Ветер перемен (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 21

Часть солдат заняли позицию на баркасах и стреляло поверх голов своих товарищей. Другие разместились перед плавсредствами и готовились принимать врага на штыки в плотном строю. Но пока те не подошли, а потому ребята также стреляли, формируя еще один ярус стрелков. Только не так интенсивно. Осторожно. Чтобы не прозевать навал в рукопашную…

Федерация Ашанти славилась тем, что могла выставить большую массу стрелков из лука. Тысячи и тысяч человек. В отдельных случаях — десятки тысяч. У них имелись и стрелки из огнестрельного оружия. Но очень мало. И они входили в элиту, а потому размещались при столице, выступая только с их лидером. Так что, к счастью, их тут не было и быть не могло. Далеко. Просто бы не успели, даже пожелай.

Массовое ополчение местных жителей.

Предельно бедное, но крайне многочисленное.

Других войск у Ашанти считай, что и не было. Ну, разве что самая элита, окружающая их правителя. Но какой-то значимой роли они не играла. В сущности, у них все сводилось к толпам лучников, которые при нужде могли атаковать с коротким легким копьем. Впрочем, не сильно рвались. Их сила заключалась в стрелах и возможности ими натурально засыпать.

Русские солдаты давали залп за залпом.

Туда.

«В ту степь».

По направлению вероятного расположения противника. Не целясь. Просто выводя мушкеты в горизонт. И отправляя целые тучи картечи. Мелкой и довольно легкой. Но она доставала неприятеля, судя по волнам криков, которыми отзывался каждый такой залп.

Такие картечные попадания не убивали как правило. Однако воевать даже после одной залетевшей в тело картечины становилось очень сложно. И главное — кровь уходила. Отчего воины слабели буквально на глазах. В условиях же местной санитарии и медицины изрядная часть этих раненых оказывалась обречена на достаточно неприятную смерть через несколько дней.

Обратно летели стрелы. Но с крайне низкой результативностью.

Весь полк был «упакован» в облегченный трехчетвертной доспех, специально сделанный для этой экспедиции. Из тонкого металла, чтобы только стрелы да копья местные держал. Отчего довольно легкий.

Из-за этого самого доспеха лишь единичные стрелы могли нанести русским солдатам хоть какой-то ущерб. Перед ногами у тех располагались «случайно» навалены тюки. У тех, что стояли на берегу, а на баркасах бойцы прикрывали нижнюю часть бортами посудин. Так что ноги не задеть. А головы они держали чуть наклоненными вперед, чтобы большие козырьки бургиньотов прикрывали лицо от стрел. Так что только кисти рук можно было поразить, да чудом угодить под козырек. Все-таки какой-то просвет там имелся. Ну и под некоторыми углами «гостинцы» могли залететь куда-нибудь под мышку.

Так что весь пехотный строй во фронт выглядел едва ли не монолитной стеной. А стрелы ашанти отскакивали от них, словно горох от стены. Тем более, что местные применяли отнюдь не английский warbow, а достаточно скромные луки…

Через минут десять боя стрелы прекратили лететь. И полк ответно остановил стрельбу. Выпустив к тому времени практически весь боезапас. А ведь кроме обычного, стандартного подсумка, каждый солдат получил еще и нагрудную «коробочку» на дополнительные двадцать выстрелов…

— Отошли? — тихо спросил полковник у Ньёньосс, которая в местных делах разбиралась прекрасно.

— Нет, — покачала она головой. — Ты их разве не слышишь?

— А это не стоны раненых?

— Не только. Да и вон, вон — погляди. Видишь там словно волна над травой? Это воины. Только они вновь стрелять не решаются.

— Надо раздать еще патроны.

— Надо, — кивнула Ньёньосс. — Хотя если они решаться на новую атаку, точно стрелять не станут. С копьями пойдут.

— А они решаться?

— Мы не знаем, сколько их. Если много, то решатся.

— Мы ведь не идем по их владениям. Отчего они нападают?

— Мы идем к их врагам. Этого достаточно…

Через полчаса произошло то, чего женщина и боялась. Воины ашанти пошли в ближний бой. Но… Это была не их сильная сторона. Тем более, что ничего противопоставить плотному строю солдат в доспехах они не могли. Так что атака эта выглядела словно бы какой бедолага решил присесть голым задом на ежа. Или скорее даже дикобраза.

Мушкеты со штыками работали словно швейные иглы.

Вжик-вжик. Вжик-вжик. Роняя наседающих неприятелей.

А поверх стреляли из мушкетов бойцы, расположившиеся в баркасах. Даже кое-какие ручные гранаты полетели, создавая дополнительную суматоху и ломая боевой дух нападающих. Однако же, несмотря на это, натиск получился достаточно сильным. И русским солдатам пришлось шагов на десять отойти назад. Прижавшись, по сути, к баркасам — войдя местами в воду по колено.

Но и все на этом.

На большее войска, собранного местной администрацией ашанти, не хватило. Оно, даже несмотря на ночь, дрогнуло. Слишком велики оказались потери…

Утром же пришлось срочно уходить победителям.

Начиналась лютая жара и валяющиеся навалом трупы ничего хорошего не предвещали. Солдаты приняли утреннюю порцию хинина. Позавтракали. Быстро загрузились, обмыв запачканные тюки водой. И отвалили от берега.

Да, бой был выигран. Однако оставаться на поле боя они не могли… вот такой вот неприятный курьез…

О хинине и о том, как он решал проблемы той же малярии, Алексей прекрасно знал. О нем там, в XXI веке не знал только человек совсем без исторического кругозора. Хотя бы понаслышке. Да и сами местные европейцы тоже о нем ведали, только не придавали значения. Мало ли? Красная вода какая-то лечившая лихорадку… Варварское же, дикое средство. Отчего его и игнорировали. А от Леша так не поступал. Поэтому вместе с каучуком из Южной Америки ему везли и кору дерева кина-кина. Что было одним из важных компонентов подготовки этой экспедиции. Ведь иначе полк мог просто не дойти до мосси из-за местной, крайне нездоровой для белых людей обстановки…

* * *

Алексей спокойно и степенно зашел в большую юрту. Пройдя на указанное ему почетное место.

Не связанный.

Свободный. Насколько, конечно, вообще можно быть свободным в гостях…

Позавчера утром на отряд его похитителей произошло нападение. Уже других степняков.

Быстро налетели.

Засвистели стрелы.

Однако боя не получилось. Похитители быстро сориентировались и, бросив царевича, дали ходу. Хуже того — никогда даже и не убило. Вроде кого-то ранило, но это не точно. Что сильно напрягло Алексея. Крайне сильно. Слишком уже ситуация походило на инсценировку.

Подъехали бойцы.

Освободили царевича, прославляя волю Всевышнего, благодаря, которому они успели. А потом повезли на встречу к башкирским старейшинам, к которым тот так и так ехал…

Пока ехал — думал.

Вся эта история выглядела странно и дурно. Что первое нападение, что спасение… Да, сам он расслабился. Да, почти ничего не знал про степь и ее манеру ведения дел. Да, недооценил незнакомую культуру военного дела. Но… слишком много этих самых «но».

Зашел значит Алексей в юрту.

Сел.

Поздоровался.

Поблагодарил за спасение. Вежливо. В конце концов, даже такое спасение — это спасение. А потом спросил:

— Вы знаете кто меня похитил?

— Пришлые. С юга.

— И откуда они тут?

— На торг пришли в город. Караван с охраной. Это люди, которые караван сопровождали. Часть их.

— А откуда пришлые знали, что я приеду?

— Так из Перми гонец пришел. Весь город знал. Все что можно чистилось, красилось и прихорашивалось.

— Какой гонец? — удивился царевич, который никого не отправлял.

— Да почем нам знать? Прибыл. Сообщил. И обратно ушел.