Ничего личного (СИ) - Путилов Роман Феликсович Страница 21

— Парни, вы скажите, что вам конкретно надо, и мы вам все отдадим, мы с милицией никогда не ругаемся.

— Не, уважаемый…- я оттер плечом замявшихся братьев: — В постановлении сказано, что мы предлагаем вам выдать предметы, полученные преступным путем. Все предметы, на которые бумаг не будет — получается, добыты преступным путем. Так-что, доставайте бумаги ваши, открывайте сейф…

— Я сегодня ключи забыл…- Семен заслонял широкими плечами металлическую решетку, за которой стояли стеллажи, уставленные телевизорами и видеомагнитофонами: — Деньги выдавал из тех, что в кармане с собой были. Я сейчас попробую дозвониться своему директору, чтобы он ключи привез.

— Звонить никуда не положено во время проведения следственных действий. — Я наклонился и выдернул телефонный шнур из розетки, чтобы у коммерсанта не было соблазна, звонить кому бы ни было: — И в беде с ключами мы вам сейчас поможем. Сейчас понятой сходит через два подъезда и приведет сюда дежурную бригаду слесарей из домоуправления, они, как знали, вчера свежие баллоны для газовой горелки привезли. Десять минут и срежут все петли с дверей и дырку в сейфе вырежут.

— Не надо слесарей беспокоить. — Семен мрачно посмотрел мне в глаза: — Я вспомнил, что у меня здесь дубликаты ключей хранятся.

И мужчина, горестно вздыхая, полез в ящик стола.

А дальше было просто.

Ребята сами, для собственного удобства, разложили ценности по категориям. То, что было принято официально, лежало на отдельной полке, вместе с квитанциями, а во просто принятое.

— Как это — изымаете? — выдержка изменила Сидорову Семену, и он попер на меня буром, одновременно пытаясь сорвать маску (очевидно, что меня он определил, как самого зловредного злодея, но братья Тимонины, даром, что близнецы, на счет «раз-два», заломили хулигану руки, а я, с удовольствием, надел наручники на толстых запястьях, после чего парня грубо уложили на пол, прямо в белой футболке.

— Ты снимаешь? — я, отдуваясь обернулся к одному из понятых, которому доверил видеокамеру и показал, на какую красную кнопку жать для ведения записи.

— Угу, все время снимаю.

— Молодец. — не хватала мне жалобы в прокуратуру, что якобы менты ввалились гурьбой, ограбили и избили честного предпринимателя.

— Вот так, гражданин Сидоров. — я наклонился к матерящемуся хозяина заведения: — Повторяю, на ценности, на которые у вас нет документов, будут изыматься.

— Документы в другом месте хранятся…- скрипя зубами, захрипел Семен.

— Так прекрасно, привозите документы и вам все вернут.

— Слушай, Пахан, а мы что, все это описывать будем? — опасливо прошептал мне один из братьев, указав на кучу золота, грамм на триста общим весом.

— Нет конечно. — я достал из кармана фотоаппарат, разложил кучу на три кучки и каждую заснял отдельно: — Пишем «колец столько то штук, общий вес столько то грамм, цепей –браслетов столько то», потом серьги посчитаем.

— Я телефоном воспользуюсь? — я обернулся к поднятому с пола и посаженному на стул Семену, после чего дозвонился до стоящего с утра «под парами», Димы Ломова и сообщил, что грузовик можно подгонять. Кожу и меха мы упаковали в чистые мешки из джута, застелив ими кузов грузовика, поверх загрузили двенадцать телевизоров и два десятка видеоплееров и магнитофонов с различным количеством головок. Автомагнитолы со срезанными проводами забили в большую картонную коробку, что принесли от ближайшего магазина. На полках ломбарда стало пусто и свободно, но это был не последний удар, что я готовил для конкурентов.

— Лимит кассы у вас какой установлен? — мой вопрос застал врасплох Семена, что тоскливым взглядом провожал понятых, что таскали изъятое и упакованное добро из подвала на улицу, в кузов грузовика.

— Что? — Сидоров не понимал, о чем я говорю.

— Я говорю, какой лимит наличных денег к кассе установлен для вашей организации.

— Э-э-э…

— Понятно. Парни, давайте понятых обратно, будем деньги изымать.

— Ты что творишь? — заорал хозяин скупки, увидев, как я, под объективом видеокамеры, выгребаю всю наличность с полок сейфа: — Деньги что, тоже ворованные?

— У вас должен быть документ, устанавливающий, сколько денег можно в кассе храниться. А если бумаги нет, то и денег быть не должно, а уж долларов и марок фрицевских, тем более…

— Это мои личные! Ты что козел делаешь.

— Не знаю, с налоговой инспекцией будете разбираться. — я пересчитал деньги, внес их в протокол обыска, после чего стал складывать для них отдельный конверт из листа бумаги, одолженном у местных хозяев.

Часом позже.

На визг следователя сбежалось все руководство отдела — телевизоры, видео и просто магнитофоны, шубы, шапки в мешках и прочие ценности загромождали коридор у кабинета следователя, в проеме которого, молодая женщина встала на смерть, как наши под Москвой:

— Я сказала, что не пущу! Решайте со своим начальством, куда хотите, туда и несите это…

— Маша, спокойно… — я протиснулся через толпящихся в коридоре сотрудников, взял девушку за руку и нежно приложился к изящной кисти: — Сейчас все решим. А ты пока вот это возьми.

Маша с погонами капитана, ошалевшая от моего подхода, машинально взяла пакеты с золотом и конверт с деньгами, похлопала густо-накрашенными ресницами, и орать перестала, очевидно вспомнив «собачьи» духи, врученные ей совсем не давно от всего сердца.

— Маша…- я наклонился к уху следователя и тихо зашептал ее ближайшие планы на сегодняшний день.

Место для хранения имущества, естественно, нашлось, без всякого скандала. Просто, вечером вышел короткий, на пять минут, телевизионный репортаж на местном канале, где сначала показали смущающуюся Машу и братьев Тимониных, с квадратиками вместо лиц, на фоне изъятого добра, где молодая следователь бойко рассказала, как в процессе расследования рядового уголовного дела она и оперативные сотрудники вышли на крупную точку скупки краденного и сейчас они планируют проводить работ по установлению граждан, кому принадлежит, изъятое у злодеев, ценное имущество. В довершении телевизионного сюжета показали начальника РОВД, очень достойно выглядящего, благодаря блеску полковничьих погон и многочисленных наградных планок, что, сдержанно лучась от довольства, сообщил жителям Дорожного района, что милиция на страже и сегодняшний успех — всего лишь маленький эпизод постоянной борьбы с преступностью, что ведут, подчиненные ему, сотрудники, не взирая на все трудности текущего момента.

К сожалению, удар, нанесенный по «Империуму», был всего лишь тяжелым, но, не смертельным. До конца месяца заведение стояло, запертое на замок — Якова Неделина и Семена Сидорова, практически каждый день, таскали на допросы. Куча техники и вещей в, одной из бесчисленных, кладовых старшины, постепенно уменьшалась, так как потерпевшие, мала помалу, выявлялись. Через некоторое время старшина был пойман, на попытке вывезти импортный телевизор в коляске служебного мотоцикла «в ремонт», после чего остатки бесхозной техники расползлись по служебным кабинетам оперативного состава и следователей, на «ответственное хранение», а, с наступлением зимы в потертые шапки и куртки, оставшиеся невостребованными, одевали потерпевших и иных, нуждающихся граждан, что иногда появлялись в Дорожном РОВД в полуобнаженном виде. А в мае упорные «империумы» вновь открылись, и тут-же попытались нанести визит Льву, но это была уже другая история, которая будет изложена в свое время.

Апрель 1993 года.

С операми из «тяжких» нашего РОВД сердечных отношений у меня не складывалось, слишком много пафоса было в их поведении. Потертые «ТТ» в кобурах из коричневой кирзы, неведомым образом, полученные на складе УВД, ножи, размером с маленькое мачете, носимые в кожаных ножнах на поясе — каждая черточка внешности должна была подчеркнуть, что парни работают на ином, заоблачном уровне, и мы, ковыряющиеся с банальными кражами и грабежами, до этих ребят должны расти годами и десятилетия. Но, даже небожители, иногда, должны спускаться на землю.