Он вернулся: Том III - Александр Сергеевич Заикин Страница 20

Николаю пришлось признать, что этот человек наверняка говорит правду. Вряд ли Романовы решили бы провернуть такую дешёвую интригу, да и поведение родственников было прямым доказательством тому, кто был явным виновником происходящих событий. Так что правящий род лишь решил воспользоваться удачным стечением обстоятельств.

Стоило бы послать этого человека и не дать ему поговорить с сыном. Но сейчас Николаю не помешала бы помощь, чтобы поскорее освободить Сергея из-под ареста. А с государственными ресурсами это сделать было куда проще. И да, в первую очередь надо было очистить имя сына, это почти также важно, как и вернуть ему свободу. Ради этого можно заключить сделку с дьяволом и остаться в должниках у Романовых. Долги ведь рано или поздно удастся отдать и потом всё вернётся на круги своя.

— Ладно, тогда пошлите вместе со мной к Сергею, поможете хотя бы создать для него условия получше пока он под арестом.

А дальше… Дальше начали происходить какие-то странности. Взять хотя бы то, что милиционеры были какие-то нервные. Когда же Николай заявил, что хочет видеть сына, дежурный побледнел и тут же вызвал человека, который отвёл Салтыкова и этого Олега в одну из камер.

Хотя какая же это камера? Мягкая мебель, приличная кровать, кухонная техника, телевизор… Небольшая, но в целом комфортабельная квартира. И Сергей сидел ан диване, что-то пил из чашки, а рядом стоял, судя по виду, какой-то зек.

— О, а вот и батенька, — улыбнулся Сергей, увидев Николая. — Примчался всё же.

— Что вообще происходит? — Спросил с удивлением мужчина. — Сын, как же это… Откуда?

— Как оказывается в местном отделении имелась камера для VIP-персон. Ну для тех, кто сам оплачивал свой временный арест. Вот я и занял эти хоромы.

— Но тебя же арестовали, должны были давить на психику и пытаться сломать!

— Да, был тут один подполковник, Ерегошко его фамилия. Начальник он тут. Пальцы гнул, угрожал и давил на меня, пытался заставить своих подчинённых устроить мне весёлую жизнь. Пришлось показать ему, где его место. А оно у… Как вы там говорит? — Сергей обратился к стоящему рядом зеку.

— Параша, — сразу же ответил тот.

— Во, у параши его место. Сидит в одной из камер из-за своего ужасного поведения. Формально взял больничный, так что сейчас тут один капитан всем заведует. Крайне понятливый мужчина, который понимает, как ему стоит себя вести.

— Это может вызвать некоторые проблемы если подполковник решит вас в чём-либо обвинить… — Начал говорить Олег.

— Ничего он не скажет. И видеозаписей сделанных с камер нет, исчезли куда-то. Разве что на меня навешают новых незаконных обвинений. А вы вообще кто?

— Олег, просто Олег. Я тут от лица правящей семьи. Романовы узнали о вашем положении и прислали меня. Я здесь, чтобы помочь вам. Да, снять обвинения и подарить вам свободу прямо сейчас не получится, но это лишь вопрос времени. Мои люди всё могу сделать, но вы же понимаете, что ничего в этом мире не даётся даром и…

— Стоп! — Перебил его Сергей. — На этом наш разговор закончен, можете уходить. Своему высокому начальству скажите, что ваша попытка воспользоваться моим тяжёлым положением была воспринято сугубо негативно. Более того, теперь я отныне считаю, что это всё может быть рук правящей семьи или тех, кто желает к ней подлизаться. Пускай следующий человек правящего рода будет это учитывать. Конкретно вас больше видеть не желаю. Проводите человека.

Тут же появились два призванных существа, которые крайне грубо вытолкали мужчину хотя тот сопротивлялся и говорил, что это всё ошибка и он просто неправильно выразился. Его голос был слышен ещё несколько секунд даже сквозь закрытую дверь.

— Ты же понимаешь, что Романовы точно не причастны к этому делу? — Спросил у сына Николай.

— Я же не идиот, — отмахнулся Сергей. — Зато теперь они слегка напрягутся. И пришлют более смышлёного человека. Помочь мне в тяжёлой ситуации решил, ага. Наверняка в обмен на какую-то услугу. Не идиот ли? Ладно, садись… «батюшка», разговор есть.

Мужчина не стал ничего говорить и сел рядом.

— Николай, ты обещал мне, что сегодня меня признают членом рода и официальное оформление в качестве аристократа, — начал говорить Сергей. При этом тон его голоса был спокоен, но Салтыков чувствовал, что тот недоволен. Очень сильно недоволен. — Вместо этого я сижу тут. Условия неплохие, но подразумевалось, что всё будет гораздо хуже. Сейчас я официально арестован и вынужден ждать, когда всё дойдёт до суда и оправдательного приговора. Могут, конечно, окончательно посадить, но в таком случае вообще Империи не завидую. И за всё это я вынужден благодарить тебя. Втык человеку Императора я сделал, но мы оба знаем, что виноваты Салтыковы. То есть те, кто вроде смирился с моим признанием, обещали тебе всякое содействие и всё в таком духе. Получается ты всё ещё не можешь контролировать ситуацию в семье. Скажи. Неужели ты как патриарх вообще никуда не годен и мне надо брать дело в свои руки? А я буквально в одном шаге от того, чтобы принять это решение. И тогда Салтыковы умоются кровью, в живых останутся лишь самые понятливые и полезные люди.

Ситуация была каким-то сюром. Николай, будучи патриархом рода, человеком с богатым жизненным опытом и прожившим немало лет, сейчас сидел и молча слушал недовольство какого-то подростка, что всем своим видом и словами высказывал неуважение к нему. И не мог даже хоть слово сказать в свою защиту, но просто показать свою власть. Ведь этот мальчишка его сын, он должен выказывать ему уважение и слушаться как подобает нормальному сыну!

Только правда в том, что Николай не мог ожидать послушания даже от своих законнорождённых детей. Из-за этого и погиб Юрий, причём был убит Сергеем крайне извращённым способом. Семья продолжается разваливаться из-за желания отдельных людей получить как можно больше власти и денег. А с супругой вообще дело швах. Всё валится из рук и обращается в прах. Почти всё. Сергею легко удавалось держать ситуацию под контролем, решать различные вопросы и добиваться поставленных целей.

Неожиданно Николай кое-что осознал. Понял почему он столь терпеливо терпит поведение своего сына. А всё потому, что перед ним словно сидит его молодой дед.