Можно ли обижать мальчиков? - "Yelis" Страница 20

И все время она была выше меня. Догнать её я так и не смог. Всё что у меня получилось к концу десятого класса, так это сделать отставание не таким очевидным. Ну, подумаешь, каких-то три несчастных сантиметра. Их почти и не заметно. Но, если честно, то это если она без каблуков. А на каблуках — это капут. Да и другие девочки нашего класса мало уступали ростом Ане. А было этих девчонок целых двадцать две против семи мальчиков.

Какой-то класс получился своеобразный. Нет, в пятом классе всё было хорошо. Девочек и мальчиков было примерно поровну. Но потом — кто-то вместе с родителями переехал в другой город, кого-то перевели в соседний класс, часть одноклассников в шестом классе перешли в открывшуюся в соседнем микрорайоне новую школу. И к восьмому классу девочек уже было больше мальчиков, но не так критично.

Затем после восьмого класса несколько парней поступили в училище, а в девятом к нам перевели ещё несколько девчонок из параллельного класса. Вот так и появилось подавляющее женское большинство в 10-Б. Причём почти все девчата оказались довольно высокого роста и спортивной комплекции. Даже наша школьная волейбольная команда на семьдесят процентов состояла из девушек нашего класса. Может класс собирали именно по принципу роста девочек, а мальчиков оставили довеском, так сказать для разнообразия? Тайна сия велика есть!

И вот последние два года официальным государственным строем в 10-Б классе нашей средней школы был полный матриархат. Ну, а матриархом класса была Аня Бахметьева. Причём и официально — как староста класса, и неофициально — как вожак всей девчоночьей стаи.

А стая образовалась на удивление дружная. Обычных девчачьих склок и ссор почти не было. Но зато на мужской части класса они отыгрывались вовсю. А мне, так как я сидел с Аней за одной партой и был, так сказать, в шаговой доступности доставалось больше других парней.

Зачем давать какое-то классное поручение кому-то, кто обретается через несколько парт, когда вот она жертва — рядом сидит и никуда деться не может. Принести мел — «Славка — вперёд!». Оформить стенгазету — корреспондент рядышком. Принести учебники из библиотеки — «Слава, организуй мальчиков и проследи, чтобы по дороге книжки не потеряли». «А почему сегодня Волошин не выполнил домашнее задание по математике? — А я здесь причём? Не сделал-то его Женька Волошин, а не я. — Ну так помоги человеку. Ты же лучше всех в классе знаешь математику!» «Славочка, помоги, пожалуйста, после уроков нашим девочкам разобраться с черчением. Как не можешь? Ну, вот объяснишь всё и пойдёшь на свою тренировку!». И вот так все шесть лет подряд.

Хорошо, что не просила помогать по таким предметам, как история, литература, география, биология и тому подобным. Терпеть не могу гуманитарные дисциплины. Лучше десять раз выучить математику, физику или информатику, чем один раз какую-то социологию. Наверное, Аня это видела и не приставала с такими просьбами.

Но иногда так и хотелось стукнуть её чем-нибудь особенно тяжёлым. Но воспитание, привитое дома родителями, в садике воспитателями и в двух школах учителями, удержало меня от такого радикально-смелого и заранее летального для меня шага.

А вы помните себя в детстве? Сколько раз вы слышали: «Девочек обижать нельзя! Ты же мальчик!» И всем пофигу, что девочка на голову тебя выше, вдвое шире и это она растоптала построенный тобой песочный замок. Как будто мальчиков обижать можно. Причём фразу о девочках я ни разу не слышал от какого-нибудь мужика, да от того же отца этой девочки. Но зато её постоянно говорят воспитатели детских садов и учителя в школах. А они кто? Правильно — женщины. И, кажется мне, что постоянное вдалбливание этих слов в подрастающих мальчиков, является проявлением женского собственнического инстинкта морального доминирования над более сильными физически мужчинами. Во завернул как!

Но вернёмся к школьным предметам. Математика, а далее алгебра и геометрия давались мне намного легче других предметов. Физика и химия немного труднее, но тоже ничего особо сложного. Зачастую домашнее задание по этим предметам я успевал делать на переменках.

Но самым моим любимым предметом было черчение. Построение геометрических фигур, их проекций, объёмных видов давалось мне очень легко. Интересно, что рисовать я не люблю, а точнее не умею. Изобразить какие-то пейзажи, натюрморты или портреты у меня не получается. А начертить что-нибудь техническое или срисовывать какой-либо несложный рисунок выходит очень хорошо.

Опять увлёкся школьными воспоминаниями. К чему бы это? Не заболел ли часом? Никогда не болел раньше. Простого насморка и того не было. Даже обидно — все болеют и прогуливают школу, а мне не везёт. Приходилось выкручиваться. Есть надёжные способы!

Кстати о часах. Что там показывают мои «Командирские»? Вообще-то это уже вторые мои часы. Их подарили родители на моё совершеннолетие. Первую «Славу» подарила мне бабушка Валя тоже на мой день рождения в пятом классе. Но их благополучно, как говорят у нас, «поцупылы» из раздевалки, пока я был на уроке физкультуры. Наученный горьким опытом, новые свои часы я берегу. Хорошие часы, дорогие, и главное с дарственной надписью на задней крышке: «Сынуле от нас!». И дата.

Так что там на часах? Ага, час двадцать две. И я почти уже пришёл. Сейчас дойти до перекрёстка, повернуть налево, пройти ещё сто метров, и я уже дома. Живу я на Молодёжном в девятиэтажке на третьем этаже вместе с родителями.

Хороший район у нас, компактный. Всё рядом: детские сады, школа, училище, спорткомплекс, магазины. Даже стоматологическая поликлиника пристроена к нашему дому. Кинотеатр свой есть — «Аврора»41 называется. Не знаю уж, почему его так назвали. Скорее всего, в честь крейсера «Аврора». А может и в честь богини утренней зари. Но всё равно красивое название — мне нравится.

Квартиру эту батя мой получил от завода, проработав на нём три года. До этого мы на съёмной квартире жили. Даже не квартире, а в комнате, так как жили вместе с хозяевами. Помню с утра пошёл в школу из одной квартиры, а после школы родители привели меня уже в новый дом. Даже краска на полу в новом жилище высохнуть до конца ещё не успела и прилипала к ногам.

Ну вот — дошёл наконец-то! Устал шевелить своими двумя. А что вы хотели? Три часа на дискотеке, затем пешком через полгорода в одну сторону, провожая Аньку, а потом в другую — транспорт ведь уже не ходит. Вот и отваливаются мои ходули.

Хорошо, что лавочка возле подъезда есть. И даже целая, не разломанная. Посижу минут пять, отдохну, пока дождя нет, а то над станцией уже вовсю сверкает. Ну а потом, после небольшого перекуса продовольственными запасами холодильника, и баиньки можно. Здорово, что в нашей школе не шестидневка — утром посплю подольше.

Присел на скамейку, облокотившись на спинку. Тело расслабилась. Глаза закрылись сами собой. Голова склонилась на грудь. Сижу, никого не трогаю. И вдруг …

Вспышка яркого белого света над головой! Грохот!! Разряд!!!

Глава 4

Русь, Пенза. Пензенская областная клиническая больница, операционная отделения реанимации и интенсивной терапии. 25 апреля 2086 года, 8:14.

— Разряд сто пятьдесят! Убрать руки!

Резкая боль в районе груди. Тело выгибается дугой и снова падает куда-то вниз.

Помню как-то в детстве, лет семь мне было, наверное, нашёл я в шкафу у деда вольтметр с подключённым к нему проводом и электрической вилкой. Ух, ты! Самый настоящий, а не игрушечный прибор. Родители были на кухне вместе с дедушкой и бабушкой — что-то они там готовили или просто разговаривали. Ну, а я, недолго думая, а скорее всего совсем не думая, воткнул прибор в розетку. Стрелка дёрнулась. И всё бы ничего, но клеммы прибора, за которые я ухватился, были оголены.

Ух, как меня тогда шандарахнуло током! Хорошо, что прибор был для меня тогдашнего тяжеловат, и он попросту вывалился из моих рук. А может, двести двадцать вольт для меня маловато было. Но ощущения были, прямо скажем, непередаваемые, но зато хорошо запоминаемые. Как я тогда перепугался! Вилку из розетки доставал трясущимися руками, ими же прятал прибор обратно в шкаф — лишь бы родители об этом не узнали. Они об этом, кстати, до сих пор не знают — значит хорошо тогда зашифровался.