Корректировка 2 (СИ) - Ледов Вадим Страница 2

С шумом всосала остатки ликера и поднялась.

— Спасибо за угощение, работать надо. Пока, мальчики.

— Какая прельстительная фемина! — сообщил мне Лев Маркович, когда за ней закрылась дверь. — Бесспорно грешная, но прельстительная. Сочетание ярости тигрицы и вкрадчивости кошки.

Зовущая плоть! Сильная стать! Не слабей, чем голос, рычащий в момент оргазмического воодушевления. В этих джунглях есть где заблудиться!

Я не мог скрыть удивления:

— Да вы, Лев Маркович — тайный эротоман!

— Водится грешок! — кивнул он. — Эротоман, как есть, но отнюдь не тайный. Знаете, Гриша, хоть я и в молодости не слыл красавцем, однако же за мой материальный достаток и живость ума, дамы охотно дарили мне свое внимание. Кстати, если решите закадрить нашу железнодорожную нимфу, категорически не советую.

— Почему? — удивился я, хотя и не собирался её кадрить — во-первых, еще не отошел от Зои, во-вторых, такие гром-бабы не в моем вкусе, то ли дело, юная восточная красотка.

— Вовсе не из морально-этических соображений, помилуйте. Просто в соседнем плацкартном вагоне служит проводником её муж. Личность, я вам скажу… мне он чем-то напоминает Минотавра. В общем, если застанет вас с женой в момент близости — рискуете повторить судьбу Анны Карениной.

Потом Лев Маркович пожаловался, что у него в связи с возрастом случаются частые позывы и удалился в сортир.

Только успел он уйти, как дверь купе распахнулась. В проеме стоял здоровенный мужик в засаленной железнодорожной форме. Лицо у мужика было не сказать, чтобы одухотворенное. Как сказал Маркович: похож на Минотавра? Да, что-то бычье в нем было, только без рогов. Хотя, зная игривый характер его сексапильной женушки, поручиться за это я бы не взялся…

За руку, он держал огненно-рыжую конопатую девчушку лет, десяти.

— Где этот… тренер, который? — не здороваясь поинтересовался проводник. — Евойная малявка, к нему просилась, а одной боязно идти. Как их родители только отпускают…

— Здрасти! — сказала малявка.

— Привет, — я еле сдерживался, чтоб не заржать в голос, я её узнал.

— Чо, лыбишься? — сумрачно спросил мужик, видимо отнеся моё веселье к собственной внешности.

— Это я о своем, анекдот вспомнил, — успокоил я его. — Вышел Лев Маркович, по неотложному делу, скоро вернется.

— В общем, я её оставляю, обратно сами проводите.

— Что за балаган? — спросил я Еву, когда он удалился. — Детство вспомнила, фея Огонек?

— А что, мне гадать ему было? — дерзко отвечала она, возвращая себе привычный вид. — Я контролирую твою безопасность, должна быть в курсе всего, что происходит или должно произойти!

— Ну, и?

— Ничего подозрительного не зафиксировано, но выяснила любопытную вещь. Та фифочка, что тебе понравилась… Лейла…

— Уж, прям, понравилась.

— Ну, мне-то не ври! Ты ж любишь таких… — она сделала эффектную паузу, — похожих на меня.

— Ой-ё-ё-ёй, сколько самомнения у флуктуации мирового эфира!

— Знаешь, чья она дочь? — спросила фея, игнорируя иронию.

— Замер в ожидании?

— Её папочка начальник Азербайджанской железной дороги.

— Это, типа, большая шишка?

— Не маленькая, да. Что-то вроде генерала. Сам он азербайджанец, а мать у Лейлы украинка. Представляешь, какая взрывоопасная смесь характеров получилась? Дочка учится в Железнодорожном институте и возжелала проходить практику, как все однокурсницы — проводницей. На все уговоры, посидеть в Управлении — ни в какую! Поскольку папочка в дочке души ни чает, пошел у нее на поводу. Но под её практику выбил на маршрут спальный вагон, мол, там публика приличней и хлопот меньше. И надзирать за ней и помогать поставил сладкую парочку: Марию и мужа её Петра.

Я вспомнил анекдот про грузина, который поехал учиться в Москву, где он пишет домой, что в Москве все люди ездят в автобусах. А папаша ему отвечает: сынок, я продал немножко цветочков и купил тебе автобус, езди, как все люди.

Лев Маркович заснул сладким сном, похрапывая и посапывая и что хуже, попукивая. Пришлось даже приоткрыть окно.

Перед этим мы сыграли в шахматы. Две первые партии он обыграл меня, в одну калитку, хотя был столь милостив, что предупреждал, когда я собирался сделать очередной нелепый ход и предлагал переходить. Неудивительно — мои шахматные умения в основном, ограничивались знанием, как ходят разные фигуры.

Обозлившись, я привлек моих соратников и с их помощью сыграл, что называется, в «режиме бога». Ева знала все его ходы наперед, а Кир, все шахматные комбинации.

Поверженный Лев Маркович, недоумевал, каким образом очевидный профан, в моем лице, сумел так перестроиться, что нахлобучил его, как пацана.

Он предлагал сыграть еще, но я гордо отказался, сказав, что счет 2:1 в его пользу и это достойная победа в матче.

После того, как Лев Маркович уснул, я честно проворочался еще полчаса. На часах было двенадцать тридцать, а значит пора приступать к выполнению нашего с Евой, плана.

Встал и вышел в коридор, там было тихо и безлюдно. В мягком вагоне ехало человек пятнадцать и все они спали.

Я отправился в туалет. Проходя мимо купе проводников, заглянул в приоткрытую щель двери и увидел… хм, зашел в туалет, справил нужду, помыл руки одновременно размышляя… В служебном купе за столом сидела Лейла и она была одна. Отлично!

Вежливо постучал.

— Чего вам? — взгляд у Лейлы был болезненный и нелюдимый.

— Проходил мимо, и почувствовал, что у вас нелады. Что случилось?

— Мигрень… голова болит… сил нет, хоть на стенку лезь.

— Давно это у вас?

— Вы врач? — прошелестела она, держась ладонью за висок.

— В некотором роде, — кивнул, — я экстрасенс, я чувствую боль. Может слышали?

— Давно, лет пять… слышала, — последовательно ответила она, похоже не вникая в суть. — таблетки, как назло, забыла в Ленинграде… — она по-детски всхлипнула.

— Слушайте, Лейла, я могу помочь… Помочь?

— Можете? — она вскинула на меня глаза с надеждой. — Никто не может…

— Конечно, могу! — сказал я уверенным тоном. — проведем небольшую процедуру, но, чур, вы мне будете доверять!

— Так болит, — пожаловалась она, — я с поезда готова спрыгнуть…

— Не надо прыгать, сейчас всё будет в лучшем виде! — заверил её я. — Мне нужен стакан воды.

Она махнула рукой в сторону шкафчика и взялась ладонями уже за оба виска.

Открыв шкафчик, я обнаружил там початую бутылочку «нарзана». Вылил её, в тут же найденный стакан.

— Смотрите, Лейла, сейчас я заряжу воду (Чумак, блин), вы её выпьете и все пройдет, я вам обещаю!

Отвернувшись от неё и что-то бормоча, я незаметно вылил в стакан содержимое капсулы с наноботами. Ощущая себя идиотом, тихонько прошептал заклинание Бастинды: бамбара, чуфара, лорики, ёрики, пикапу, трикапу, скорики, морики! Явитесь передо мной летучие обезьяны.

Потом протянул стакан Лейле.

Она взяла, покрутила недоверчиво в узких ладошках и решившись, выпила мелкими глотками.

Жалко было на неё смотреть, такую маленькую беззащитную, мучимую жестокими головными болями.

— Ждем десять-пятнадцать минут! — сказал я. — Уверяю вас, результат не за горами. А пока помассируем чувствительные точки на ваших ладонях, чтоб активировать процесс.

Как завороженная, она протянула мне руку.

— Кажется, становится лучше…

Ну, это чистое самовнушение. Я взял ладонь и с умным видом, стал водить по ней пальцем. Тут влезла Ева.

— Ну-ка дай я гляну… Угу… угу… всё понятно.

— Что тебе понятно?

— Потом расскажу, охмуряй дальше девицу!

— Причем тут, охмуряй? Просто помогаю.

Исчезающий смех был мне ответом.

— Контакт с периферией установлен, — наконец, сообщил Кир.

— Устранить мигрень! — скомандовал я.

— А теперь больная, — обратился уже к Лейле, — сеанс бесконтактного массажа.

Протянул руки и стал с важным видом водить ладонями по воздуху вокруг её красивой головки. Она покорно ждала.