Из Бездны (СИ) - RedDetonator Страница 22

Из пламени гражданской войны появились новые фигуры. К Помпею присоединился племянник Цезаря, Октавиан Август, талантливый политик и полководец. К Крассу присоединился Марк Эмилий Лепид и сорок тысяч германских наемников, которых он купил в германских лесах. Несмотря на огромные капиталы, наемников, верные легионы и поддержку некоторых партициев, Марк Красс проиграл. Его казнили в Риме, куда доставили из Египта, где он пытался скрыться вместе с Лепидом. Республика была спасена. Огромной ценой, но спасена. Гней Помпей получил триумф в Риме. Его стали превозносить, наделять все большими полномочиями, он незаметно начал превращаться в Суллу, но не успел. Его убила лупа(5), продажная женщина, по заказу Октавиана Августа, который был вторым после Помпея человеком в Риме. Он конечно все яростно отрицал, но выжившая, несмотря на отравленные монеты, проститутка все рассказала. Августа распяли на белом кресте на Палатинском холме. Так была предотвращена эпоха диктаторов, которым не дали распробовать безграничную власть. Республика развивалась дальше. Из значимого, примерно через сотню лет в Рим проникла новая иудейская секта монотеистов, верующая в их бога, Христа. Их быстро выкурили их города, но даже сейчас есть страны, где эта секта процветает. Некоторые аспекты этой религии все же были включены в наше, как любили говорить христиане, «язычество». Не сразу, в году 953(6) от основания города, было отменено рабство. В 1288 году от основания города республика подверглась нападению бесчисленных орд варваров. Как выяснилось, это гунны погнали встреченные племена с насиженных мест, чем вызвали Великую Попытку Переселения. Нашествия жестоко отражались легионами, которые к тому моменту только-только сокрушили империю персов, Аксум, замирили пиктов, которых после этого совсем не осталось, низвергли к Орку племена нордов, англов, саксов и ещё бесчисленные германские народы. Закаленные в битвах с империями востока и варварами, легионы сокрушали прибывающих варваров народ за народом. Несколько раз Республика была на грани гибели, но кризисы своевременно и эффективно разрешались. Эти двести лет многому научили римлян. Ближе к концу переселения, легионы были реформированы. Было решено ввести единый стандарт брони и вооружения, который стал соблюдаться неукоснительно. Лорика сегментата была обязательна для каждого легионера, кроме ауксилариев. От дротиков и пилумов было решено отказаться, вместо них каждый легионер вооружался легким арбалетом. Изменения коснулись и системы управления легионами, модернизация затронула полномочия и ответственность, благодаря чему минимизирована вероятность поднятия легиона полководцем в личных целях. То есть о военном перевороте Сенат узнает первым.

Далее происходила экспансия практически во все стороны света. В 1600-е годы от основания города была покорена вся Европа и упрочнены позиции в Африке и на Ближнем Востоке. Было решено приостановить экспансию для ассимиляции приобретенных территорий. Примерно в то же время была систематизирована и проработана идея «романизации». Она и до этого происходила, но скорее стихийно и на самотек, теперь же под нее подвели идеологическую основу и научную базу. Сенат пересмотрел порядок выдачи гражданства союзникам. С тех пор и до ныне провинция может получить статус гражданской только при условии прохождения в ней цикла романизации. Процесс долгий, занимавший два или три поколения, но оправдывающий себя на 100%. К 1900-м года от основания города, Римская республика была монолитной, развитой державой. На востоке была догнивающая империя Сасанидов, на севере VI вспомогательный легион добивал остатки непокорных нордов, а на северо-востоке в завершающий этап входила романизация славян. В эти времена уже успешно действовала система «одолженных» легионов. Народ, например, восточные славяне, отправили восемь легионов, в качестве союзнической обязанности. Да, они надорвались, так как это 80% их мужчин, но взамен получили три легиона рипариан, пограничников, которые защищали их земли. Это ещё не считая огромные дотации от Рима. Восемь славянских легионов отправлялись вглубь империи и смешивались со только-только набранными латинскими легионами, после чего отправлялись в центры подготовки легионеров, где проходили пятилетнее обучение. В итоге получались суровые легионеры, владеющие латынью, перенявшие часть римской культуры, а кто-то даже умудрялся обзавестись семьей. Через десять лет действительной службы, не считая обучения, им вменялось в обязанность вернуться в свои исконные земли и заселить их. Эффективно ли это? Отвечу просто. Через шестьдесят лет после подписания союзнического договора, славяне получили статус граждан и вошли в республику как провинция Гиперборея.

— А сколько воинов в легионе? — поинтересовался внимательно слушавший герцог.

— Десять тысяч после реформы, а до реформы шесть тысяч. — ответил Таргус.

— Значит славяне отдали восемьдесят тысяч трудоспособных мужчин? — задумался герцог.

— Нет. Учебные легионы формируются в половинной численности. — ответил Таргус. -Племена обычно малочисленны, но республика старается забирать как можно больше мужчин. Выгоды очевидны. Женщины вряд ли когда-нибудь поднимут восстание, с ними меньше нервотрепки, к тому же, около 20-30% мужчин остается.

— Значит, через пятнадцать лет в деревни возвращаются полностью, как ты говоришь, «романизированные» ветераны? — задал риторический вопрос герцог. — Да это по-сути бескровная ассимиляция!

— Рим не всегда применяет силу. — сказал на это Таргус.

— Хорошо, продолжай, мне пока что нравится. — приподнял бокал герцог.

— Дальше была Африка. — Таргус уже стоял у стола с оружием. — Изначально считалось, что Сахара непроходима, что за этой бескрайней пустыней смерти ничего нет. Но это была ошибка. Эксплораторы нашли благодатные земли к югу от Сахары и в свете нового открытия в Сенате победила фракция экспансионистов. Пройдя морем, сформированный экспедиционный корпус проник в Центральную Африку. Местные государства были довольно развиты и увидели в нас конкурента. Огромное расстояние от республики существенно урезало количество войск, которые мы могли содержать в Центральной Африке. Снабжение было кое-как налажено лишь через полгода. Война была тяжелой и кровавой, корпус практически десять лет провел в осаде. Мой далекий предок, Кай Домиций Виридиан, участвовал в этой войне и прославился именно там.

Разгромив в десятках сражений и сотнях стычек ополчение местных государств и племен, корпус завоевал побережье и основал колонию, получившую название Оксония. Тогда, в 2250-е годы, завоевание Африки казалось вопросом времени. Система «одолженных» легионов там не работала, приходилось действовать классически...

— Ещё не завоевали? — понимающе спросил герцог.

— Нет. — печально ответил Таргус. — Но относительно недавно были успехи на юге Африки. Которые свели на нет вмешавшиеся китайцы.

— Китайцы? — не понял герцог Асилу.

— Китайская империя, или как они любят себя называть, Дракон Востока. — начал объяснять Таргус. — А нашу республику они называют Львом Запада. По большому счету, мы сами создали себе врага. Видя нашу интенсивную экспансию, Китаю пришлось централизоваться и покорить соседние страны и народы. В итоге осталось только два полюса силы в мире. К моменту моего «ухода» из мира, уже никто не сомневался, что следующая война будет с Китаем. И закончится она только уничтожением одной из сторон.

— Что ты можешь сказать о своем доме? — спросила вдруг Амелия.

— Дом Виридианов очень древний, берет начало в Африканских войнах. После этого было много войн, побед и поражений... мои предки участвовали в каждом из них. Многие погибли, но многие выжили и обеспечили неугасимую воинскую славу дома Виридианов. — поведал Таргус. — Я сам изначально пренебрежительно относился к величию дом, чести предков... я был юн и глуп. Но потом кое-что произошло.

— И что же произошло? — затаив дыхание спросила Офелия.

— Моя жена покончила жизнь самоубийством. — ответил Таргус. — Как я уже говорил, я был юн и глуп. Мой отец организовал договорной брак с домом Аркадов. По возрасту подходила Аурелия Турия Аркад. Брак был начат торжественным бракосочетанием, а закончен смертью. Сначала все шло как у всех, медовый месяц в Тарраконе, потом жизнь на вилле в Гельветике. Мы не знали друг друга, очень мало разговаривали, не было общих тем. Постепенно все начало налаживаться, наши отношения оживали, вечерами сидели в беседке в саду и просто разговаривали. Я понял, что жить без неё не могу. А затем вмешался отец Аурелии, Турий Гонорий Аркад.