Сакральный путь-Выбор сделан - Анастасия Квапель Страница 21

Николас всегда перетягивал всеобщее внимание на себя.

— Смотрите, как Николас ровно держит спину при верховой езде. Смотрите, как Николас убил оленя с одного выстрела, прям в глаз.

— О, какую интересную тему затронул Николас!

Все время только он! А я? А как же я? Ох, да сколько можно?

Но теперь, оставшись с ними наедине, началось другое, о чем я и подумать не могла:

— Николь, подними голову, леди держат голову прямо. Николь, не сутулься и выдвини грудь вперед, Вивьен должен видеть все твои достоинства!

— Николь, эта тема никому не интересна! Даму украшает скромность!

Как никому? Мне она интересно! Это было просто ужасно. Не о таком внимании я мечтала…

Каким бы невыносимым снобом не был мой брат, но он оказывается, не давал доставать меня. В поездке я даже соскучилась по нему. Когда, наконец, мы доехали в имение семьи Лафар, я была счастлива выйти из кареты. Меня осматривали со всех сторон. Его маман, как и моя, следили за каждым моим вздохом. Как я села, как я встала и как хожу. Потом, разумеется, меня попросили спеть и сыграть на клавикордах. Я сыграла музыкальный отрывок из балета «Лебединое озеро», а чуть позже исполнила арию из оперы Даргомыжского «Русалка»:

Он сам! Ты нежнее к нему

Приласкайся, мой друг,

Заведи разговор о себе, обо мне:

Ты ему расскажи, что слыхала не раз

Про рожденье свое, про несчастья мои.

Если ж спросит тебя, вспоминаю ль о нем,

Скажи, что вечно его я помню,

И с прежней страстью его люблю я,

Скажи, что дом мой прохладой дышит,

И что в свой терем его зову я,

Зову и жду.

Ты старайся, мой друг, лаской детских речей

К нам его заманить и в мой терем завлечь.

Ты напомни ему про любовь юных дней,

И скажи, что я его зову и жду.

Скажи ему, мой друг, скажи,

Что я зову и жду!

Все были восхищены мной. А у месье Вивьена пропал дар речи. В этом ничего удивительного нет, я восхитительна! Для вас это разве новость, папенька и маменька? Ах, да, вы же смотрите только на победы Николаса! Разумеется, я не задала им этого вопроса, хоть и очень хотелось. Так не ведет себя леди. Это было и ни к чему, по их лицам это было несложно прочесть. Более того поскольку мои увлечения остались в моей комнате, я была столь любезна, что разрешила Вивьену меня развлечь. Этот дурень опять мне начал читать стихи, а я хотела вновь упасть в обморок. Но как только собралась, подоспела маменька, и начала расхваливать этого олуха. Мне, в самом деле, стало дурно в тот момент. Маман, как будто сразу поняла мой план и предложила нам конную прогулку. Я решила, что это намного лучше, чем поэзия и сразу же согласилась. Вивьен, как только мы оседлали лошадей, начал петь мне дифирамбы. Он, якобы, не ожидал от столь творческой натуры умение кататься верхом. Меня это возмутило до глубины души. Поскольку маменька осталась в имении, я не увидела никаких препятствий, и ускакала от него, как можно дальше. Правда моя выходка его ни грамма не огорчила. Напротив, он решил, что я устроила игру — соревнование. Какая глупость! Разумеется, меня это быстро утомило, и я скрылась за ясенем. Пока он меня искал, я проскакала галопом до самого поместья. Вот тут-то и начались укоризненные взгляды моих родителей. Мол, они не ожидали, что я могу вести себя настолько легкомысленно.

— В чужом доме, такой позор! — Тихонько шепнула мне маман.

За Вивьеном тотчас же послали. Он все это время разыскивал меня. На мое удивление он приехал в прекрасном расположении духа. Когда он подскакал ко мне, то сказал, что за такой красавицей нужен глаз до глаз. Помолчав, добавил моим родителям, что это его оплошность и всю ответственность он берет на себя. Словно я ребенок, за которым необходим присмотр. От такой наглости у меня пропал дар речи. Но оставшуюся часть нашего пребывания пришлось быть паинькой. Маменька сверлила меня глазами, и никак не хотелось дома получить наказание. Если она добавит дополнительные часы хороших манер, времени на эксперименты у меня совсем не останется.

Вивьен, как будто старался мне помочь и не сильно меня раздражал. Перед самым отъездом сказал, что у него есть для меня подарок. Ему посоветовал это мой брат. Я подумала, какую же ерунду мог посоветовать Николас? В этот момент мне вручили маленького рыжего котенка. Это было так неожиданно. Я растерялась и не знала, как и реагировать. Более того, я искренне заулыбалась ему. Не ожидала от себя такой глупости. Теперь он расценит это, как мое благосклонное отношение к нему. Да… ещё перед самым отъездом, маман вручила Вивьену мой девичий альбом. Сказала, что я стесняюсь его попросить написать мне пожелания. Они пригласили его к нам в имение, чтобы он вернул лично столь особенную вещь!…"»

Что за девичьи альбомы? Дневник ее? Нет, мать так не могла поступить! Тогда что это? Анкета может, какая-то? Благо под рукой интернет. Сейчас все узнаем! Итак: У каждой барышни непременно был такой альбом. Хозяйка ничего в нем не писала, а предлагала заполнить его своим гостям. Альбом клали на столик в гостиной, брали с собой на балы, в поездки- путешествия.

В отличие от дневников, которые писались для себя, альбомы заполнялись «чужой рукой», и создавались для того, чтобы их показывали. Но, конечно, они несли печать характера своего хозяина, ведь только он определял, кого попросить оставить запись в альбоме.

К внутреннему оформлению альбома предъявлялись некоторые требования.

Первую страницу оставляли девственно чистой. Если ее открыть, считалось, что с хозяйкой альбома может произойти несчастье.

В начале альбома писали родители и старшие члены семьи — они оставляли свои главные напутствия.

Дальше — слово подружкам и знакомым.

Последний лист отводился для самых нежных записей. Считалось, что там пишут лишь те, кто горячо любит владелицу альбома. Согласно поэме «Евгений Онегин», там можно было прочесть примерно такие строки:

Кто любит более тебя,

Пусть пишет далее меня.

Значит, только Николь могла просить Вивьена оставить запись! Но она не хотела его просить, это мать подталкивала их к друг другу. Вот так