Приключения ДД. Стрела Амура - Евгения Ляшко Страница 22

— Но так же не всегда было? — осторожно спросил Паша.

— Не всегда. Вероятно, что некогда Марс имел полноценную атмосферу и воды в достатке. Но когда ядро планеты начало остывать, магнитное поле ослабло, и атмосфера улетучилась. Там нет жизни.

— Совсем ни какой?

Корсаков пожал плечами:

— Разве что метаногены. Это одни из самых древних микроорганизмов. Они получают энергию от водорода и двуокиси углерода, выделяя метан. Некоторые из метаногенов обитают в горячих источниках и живут в глубинах океанов и земной коре. Марс самый близкий к Земле по множеству параметров. Именно поэтому его и рассматривают первейшей колонией землян. Может быть, на красной планете обитают метаногены, но пока их ещё не обнаружили ни на одном из полученных образцов.

— А если предположить, пофантазировать, что там оказался землянин, то, как бы он себя чувствовал?

— Танцором балета! — рассмеялся Корсаков.

— Почему? — изумился Паша.

— Гравитация в два с половиной раза слабее, чем на Земле. Человек, который весит семьдесят килограмм на нашей планете, на Марсе «скинет» до двадцати семи.

Внезапно на крепостной стене показались брат и сестра Бойченко. В санаторий к пациентам их не пустили и они, усмотрев куда пошёл Степанцев, всё это время искали его по развалинам. Маша помахала Паше. Попрощавшись с Корсаковым, мрачный как туча, Степанцев поплёлся к друзьям.

Выслушав Пашу, Маша заохала.

— Оёёюшки! Зря приехали. А билеты на завтра.

Глеб ультимативно скомандовал:

— Вперёд читать библию!

Возражающих не было. Тройка запаслась продуктами в ближайшем супермаркете и безвылазно просидела полтора суток в квартире, изучая простой и в то же время глубокий текст. В воскресенье сев в вагон, Маша и Паша в гнетущем состоянии разглядывали пассажиров. Глеб же сосредоточенно уткнулся в блокнот, куда он много чего выписал из библии: он надеялся хоть что-то из прочтённого сформулировать для Димы.

Оставалось меньше часа пути до Краснодара. В Горячем Ключе к ним подсела пожилая женщина в платке и демисезонной рясе на тёплой подкладке. Ребята переглянулись. Её аскетический вид и чёрные одежды не могли их не заинтересовать. Глеб кивнул сестре, которая сидела рядом с православной пассажиркой. Моментально уловив смысл задания, Маша, улыбнувшись и поздоровавшись, вежливо спросила:

— Вы монахиня, да?

Кротко поприветствовав юную спутницу мелодичным голосом, женщина подтвердила предположение.

— А можно вам вопрос задать?

— Да. Если смогу, отвечу.

— Поделитесь, пожалуйста, как можно проявить любовь?

— Это каждому доступно. Отдавать, не жалея. Трудиться, не нарекая. Делать добро, не унывая. Слушать, не прерывая. Доверять, не сомневаясь. Ценить то, что имеешь. Молиться, не переставая.

Глеб застрочил в блокноте, а сестра продолжила расспрос.

— Спасибо. Всё более или менее понятно. А что значит «трудиться, не нарекая»?

— Это когда человек делает что-то и не возводит своё деяние в ранг достижений, не напоминает другим, что именно он это сотворил.

— Оёёюшки! Я кажется, поняла. Это когда горделивый человек ждёт похвалы за поступки проявления любви. И получается, что он как будто попрекает тем, что он нечто сделал. Будто его должны были, но не отблагодарили. Типа девушка попрекает возлюбленного или мать укоряет ребёнка: «я для тебя качели сделала», «ухаживала, когда ты болел», «приготовила тебе на день рождение торт» или что-то в этом роде.

— Гордыня и тщеславие — грех. Они убивают любовь, — изрекла монахиня.

Паша вставил:

— Это как давать милостыню и этим перед всеми хвалиться.

— Верно, молодой человек. Добрые дела не нужно выпячивать. «Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая» — говорит нам Иоанн Златоуст.

Из динамиков зазвучал приветливый голос, сообщивший о том, что скоро конечная станция. Пассажиры засобирались.

Не желая откладывать передачу послания для Димы, друзья, стремглав перемахнув через маленькую площадь перед железнодорожным вокзалом, присели в тихой кофейне и позвонили Георгию Максимовичу. Знахарь включил мобильник на громкую связь, посоветовав говорить кратко и чётко. Глеб медленно с выражением зачитал из блокнота суммированные от мамы и монахини способы проявить любовь, и закончил наставлением:

— Дима, ты проходишь испытание энергией любви. Настоящая любовь не имеет условностей. Любовь дарят и ничего не требуют взамен. Прежде чем что-то сделать подумай о том, будет ли тебе самому приятно оттого, что ты собрался делать, — поменяв голос на будничный, Бойченко обратился к дедушке Димы, — у нас всё.

Но тут мобильник друга выхватил Паша:

— Не всё! Дима, ты лёгкий и прыгучий как танцор балета! И…, — Степанцев забормотал, — что-то там про метан было… А! Там, где ты сейчас может быть много метана! Вот. Теперь всё.

Попрощавшись со знахарем, Глеб отключил телефон и, в тональности осуждения уточнил:

— Паш, ты же вроде про метаногены упоминал?

— Какая разница? Они же метан делают?

— Да. В процессе жизнедеятельности эти микроорганизмы выделяют метан.

— Значит, я ничего не перепутал. Прямое попадание в ворота! — задорно объявил Паша, шутя, погладив себя по макушке.

Маша устало зевнула, и внезапно хихикнула.

— И почему мы сразу в церковь не пошли?

— Короткая дорога не всегда ведёт к цели, — хохотнул Степанцев.

Глеб поддакнул сестре:

— Просто кому-то иногда хочется всё усложнить, сделать какой-нибудь крюк в обход. А я предлагал, прямое и простое решение.

— В своей авторской песне «Вдох, выдох» Алёна Коса поёт так — «Среди пустого, но блестящего, хочу простого, и настоящего». И я с ней полностью согласна. Истинные чувства, природа или самые обычные решения не требуют всяких наворотов и приукрас. Их красота искренняя, чистая. А некоторые хотят создать сложности, чтобы потом их решать. Махать медальками и кричать, что они молодцы. Пашенька, нужно быть проще, слышишь?

Степанцев, которому, как всегда, всё было нипочём засмеялся:

— Двое на одного нечестно. И вообще победителей не судят! Матч выигран!

Отрешённо Глеб изрёк:

— Счёт рано подводить. Матч продолжается.

Глава 14

Натыкаясь на завалы из глыб, ответвления-тупики, и проходя через обширные залы-колодцы в витиеватом лабиринте пещер неспокойного вулкана, Дима и Мила вышли к провалу. Они уже встречали подобные преграды, но эта была в разы объёмней. Поток воздуха из зияющей чернотой ямы нёс морозную свежесть, сообщая ребятам о том, что они прилично удалились от пышущего жаром центра горы и снова очутились где-то вблизи от заснеженной многопиковой ледяной вершины.

— Что будем делать? — зароптала Наузова, обняв озябшие плечи.

Дима заглянул в яму и, посветив факелом по краю, сухо констатировал:

— Не перепрыгнуть.

— Даже с разбега?

— Края обсыпаются. Оттолкнуться не получится.

— Ну не возвращаться же?

Дима