леди выхватила из смерча ножны со шпагой.

Снег выстрелил фонтаном, на миг накрывая небо непроницаемым белым куполом, а потом разлетелся, подгоняемый северными ветрами.

– Ну так что, возьмешь?

– Вытащили из рукава, – фыркнул парнишка и добавил: – Игрушки меня не интересуют.

– Ребенок, не интересующийся игрушками, – покачала головой иллюзионист, пряча пластмассу (ну не могла ведь это быть настоящая шпага!) куда-то за спину.

– Я не ребенок! – возразил мальчик. – Мне скоро четырнадцать!

Странно, но почему-то все взрослые синхронно засмеялись. Может, это у них так принято – смеяться над младшими по возрасту? У младших мало возможностей ответить чем-нибудь остроумным, чтобы это не было воспринято как хамство.

А вообще, стоит только ответить взрослому, не потупив при этом взгляд и не шаркнув покорно ножкой, все – ты хам невоспитанный и тебя ждет очередной визит на ковер…

– Ну раз четырнадцать, то ты точно не испугаешься моего маленького друга.

«Я ничего не боюсь!» – подумал мальчик, но промолчал. Не стоит сразу рассказывать про свое бесстрашие. Пусть враг наивно полагает, что напугал тебя до дрожи в коленках.

И женщина протянула парнишке многострадального, облапанного дракончика. Что ж, могло быть и хуже. В конце концов представлению приходит конец. Стоит только пощелкать по каменной скульптурке, и можно спускаться со сцены.

– Ну, давай, – приглашающе кивнула фокусница.

Мальчик хотел было воскликнуть, что справится и без ее подсказок, но не позволило самовоспитание. Быть вежливым со взрослыми – лучшая политика здравомыслящего подростка, желающего дожить до совершеннолетия.

– Без проблем, – с бравадой произнес он и уже почти коснулся камня, но замер. – И все же, что за дурацкий трюк? – Да, иногда язык мальчика срабатывал раньше, чем мозг. – Чтобы оживить камень, нужно быть волшебником.

– Магом, – поправила красавица. – Волшебники живут только в сказках.

– Тем более!

– Но если маги и существуют, – (мальчик не сдержался и фыркнул: видимо, правильно говорят, что либо красивая, либо умная), – то в волшебников можно просто верить.

– Верить? – Парнишка скептически изогнул правую бровь.

– Да, – вновь кивнула женщина. – Как в завтра. Ты же не знаешь, наступит завтра или нет, но все равно в него веришь.

«Что за глупость! – мысленно воскликнул мальчик. – Завтра наступает каждый день!»

– Может, и глупость.

Мальчик вздрогнул, но на этот раз мозг оказался быстрее языка, и грубость так и осталась на кончике непослушного органа.

– Вы не умеете читать мысли, – заявил он.

– Не умею, – легко согласилась леди. – Но у тебя все на лице написано.

И вот опять – взрослые требуют, чтобы к ним обращались на «вы», а сами все время тыкают. И это только потому, что человек младше и меньше. Будто это на что-то влияет…

– Так, может, ты уже попробуешь оживить дракона?

«Дракон» – слишком громкое слово для этого… крохи.

– Но это глупо, – возмутился мальчик. – Ведь если вы не волшебник, значит, он не оживет. Ни один фокусник такого не может.

– Фокусник не может, но волшебник…

– Если я младше вас, – парнишка грозно сверкнул глазами, во всяком случае, он так надеялся, – то это не значит, что меня можно обманывать! Мы с вами уже выяснили, что волшебников не существует!

– Но ведь сказки – да. – Леди сдержанно, но в то же время как-то тепло улыбалась. И в отличие от воспитательницы, Инессы Августовны, не порицала за перебивание. – А значит, и волшебники могут. Ведь каждый волшебник – фокусник, просто не каждый фокусник – волшебник.

Мальчик вздохнул. Что поделать – хочется ей упорствовать в своем фарсе, пускай. Только усилием воли не позволив себе закатить глаза, мальчик дотронулся до статуэтки. Он знал, что ничего не произойдет. Камень не оживет, а мифическое существо не взлетит над мостовой. Максимум – аудитория над ним посмеется и так же, как остальных, подбодрит аплодисментами.

Парнишка совсем не ожидал одновременного изумленного выдоха почти сотни человек.

Дракончик, отряхнувшись от каменной пыли, открыл крошечные глаза-бусинки ярко-красного цвета. Он повертелся на ладони мальчика и взлетел, извиваясь, будто уж по водяной глади. Чихнув, он исторг маленькое облачко дыма и небольшую искру, коей бы не хватило и на поджог газеты.

Каким-то чудным образом, едва взглянув на это существо, мальчик узнал имя. Роджер – так звали черного ленточного дракончика, обзаведшегося белыми узорами по всему миниатюрному тельцу.

– Этого…

– …не может быть? – спросила леди.

В ее голосе звучала радость. Сногсшибательная, всеобъемлющая, захлестывающая радость, звенящая отколовшимися сосульками, упавшими на еще крепкий январский лед.

Мальчик посмотрел в лазурные глаза и увидел в них одно: «Нашла». Мальчик, не страдающий слабодушием, тем не менее не хотел выяснять, что же леди нашла. Оттолкнув летающего огнедышащего… червяка, он спрыгнул со сцены и побежал со всех ног, теряясь в толпе, рукоплещущей фейерверкам.

Мальчик бежал так быстро, что не заметил, как совсем рядом промелькнул мужчина со шрамом через все лицо. И не почувствовал, как пугающей внешности джентльмен опустил ему в карман белую визитку. На ней были всего две красные буквы, «D.H.», и больше ничего.

Глава 1

Дверь в Атлантис

Этот день мало чем отличался от предыдущих, если, конечно, не брать в расчет то событие полмесяца назад. До сих пор непонятно, как фокусница заставила летать каменного дракончика. Впрочем, у мальчика имелись дела поважнее.

– Артур Лазарев! – проорала, иначе и не скажешь, секретарь директора.

– И вам доброго дня, Елизавета Федоровна.

Приподняв воображаемую шляпу, Артур прошел мимо престарелой женщины в заношенном и застиранном костюме, сохранившемся с эпохи, когда за одеждой надо было ехать за границу. Во всяком случае если верить словам школьного историка.

– Обалдуй, – чуть ли не сплюнула секретарь, возясь со слишком новым компьютером, работающим куда быстрее, нежели голова пожилой дамы.

И пусть иной взрослый скажет, что это грубо, но в таком случае он просто не знает, за кого его держит современное поколение тинейджеров.

– А вот и неправда, Елизавета Федоровна, – прокомментировал Лазарь, почти скрываясь за дверью. – Я очень умный и сообразительный.

– И говорливый, – в спину бросила секретарь, перед тем как компьютер полностью занял всю ее оперативную память.