Александр Михайловский - Мир царя Михаила (СИ) Страница 20

А Масако… Она не должна считать, что я с ней поступил жестоко. Я читал, что Россия огромная страна, и люди населяющие ее с уважением относятся к монархам и членам их семей. Моей дочери будут оказываться подобающие ее сану почести, ну, а сын ее, а значит, мой внук, станет когда-нибудь правителем этой могучей страны. А если что случится с мужем Масако…

Ведь недаром ей читали наши исторические хроники о женщинах-императорах, таких, как Суйко, дочь императора Киммэя, или Дзито, жена императора Тэмму. А императрица Го-Сакурамати, которая занимала Хризантемовый трон сто лет назад? Все в этом мире возможно, ведь в истории России были императрицы, которые правили страной не хуже императоров-мужчин. Одну из них, которая, кстати, тоже была когда-то супругой русского царя, ее подданные назвали Великой. И хотя она и была иностранкой, но все русские относились к ней, как к родной матери, так и называя ее - “матушка”.

Все. Пора. Пойду, попрощаюсь с Масако. Надо дать ей несколько добрых советов, которые помогут моей дочери быстрее стать своей среди чужих ей людей. Хорошо, что ей поможет в этом русский священник, которые вот уже почти три десятка лет проповедует в Японии свою веру. Говорят, что за это время он стал большим японцем, чем многие из тех, кто был рожден на священной земле Ямато.

Тогда же. Неподалеку от побережья острова Сикоку.

Владелец рыболовной шхуны “Адзи-мару” Номура-сан.

Вчера, когда я был в Такамацу, пытаясь узнать от своих знакомых купцов хоть какие-то новости, на стене здания городской администрации я увидел бумагу, в которой объявлялось, что война с русскими закончилась, и со дня на день будет подписан мирный договор. Для всех владельцев торговых и рыболовных судов доводилось до сведения, что теперь они могут безбоязненно выходить в море. Русские корабли их не тронут.

Подумав, я решил рискнуть, и на следующий день попытаться наловить хоть немного рыбы. Из-за того, что рыбная ловля в прибрежных водах была связана с огромным риском, цены на рыбу выросли, и купить ее мог далеко не каждый японец. Может попробовать? Конечно, можно потерять мою шхуну, но в случае удачи прибыль будет немалая, и я смогу, наконец, рассчитаться с долгами.

С утра на море был туман, и я обрадовался этому. Проклятым кораблям-демонам будет трудно нас обнаружить. Хотя, как рассказал мне один раненый морской офицер, которого я встретил в Осаке, от этих русских кораблей-демонов не спрячешься ни в тумане, ни в ночной мгле. Я не поверил ему, и, как оказалось, зря.

Где-то после полудня, мой впередсмотрящий увидел странный корабль, вынырнувший из тумана. Он словно птица летел над морем. Похоже, что это был один из кораблей-демонов. Иначе, как объяснить, что из низкой и широкой трубы этого русского крейсера - а по размерам это был корабль не иначе, как крейсером - не валил густой черный дым, а скорость его была просто огромной.

Мы уже приготовились к смерти. Ну, или, в лучшем случае, к тому, что мы потеряем нашу кормилицу - “Адзи-мару”. Но удивительно - русские не тронули нас! Чуть сбавив ход, корабль-демон прошел на расстоянии полета стрелы от нас. Я видел на его палубе русских моряков, которые махали нам руками и что-то кричали. Судя по их улыбающимся лицам, они не собирались делать нам что-то плохое.

Корабль-демон пронесся мимо, и скрылся в тумане как наваждение. Мы все облегченно вздохнули и переглянулись. Похоже, что, действительно наступил мир. Значит, что нам, рыбакам, предстоит много работы, по которой мы стосковались…

17(04).03. 1904 года. Борт АПЛ “Северодвинск”.

Великий князь Александр Михайлович.

- Дал мне Господь радость великую - дожить до сегодняшнего счастливого дня, когда прекратилось кровопролитие, и восторжествовала любовь. - Эту фразу произнес епископ Николай, когда я прочитал ему телеграмму о том, что условия мира, которые мы предложили японцам, приняты императором Мацухито. И вскоре его дочь отправится в Россию, чтобы принять крещение и стать российской императрицей.

- А ведь совсем недавно, - продолжил епископ, - японцы смотрели на иностранцев как на зверей, а на христианство как на злодейскую секту, к которой могут принадлежать только отъявленные злодеи и чародеи. А вот теперь дочь самого микадо станет женой русского императора и примет православие.

А как трудно было мне после начала войны. Я тогда отправил всей своей пастве “Окружное письмо”, в котором благословлял японских христиан исполнить свой долг верноподданных, но напоминал: “Кому придется идти в сражения, не щадя своей жизни, сражайтесь - не из ненависти к врагу, но из любви к вашим соотчичам… Любовь к отечеству есть святое чувство… Но кроме земного отечества у нас есть еще отечество небесное… Это отечество наше есть Церковь, которой мы одинаково члены и по которой дети Отца Небесного действительно составляют одну семью… И будем вместе исполнять наш долг относительно нашего небесного отечества, какой кому надлежит… И вместе с тем будем горячо молиться, чтобы Господь поскорее восстановил нарушенный мир…”

И вот, мои молитвы дошли до Господа - долгожданный мир настал. Хвала Всевышнему. И вам хвала дети мои, ибо в Святом Писании говорится: “Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими”.

- Аминь, - сказал, осенив себя крестным знамением, император Михаил, - пора подвести черту под всем случившимся. Окончательно мы поставим крест на нашей вражде с Японией после моего брака с дочерью императора Мацухито. Я попрошу вас, Ваше преосвященство, как следует подготовить мою будущую супругу к принятию таинства Крещения, и начать обучение ее русскому языку. А когда я наведу порядок в своей столице и провожу в последний путь брата, то после окончания траура мы и подумаем о свадьбе.

- Сандро, - обратился ко мне Михаил, - что еще слышно в мире? Когда мы будем в точке рандеву с “Цусимой” и “Адмиралом Ушаковым”?

- Ваше величество, - ответил я, - пришли отрадные новости из Кореи. Из Фузана в Нагасаки вышли два парохода с рисом, захваченных ранее в ходе проведения блокады Японских островов. Пусть подданные вашего будущего тестя почувствуют, что война закончилась. Через желудок благие мысли порой лучше доходят до ума. Надо подкормить изголодавшихся японцев.

- А тебе Мишкин, - уже неофициально обратился я к царю, - надо подумать о европейских делах. Они, пожалуй, будут потруднее, чем дела тихоокеанские. Там придется действовать без опоры на эскадру адмирала Ларионова. И противник наш будет хитрее и коварнее, чем сыны Страны Восходящего солнца. Ну, впрочем, и с этими справимся. Как говорил Петр Великий: “Природа произвела Россию только одну, она соперницы не имеет!”

17(04) марта 1904 года. Полдень. Тихий океан. 20 миль восточнее входа в Токийский залив. Борт АПЛ “Северодвинск”.

Великий князь Александр Михайлович.

Мы подошли к точке рандеву. Сигнал о появлении крейсера “Цусима” должен был нам подать эскадренный миноносец “Адмирал Ушаков”. Хотя, какой он миноносец - по водоизмещению он будет, пожалуй, поболее некоторых наших крейсеров. А уж по вооружении и огневой мощи это как “Новик”, “Богатырь”, “Боярин”, “Аскольд” и “Варяг” вместе взятые…

На “Цусиме” должны находиться японская невеста Мишкина и ее духовник, епископ Николай. Именно он должен в пути подготовить принцессу Масако к таинству крещения. Епископ прекрасно знает японский язык, знает характер и душу японцев, и ему будет легко склонить дочь японского императора сменить древнюю веру предков на православную.

Очень важно, чтобы приобщение будущей императрицы российской к новой для нее жизни прошло мягко, без нажима и насилия. Хотя японские женщины приучены с детства к тому, что мужчина - глава семьи, и долг супруги - выполнять все пожелания мужа. В этом есть определенная прелесть, но я неплохо зная японских женщин, которые, порой, при внешней покорности, держат своих непутевых мужей в ежовых рукавицах.

Мне вспомнилась молодость. Служил я тогда на корвете “Рында”. Во время нашей стоянки в Нагасаки я обзавелся “временной женой” из японской деревеньки Инасса. Она не чаяла во мне души, называла меня “Сан” - сокращенно от имени. “Сан” по-японски означало “господин”. Я и был ей господином. Свое особое почтение ко мне она стала оказывать тогда, когда ей наши офицеры рассказали о том, что я родственник русского императора, и приглашен к самому “божественному Тэнно”.

Кстати, моя “временная супруга” научила меня немного разговаривать по-японски. Правда, во время приема у императора, когда я сидел за столом по правую руку от супруги микадо я набрался храбрости и попытался заговорить с ней на ее родном языке. Сперва она выглядела чрезвычайно удивленной. Я повторил сказанную мною фразу. И императрица неожиданно для меня рассмеялась. Тогда я счел наиболее уместным выразить ей по-японски мое восхищение по поводу достигнутых Японией успехов.