Ревизор: возвращение в СССР 17 - Серж Винтеркей Страница 22

– Рыбалка в море! – восторженно повторял он.

– Что, умеешь рыбу ловить? – удивился Андрей Сергеевич. – А что такое донка, знаешь?

– Знаю! – обрадовался Родька.

– Ну, всё, мы тут больше не нужны, – заметила Наташа. – Пойдёмте гулять сами, – предложила она.

– Идите, идите, – ответила довольная бабушка, – а я рыбкой займусь, пока свеженькая.

– Вот бы сразу шпроты в масле прямо в банках ловились, – улыбаясь, подошёл к Андрею Сергеевичу Трофим, и завёл разговор о его утреннем промысле.

Видя, что мужчин больше интересует рыбалка, чем променады по центру городка среди сувенирных лавок, Галия напомнила Родьке, что вечером в семь они опять пойдут на почту. Вчера они так и не дозвонились до Москвы.

Девушки взяли Аришку и пошли гулять. Галие нравилась Наташа, спокойная, разумная, уверенная в себе, чем-то похожая на Киру, жену свёкра. Галия слушала её и многое, как говорится, мотала на ус.

***

Приехал домой и услышал за дверью звонок телефона. Длинный, требовательный, явно, межгород. Пока открыл дверь, пока схватил трубку, звонки прекратились.

Блин! Я же забыл вчера про звонок из Паланги! Галия там, наверное, с ума сходит. Где я был-то вчера в семь часов вечера? Блин… Пальмы капитанские спасал! Ну, не знаю, прокатит ли такая отмаза?..

Подождал немного, звонки не повторились, побежал в соседний подъезд к Грише, предупредить его, что сегодня в семь на мой домашний номер может Родька звонить. Дома его не оказалось, оставил записку в дверях и поспешил к себе, вдруг, ещё раз позвонят.

Гриша прибежал через десять минут, и мы вместе ждали семи часов.

– У меня пёс в деревне, – поделился я. – Надо бы еды ему отвезти, а то неудобно, что на стариков его оставил, ещё и жратвы только на неделю. Не хочешь со мной в выходные съездить, отца навестить? А то я без прав ещё.

– А что? Можно, – согласился Григорий. – Когда поедем?

– Завтра. С утра за машиной схожу и можно ехать.

– А вернёмся?

– Как скажешь, хочешь – в субботу, хочешь – в воскресенье.

– Нет уж, давай с ночевкой. Гулять, так гулять.

– Договорились. Только в воскресенье после обеда уедем. Мне вечером поезд встречать.

– Идёт.

Мы поговорили немного о его учёбе и карьерных перспективах. Что будет дальше, он и сам ещё не особо себе представлял. Но надеялся, что останется в Москве.

Вскоре зазвонил телефон. Межгород. Схватил трубку. Это оказался Марат. Это он днём названивал. Хотел сообщить, что в понедельник утром приедет в Москву и пойдёт устраиваться на завод.

– Я до вечера буду в командировке в Подмосковье, но у меня тут друг приедет, так что он тебя тут встретит, – пригласил я шурина. – Запиши телефон Павла Сатчана, помнишь такого? Первым делом тебе надо ему позвонить. Он с трудоустройством поможет, объяснит, что от тебя требуется. Он рассчитывает на тебя, как на тренера.

– Ну, хорошо, я ж не против. Думал, в никуда еду, а тут родные всё лица, получается?

– Получается, – улыбнулся я и продиктовал ему рабочий номер Сатчана. Мы попрощались с Маратом до понедельника.

Глава 8

***

Лубянка

– И что вы скажете в свое оправдание, товарищи офицеры? – деланно мягко спросил пришедших к нему на прием зампредседателя КГБ Вавилов.

– Вы про что, товарищ генерал-лейтенант? – спросил, как старший по званию среди посетителей, генерал-майор Васильев. Ну а полковник Синицын просто вытянулся во фрунт в компании двух генералов.

– Аналитика моего пугаете, Павла Ивлева. Который услугу нам уже большую оказал, и совсем недавно проверку прошел. Как же он у вас умудрился за какой-то месяц после тщательной проверки снова стать подозрительным?

– Тут такое дело, товарищ генерал-лейтенант, обратился к нам через моего бывшего заместителя, Гуськова, член КПК при ЦК КПСС, Межуев Владимир Лазоревич…

– Знаю такого, – перебил его Вавилов.

– И вот он подозрения большие имеет, что Ивлев может оказаться засланным казачком…

– Основания?

– Доклады он ему подрядился писать раз в две недели для Политбюро, да такой самый первый доклад написал, что знакомый академик-экономист Межуева решил, что он украден нами и переведен для внутреннего пользования. Больно он хорош… Такое знание серьезнейших нюансов проявлено рыночной экономики, он сказал, что явно доклад целый отдел готовил серьезных экономистов-аналитиков. Из ЦРУ или для ЦРУ.

Вавилов задумался. Формально основания для проверки есть, это не сумасбродство подчиненных. Партия имеет право озадачить КГБ. А Межуев – силен, пользуется заслуженным авторитетом. Умен, и, несмотря на то, что принципиален, вхож во многие кабинеты, опирается на серьезную поддержку. Планировался разгон слишком хлопотливых подчиненных, но надо поосторожнее…

– Накопали чего-нибудь подозрительного?

– Пока что не особо. Вот, изучаем сейчас материалы допроса Ивлева…

– И что там? Как он объясняет, что так хорош в рыночной экономике?

– Сказал, что основы рыночной экономики изучал по трудам классиков марксизма-ленинизма, и что с тех пор рыночная система не так сильно и изменилась. Алчность как двигатель капитализма. И все такое. И в подтверждение двадцать минут цититировал наизусть Маркса, Энгельса и Ленина. Все цитаты проверены, смысл не искажен.

Генерал помолчал, помолчал, а потом искренне расхохотался. Не раз и не два, все же три высших образования за плечами, он лично конспектировал классиков марксизма-ленинизма. У него уже конспектов дома стопка набралась толщиной в два «Капитала».

– Ну, собственно, так и есть. Прав пацан. Он, как этот, Эйнштейн, умный очень. Все видят просто цитаты классиков, а он с лету понимает их смысл. Вундеркинд, короче. Значит, так, просьбы из КПК дело важное, но и здравый смысл в голове иметь тоже нужно. Обратились к вам с такой озабоченностью, так радоваться нужно, что мы первые этот талант откопали. И эксплуатируем. Это доказывает, что мы правильно работаем, товарищи офицеры. А мне доклад этот, что академику-экономисту так понравился, немедленно на стол. И крутитесь как хотите, а чтобы и остальные, что он для Межуева делать будет, тут же ко мне на стол попадали. И проверку свернуть немедленно.