Как приручить дракона (СИ) - Капба Евгений Адгурович Страница 22

Так что я чувствовал себя в Мнемозинской Хтони, как Пьер Безухов на Бородинском поле. Все вокруг при деле, вооружённые, воинственные и серьезные, один я — человек Божий, обшит кожей. Болтаюсь, как дерьмо в проруби, и понятия не имею, что делать. Вот и теперь — сверху спикировал коптер, врезался в одно из совсем обнаглевших деревьев и взорвался, разбрызгивая горючую смесь — что-то вроде напалма, которая впилась в древесную плоть и горела жарким пламенем, причиняя хищному растению серьёзные страдания.

— Бегом, бегом! — Бахар топотал, как стадо слонов, и несся вперёд с решительностью парового локомотива. — Держись за моей спиной. Твоя задача — заполучить копье, моя — все остальное!

Беспилотники прикрывали нас плотно. Целый их рой висел над нашими головами, и то одна, то другая железная пташка срывалась в самоубийственную атаку, врезалась в выпрыгивающее на тропу дерево — и вспыхивал новый очаг пожара. Вообще это было похоже на ночной кошмар: бежать в совершенно неуместных брюках, рубашке и полуботинках по ожившему лесу, полному страшных деревьев, которые тянут свои кривые цепкие ветви и корни к нам, и пытаются нас догнать, и чувствовать кожей горячие потоки воздуха от разгорающегося пламени и ударные волны от близких взрывов. Хотелось проснуться, протереть глаза и спросить невесть у кого: «Ну и что за дребедень мне снится?»

Но дребедень не снилась, она происходила вокруг меня. Наверное, никогда за время своего пребывания тут, в посюстороннем мире, я так остро не чувствовал себя чужаком.

— Здесь? — заорал орк, размахивая мечом-кочергой и отбиваясь от прорвавшегося сквозь атаки дронов молодого клена, у которого внезапно среди ветвей прорезались два багровых злобных глаза и пасть, полная хищных зубов. — Здесь эта поляна?

Татуировки на руках Бахара мерцали странными багровыми и золотыми искрами, его движения стали сверхъестественно быстрыми, удары — аномально мощными. Лапы-ветви сбрендивших деревьев так и летели во все стороны, отрубленные молодецкими ударами орочьего меча, плескал во все стороны почему-то кроваво-красный древесный сок… Схватка на поляне набирала обороты. Ещё один летучий дрон влупил прямо в пасть атакующему чудищу, но помогло это мало — хтонический лес явно проснулся и теперь мечтал нас пожрать. Новые и новые твари выбирались на поляну.

Ну как — нас сожрать? Его. На меня, похоже, местным монстрам было наплевать. Они просто игнорировали Георгия Серафимовича Пепеляева, вот и все. Обходили стороной, а если не удавалось — то толклись на месте, пока я не убирался с траектории их движения. Я сразу этого не понял, а потом как понял, как понял… Нулевка! Вот оно что, значит! Вот как это работает! Вот это рояль так рояль! Я даже бояться перестал, когда осознал такое странное положение дел!

А до этого — страшно было неимоверно. До дрожи, до тяжести в коленях, до холодного пота вдоль позвоночника… Когда первого хищного клена увидел, с этой пастью — аж кишки крутить начало. А кому бы не было страшно? Деревья! Деревья с зубами! Бегают туда-сюда!

— Пепеляев, ять!!! КОПЬЕ! — на Бахара насели капитально, и никакие дроны уже не помогали, слишком близкой была дистанция. Я уже и не видел черного урука за живой хищной рощицей, которая его окружила, только слышал орочью матерщину и хеканье, глухой рык тварей и треск отрубаемых сучьев.

И тут я наконец нашел! На выжженой проплешине лежал белый-белый костяк, прямо как в палеонтологическом музее — скелеты динозавров. И рядом, меж ребер, в земле торчало орудие убийства. И — да, теперь я видел, что это было именно копье! Просто — довольно непривычной славянскому глазу формы.

Тут я не сплоховал: в два прыжка оказался у костяка, ухватил оружие за древко и воздел над головой:

— Мое! — выкрикнул я.

— КАКОЙ ЖЕ ТЫ У МЕНЯ ИНОГДА МОЛОДЕЦ! — сказал молчавший до этого голос. — ТЕПЕРЬ МЫ ВЕРТЕЛИ ВСЕХ НА Х… ХВОСТЕ! ДРАКОН И УБИЙЦА ДРАКОНОВ — ЕДИНЫ! А НУ, ПОКАЖИ ВСЕМ ЭТИМ ТВАРЯМ СВОЙ БОЕВОЙ ОСКАЛ! РАЗГОНИ ИХ К ЧЁРТОВОЙ МАТЕРИ!

— Ты совсем двинулся? Какой ещё боевой оскал? Пепел сержанта Хартмана бьёт тебе в грудь? — пафос невидимого собеседника меня порядком уже достал.

— РАЗГОНИ ИХ, ИЛИ ТВОЙ СОЮЗНИК ПОГИБНЕТ!

В этом был резон, но я понятия не имел, что делать. Как их разгонять? Тыкать копьем в дерево? Лупить древком по горбу хищным сбрендившим растениям? Кретинство же, чистой воды! Поэтому — аки Моисей над Красным морем я воздел руки с копьем над поляной и неуверенно проговорил:

— Вот я вас ужо! Идите все к чёртовой матери…

— Ух, ух! — засуетились хтонические ходячие деревья, как будто смутившись. — Ух!

И один за другим, по-идиотски косолапя своими корнями, твари ретировались с поляны, оставив Бахара выколупывать из себя занозы, а меня — пялиться на странный артефакт в моих руках.

Пялился я на спикулум, если быть точным. Все-таки историк — это клеймо на всю жизнь… Спикулум — это позднеримский вариант универсального копья, который сменил пилум — самый известный вид оружия легионеров, может быть, после скутума и гладиуса. Такое перевооружение произошло под германским влиянием, когда представители северных племен массово пришли в римскую армию и принесли свою манеру ближнего боя — как раз с использованием дротиков… Вот и получилось такое полукопье-полудротик, и именно его я и держал в руках. Удобно, кстати, лежало. И длиной было как раз в мой рост.

— Але, гараж! — орк пощелкал пальцами перед моим лицом. — Все нормально? Давай, бери мешки, подержи пошире, а я буду грузить кости! Да воткни ты уже эту штуку в землю, хуорны пошли пробовать оборону рубежей на прочность, там их служивые приголубят… Мы можем расслабиться. После Инцидента в Хтони всегда пару дней спокойно. Тишь да гладь, да Божья благодать.

Это было максимально абсурдно. Я придерживал огромные мусорные пакеты, литров на двести, рулон которых, оказывается, скрывался в кармане орочьих джинсов. А сам орк грузил в них куски драконьего костяка. Сначала — череп, потом ребра, лапы…

— Ты что, тоже — нулевка? — понимая изначальную ошибочность такого предположения спросил я.

— Не! — Бахар ногой затрамбовал в пакет драконий хвост. Что-то безбожно захрустело. — Я — чёрный урук. А если ты про все вот эти хтонические-магические хреновины — нас, уруков, вообще мало что берет. Мы — толстокожие гады, да. Даже маги постоянно матерятся, мол, рядом с уруком колдовать — как гнилую ботву жрать. Вроде и можно, а вроде и мерзко до усрачки. А давай мы свяжем пакеты попарно, перекинем через копьецо твоё и понесем вдвоем? Ты вроде длинный, нормально будет по удобству! Да не ссы ты, у драконов кости легкие, сам пощупай, примеряйся! Иначе как бы они летали, эти здоровенные чешуйчатые уроды? И вообще — если этот твой чудо-артефакт так легко сломается, значит — говенный это артефакт, как думаешь?

— КАКОГО Х… ХВОСТА ОН ОБЗЫВАЕТСЯ УРОДОМ? — возмутился дракон. — КЛЫКАСТАЯ ОБРАЗИНА, ОН СЕБЯ В ЗЕРКАЛЕ ВИДЕЛ? СВИНОТА САМАЯ НАСТОЯЩАЯ! ДРАКОН — ЭТО ВОПЛОЩЕНИЕ ИЗЯЩЕСТВА, ГРАЦИИ, МОЩИ, ВЛАСТИ И ОПАСНОСТИ! А ЧЁРНЫЙ УРУК — ЭТО ВОПЛОЩЕНИЕ СЛАБОУМИЯ И ОТВАГИ! ВОТ ТЫ БЫ ЧТО ВЫБРАЛ?

— Ну, не знаю… — откликнулся я, отвечая на вопрос сразу двум неадекватам, с которыми мне пришлось вести разговор одновременно.

— ЧТО ЗНАЧИТ — НЕ ЗНАЮ? ТЫ ВООБЩЕ ЗА КОГО? ЧТО ЗА ДЕЛА, ГОША? — возмутился дракон. — МЫ С ТОБОЙ ОДНОЙ КРОВИ, ТЫ И Я! А У ЭТОГО ВОН КАКАЯ ХАРЯ ОТВРАТНАЯ!

— Ну, раз не знаешь — тогда давай вязать мешки попарно, — кивнул Бахар и мотнул башкой, так что дрэды живописно рассыпались у него по плечам. — И пошли скорей, а то Иван Иваныч, небось, там на говно исходит уже.

Сказать, что Рикович обалдел, когда увидел нас с орком, вышагивающих с драгоценным артефактом на плечах, да еще и с навьюченными на него не менее драгоценными драконьими останками в пластиковых мешках — это значит очень, очень сильно погрешить против истины. Он за голову схватился и едва все волосы себе не повыдирал от удивления и досады, вот что!

— Но… Господи! Бахар! На кой черт нам тут автономный управляемый транспортер максимального класса защиты?… Зачем мы его перли из опричнины? Вы хоть понимаете, что это такое? Вы хоть знаете, сколько это стоит?!! Ладно, что это я, Бахар, ты же урук, с тобой все понятно… Но вы-то, Георгий Серафимович! Вы же интеллигентный человек! Как вы повелись-то?