Издатель - Валерий Гуров Страница 22

— Господи как же круто, — Машка уплетала шоколадное мороженое за обе щеки. — Очень вкусно!

— И ты сможешь позволить себе есть в кафе каждый день и покупать шмотки, прикинь будет жиза?

— Умеешь ты соблазнять.

— Я просто умею констатировать факты.

Посидели, Сивый дал Машке время насладиться мороженным. Девка попробовав шоколадную крошку, следом принялась пробовать сиропы на других порциях.

Уличив момент, Боря спросил:

— Тебе что-нибудь известно про Олимпийский в июне?

— Не, а что там, Шулько? Это ж в Москве такая площадка? — каждый раз перед тем как попробовать что-то новое, она тщательно вылизывала ложку.

— Просто говорят всякое… ты кстати с Семейкой давно общалась?

— Ну тогда же, когда и ты, а че случилось? Ленка то тут причём?

— Забей. Не причём.

Посидели, Боря чтобы не оставить поковырялся в своей «Планете», хотя есть не хотелось совершенно.

— Борь, а Борь, — Машка отодвинула от себя креманку. — Я ж знаю зачем ты меня сюда привёл и что обед у нас не просто так, а деловой… ну не нравится мне твой бизнес, прости пожалуйста. Не могу от ощущения дурацкого отделаться, что людей сегодня обманула. Да и вообще…

— Что вообще?

— Мне надо готовиться к экзаменам, у нормальных людей идёт сессия! — она коротко плечиками пожала. — Вон Ленку Семейку и попроси, она все предметы экстерном сдаёт и у неё полно свободного времени. И почерк у неё ещё лучше, чем у меня. Прости, Шулько. Короче учеба мне важнее бизнеса!

— И кем ты потом будешь, когда выучишься, если не секрет?

— Я вообще-то поэтесса, Вениамин Бенедиктович предрёк мне будушее, — с серьёзным видом заявила Бондариха.

«Дура ты, а не поэтесса», — мелькнуло в голове.

— А когда Жаба тебе заплатит первый гонорар, он не сказал? — решил он подковырнуть.

— Так, с меня достаточно! С тобой сюсюкаешься, Боренька то, Боренька это, а ты малого того, что мой выбор не уважаешь, так ещё Вениамина Бенедиктовича обзываешь.

Машка резко поднялась из-за стола. Сарафан от такой прыти поднялся и опуститься не успел, отчего бондариха засветила свои трусики.

— Занимайся чем хочешь, эти деньги точно не сделают тебя счастливым!

Она залезла в сумку и достала оттуда заработанный четвертак, укладываясь купюры на стол.

— Мне они не нужны, а я пойду к Антону! Он как раз закончил и наверняка меня на проходной ждёт! А тебе, Шулько неплохо будет извиниться перед Вениамином Бенедиктовичем за своё гадкое поведение.

— Всенепременно, уже бегу и низко приседаю, — огрызнулся Боря.

«Проучить что ли ее?» — он смотрел на раскрасневшуюся девчонку.

Ну в потом взял и забрал со счета лежавшие там купюры.

— Вот и плати сама за то, что наела, раз тебе мои деньги не нравятся.

— Чего?!

— По счету рассчитайся говорю.

Машка опешила.

— Ты… ты… отдай мне мои двадцать пять рублей и я заплачу!

— А хрена лысого? Не отдам я тебе эти грязные бабки. Ты ж правильная такая фифа.

— Пошёл ты… — у Машки на глазах слёзы навернулись.

И крутанувшись на каблучках своих сандалий зашагала к выходу.

«Попутного ветра, вот спецом останавливать не стану. Неблагодарная», — решил Сивый.

Бондариха ушла почти, но вдруг остановилась, снова залезла в сумку.

— Ах да, забирай эту белиберду! Вон откуда у тебя в голове такие мысли витают!

На столик лёг «кирпич» серии «ПФ» издательства «Советский писатель». На обложке издания художник изобразил иноземную трёхглазую тварь-рептилоида. Название гласило: «Звездная месть» автора Юрия Петухова.

— Это вообще что?

— Петухов, ты мне его сам дал! — взвизгнула Машка. — Лучше бы соизволил посетить наш литературный кружок, Шулько, мы сборник наш будем разбирать… а не вот это все. Хотя теперь мне кажется, что такой человек как ты не смог бы написать этих стихов.

Она вздохнула и ушла.

«Скатертью дорожка», — мысленно проводил Бондариху Сивый.

Оставшись один за столиком, Боря несколько минут размышлял. Мороженое давно растаяло и теперь в чашах плавал жижа.

«Вот малолетняя зараза, все портит», — зло подумал он.

Теперь придётся ломать голову как изготовить к завтрашнему дню саммари в количестве аж 79 штук.

«Может Ленке внатуре позвонить? Ну а что, напишет саммари, бабок заработает. Надеюсь она не такая дура, как Машка. Заодно спрошу с какого перепуга я вдруг такой популярный стал», — решил Сивый.

Поднялся, вернул деньги на стол и зашагал к выходу.

Глава 9

«Дождь идет с утра, будет, был и есть.

И карман мой пуст, на часах шесть.

Папирос нет, и огня нет,

И в окне знакомом не горит свет.

Время есть а денег нет»

Песня группы «Кино».

По пути домой сивый заглянул к Аркадию Осиповичу за раскладушкой и телегой. Обещал до шести прийти и пришёл, явился не запылился — правда в пять. Старик к тому моменту управился с основной работой и нацепив на нос очки разгадывал кроссворд. Кстати почти весь разгадал. Из старенького трехпрограммного радиоприёмника Апогея-306 на стене доносилась мелодия Николаева из последнего альбома:

Я тону в твоих глазах,

И не знаю, что тебе сказать,

Только музыка в ночи

Для нас звучит.

— О, чего ты так рано вернулся, пацан? — спросил дежурный не поднимая глаз от газеты.

— Да, — Сивый отмахнулся, в подробности вдаваться не стал. — Нагулялись.

— Не бреши, — Аркадий Осипович записал очередной ответ в клеточки. — Я девку твою видел с другим. Зажималась прямо у проходной. Пацанёнок твоего возраста, подрабатывает.

Боря только улыбнулся с глуповатым видом, а про себя подумал:

«Вот шаболда, бондариха, тит твою мать!».

Забрал свою телегу с раскладушкой, ещё раз поблагодарил Аркадия Осиповича за оказанную услугу.

— Лучше скажи — английская единица измерения веса, четыре буквы? Уже голову всю поломал, да вспомнить никак не могу.

— Фунт, — подсказал Сивый.

— Фунт, точно. Представляешь из головы выветрилось. — повторил старик, вписывая ответ. — Так, а цыганский коллектив у нас значит «табор». Ага…

Попрощались на этом.

По пути домой Борис Дмитриевич зашёл в хозяйственный магазин и основательно там скупился всяким добром. Вроде как и по мелочи все, туда-сюда, а для дома нужно. Купил новые розетки, краску «Эмаль» несколько банок, кисточки — одну широкую на большой мазок, другую поменьше (подкрашивать чтоб удобно было) и ещё чего по мелочи там сям, для вешалки той же, чтобы дома косметику навести. Затык случился по части плитки. В ванной следовало подмарафетить кафель, который заметно прохудился и освежить