Царица Несчастий. Часть 1 (СИ) - Тутынин Антон Страница 2

«Воды? Откуда в шахте лифта вода? Там что подземный колодец вместо пружин-амортизаторов?» — в болящей, словно после пришествия в неё молота, голове мысли крутились с неохотой. Но главное, что они были! Значит ещё жива. Даже тело моё подало новые признаки жизни, реагируя на то, что хозяйка решила ожить.

[Гург! Буэкх-кхе-кхе!] — дёрнувшись на бок и выпав из заботливых женских рук, я вдруг извергла из лёгких потоки воды, закашлявшись и наконец снова начав дышать. А ведь я и не заметила, что переставала…

- О, живая ещё! Я уж думала утопла.

- Типун тебе на язык, чё мелешь дура?! Нашу Бести так просто не возьмёшь! Не та порода. А ты лучше тут не задерживайся, иди работать как её занесём, а не то опять староста осерчает, — заступился за меня всё тот-же хрипловатый женский голос. Вдруг меня подхватили обжигающе горячие руки за подмышки и ноги, и аккуратно уложили на что-то мягкое и тёплое. В воздухе ощутимо запахло дымом, сеном и теплом.

«Бести? Чего? Какая к чертям Бести?! Я — Катя! Екатерина Сергеевна!» — неожиданно вспышка злости помогла мне раскрыть глаза, дабы взглянуть на тех, кто дал несчастной Катеньке это дурацкое имя, и, надо сказать, лучше бы я их не открывала…

Через едва приоткрывшиеся веки я разглядела двух женщин — одной на вид было лет тридцать, а другой — под все пятьдесят. Обе полноватые, но румяные и мощные — прямо как бабы у нас в деревне в моём детстве. Сейчас уже таких и не встретишь почти. Вокруг было темно хоть глаз выколи, и только два источника света попались мне на глаза — маленькое, буквально размером с голову, оконце без стёкол и зажжённая прямо при мне лучинка. Как её зажгли? Я не успела разглядеть…

Наряды на женщинах были грубые, без современных расцветок, больше похожие на музейные экспонаты времён девятнадцатого века чем на одежду. Однако женщин это ничуть не смущало.

- Бести, ты как? Живая? Ну ладно-ладно, молчи, отдыхай! Горюшко ты моё, когда ж тебя проклятье уже покинет? Уже восьмой раз чуть не утопла — еле вытащили.

Пожилая уже женщина вдруг присела рядом на грубую кровать, участливо погладив меня по сырой голове.

- Поспи, тебе отдыхать надо. Ты вот что, Бести, посиди сегодня лучше дома. Дома-то тебя проклятье не мучает — сжилась уже с домом поди. А мы твою часть белья выполощем сами. Неча тебе у зáводи делать! Лежи, — похлопав меня по плечу, женщина вышла вслед за более молодой помощницей. Та исчезла почти сразу как они зажгли лучину — видать работа и правда стоит.

И как только всё вокруг потонуло в оглушительной тишине, глаза мои сами собой начали закрываться, а разум вдруг провалился в спасительное забвение. Но спала я очень недолго — проснулась ещё затемно, всё с той же сырой головой, и постепенно начала прислушиваться к своим ощущениям.

Одеяло из шерсти сильно кололо моё голое тело, мышцы на ногах и руках ныли из-за хронической усталости, прямо как в деревенском детстве, бёдра в районе промежности явно были натёрты, ибо горели огнём, а дышать было тяжелее чем раньше, словно на мне сидел толстый мягкий кот. У бабушки такой был — как ляжет, хоть задыхайся.

Прислушавшись к окружению, я почти сразу убедилась, что осталась наедине с собой. Тут же, пусть и с трудом, уселась-таки на свою пятую точку, решив исследовать и себя, и новую реальность вокруг. Мокрое платье с меня, слава богам, сняли, накрыв дырявым колючим одеялком, похоже вязаным, так что даже сидеть было довольно тепло, хотя спину воздух и холодил. Аж до мурашек. Оглядевшись, постаралась понять, что вообще вокруг происходит. Оценила бедный, даже для деревни, интерьер, низость потолков и жуткую антисанитарию глинобитного пола. Нечто подобное можно было ожидать лет сто назад, но никак не в России двадцать первого века. Уж банальное деревянное зодчество позволяло и потолок поднять и пол настелить хороший, да ещё и с по́дполом…

Неожиданно отметила про себя и лишнюю тяжесть впереди, в районе груди, которая никуда не ушла даже когда я приняла вертикальное положение. Тяжесть логичная, но быть коей просто не могло — с моим-то первым размером! Сбросив одеяло с плеч и обследовав свою грудь наткнулась неожиданно на весьма увесистые сиськи, размером не меньше четвёртого точно! Упругие, тяжёлые, массивные… прямо мечта любого мужика! Ну почти любого — всё же всегда есть и любители таких плоскодонок как я. Тем более эти дойки всё равно немного висели под своей тяжестью, однако, в то же время, почти не теряя своей упругой формы. Чуть вздёрнутые соски довершали соблазнительную для противоположного пола картину…

Сперва я едва не запаниковала от пришедших в голову мыслей о воскрешении в чужом теле, а потом подумала «ну и что? Не смертельно — значит поправимо!». И снова, как и многие годы до этого, начала рассматривать себя, да и всю свою ситуацию отстранённо. Как-то со стороны. Это мне всегда помогало не сойти с ума от горя или обиды — тяжело, знаете ли, жить неудачницей.

Помяв немного своё неожиданное приобретение для самоуспокоения, и обмозговав известные факты, я наконец решила держать за рабочую версию то, что это совсем не мой мир. Или не моё время. И тело тоже не моё, но я здесь! Выходит, это переселение душ? Ведь я точно умерла — после падения в шахту лифта с такой высоты не живут.

Оглядела мозолистые пальцы, лишённые маникюра, с жутко обгрызенными ногтями, руки с ровным загаром и натруженными мышцами, а также остальное своё тело, явно принадлежавшее совсем другой, более молодой девушке, я окончательно убедилась в этой теории. Я в другом мире! В чужом теле! Не в России 21-го века!

«Почему тогда я понимаю людей?»

«Потому что в этом теле остались интуитивные знания прежней хозяйки, дурья твоя голова! Мозг ведь остался местный.»

«А как я вообще попала сюда? В чужое тело?»

«Вы обе умерли, это же очевидно. Но если твоя душа прибилась сюда, то душа этой несчастной унеслась куда-то в неведомые дали. А остальное — не так и важно.»

«А делать теперь что?»

«То же что и всегда — попытаться выжить!»

- Дьявольщина какая-то… — произнесла я вдруг последнюю мысль вслух. А прислушавшись поняла, что это совсем не русский язык!

- Шла Саша по шоссе и сосала сушку! — тем не менее сосредоточившись, я легко смогла заговорить и на родном языке. Шёпотом, почти себе под нос, чтоб никто не услышал! Отчего порадовалась, что не забыла родной язык, словно ребёнок, обнаруживший, что его фантики, спрятанные в укромное место от взрослых, никуда не делись и остались нетронутыми.

Тем не менее, в этот момент мою кратковременную радость от осознания того, что я ещё жива, а также того, что впереди меня ждёт явно много нового и неизведанного, прервал жуткий сквозняк, нахлынувший от незакрытого на ставни окна. Поёжившись, я решила первым делом полазить по углам дома как следует, дабы найти сменную одежду. Щеголять голыми телесами, тем более настолько заросшими растительностью (ни подмышки, ни тем более пах брить здесь похоже не было принято, что логично — мужики и те должны быть с длинными бородами), что даже перед возможными соглядатаями было бы стыдно показаться, мне вот ну совсем не хотелось. Если уж и давать на себя кому-то смотреть, то только тогда, когда я нахожусь в идеальной форме — прибранная, приодетая, и ухоженная. Чтобы всем было завидно! Чтобы челюсть у зрителя отпала! А не чтобы я со стыда сгорала, сверкая своей лохматостью и обгрызенными ногтями.

Желание быть красивой всегда и в любой обстановке похоже въелось в моё сознание намертво, как и в голову любой другой девушки двадцать первого века. Издержки высокой конкуренции, что поделать… Не будешь за собой следить — обойдут другие девицы. И дело не только в мужиках.

Сменная одежда нашлась весьма споро — была она развешана на тонкой жерди за печкой-мазанкой без трубы, о каких я только читала в родном мире. И, как и всё вокруг, большим изяществом тряпки местные не отличались — простое сукно примитивной ручной работы, больше похожее на грубую льняную скатерть чем на нормальную одежду. Но наклонившись вперёд для того чтоб надеть длинную бесформенную юбку и прикрыть наконец свою широкую упругую попку (что ест, того не отнять, конечно — тело у реципиентки переселения было подтянутым), я неожиданно почувствовала, как откуда-то из лёгких с последним моим выдохом идёт ещё что-то жидкое и горячее. Закашлявшись неожиданно выплюнула на пол смесь воды и слизи, оставшейся в организме после затопления этого тела, а задрав задницу ещё выше, при этом почти встав на голову, заставила с кашлем вылететь и другие остатки неприятной смеси.