Анатолий Дроздов - Капеллан Страница 23

Все эти дни я не находил себе места. Меня не волновали выводы комиссии. Неприятностей я ждал с другой стороны. Священнику нельзя убивать – даже случайно, даже защищая себя. Я знал, что меня накажут, но надеялся на снисхождение. Владыка обещал похлопотать.

Через неделю после отъезда комиссии меня вызвали к командиру группировки. В кабинете, помимо него, находился владыка Павел. Лица у генерала и полковника были хмурыми. И я почувствовал, как похолодело в груди.

— Проходи! — сказал генерал, когда я доложился. — Стань там. Владыка?

Полковник встал и откашлялся.

— Священный синод отклонил наше ходатайство, — сказал он. — Священник Капитон Головатый извергнут из сана.

Меня словно обухом стукнули. Я так надеялся… Покаяние, ссылка в монастырь – таким виделось мне решение синода. Извержение из сана пересмотру не подлежит, это навсегда. Я потянул с шеи крест.

— Оставь! — рявкнул владыка. — Не ты его вешал, не тебе и снимать.

Он подошел и снял крест, при этом словно обняв меня. Отступив, владыка оглянулся на генерала.

— Приказом по группировке лейтенант Головатый уволен из военно-космических войск в связи с невозможностью его использования по полученной специальности, — сказал тот и добавил: – Погоны снимать я не буду – не заслужил. Сам справишься. Можно и не снимать. В связи с обстоятельствами увольнения лейтенанту Головатому даруется право ношения формы.

Оба офицера смотрели на меня, но я молчал.

— Что будешь делать? — спросил владыка.

— Первым же рейсом улечу на Землю, — выдавил я.

— Тебя задержат по прибытию, — покачал головой генерал. — Амеры объявили тебя в розыск по обвинению в убийстве. Мы подали протест, но пока отменят, пройдет время. Они успеют тебя осудить – лет на двадцать, если не на все сто. Или ты веришь в справедливый американский суд? Выцарапать тебя из тюрьмы будет трудно, — он помолчал. — В части находиться тебе нельзя – гражданским не положено. Нужно спрятаться.

— Где? — спросил я.

— Есть тут одна планетка, — сказал генерал. — Дикая и неосвоенная, но жить там можно. Землян нет, общество средневековое. Ты лекарь, поэтому не пропадешь. Согласен?

Я кивнул. В тот момент я был готов хоть в ад.

— Вот и хорошо! — обрадовался генерал. — Голым не полетишь. Есть списанный бот – старенький, но вполне рабочий. Оружие тоже списанное, но еще вполне, — генерал усмехнулся. — Если что, отобьешься. Не получится – дашь сигнал. Прилетим. Когда все уляжется, заберем. Думаю, года нам хватит. Максимум – два.

— На месте освоишься, — подключился владыка. — Мы тут сбросились и закупили необходимое. В том числе немного золота и серебра. Банков там нет, пластик не принимают.

Я шмыгнул носом.

— Но-но! — сказал генерал. — Ты мужик, Капитон! Не распускай сопли! Укурки не бросают своих.

В тот же день я навестил Аню. Ее раненая рука была забрана в ажурное сооружение из спиц – вытягивали кость. Пуля выбила из нее приличный кусок, поэтому я и не стал сращивать перелом на месте – рука стала бы короче. Увидев меня, Аня вздрогнула. Глаза ее повлажнели.

— Кап!

Я присел на стул у кровати и поцеловал ее в щеку.

— Меня отправляют на Землю, — сказала она, шмыгнув носом. — Будут лечить. Рука, может, и восстановится, но останется шрам. О блузках с коротким рукавом придется забыть.

— Все будет хорошо, — я вложил визитку в ее ладонь. — Когда рука заживет, позвони по этому номеру. Помогут.

— Эрих Куглер? — изумилась она, разглядев визитку. — Ты знаешь, сколько они берут?

— Для тебя бесплатно, — сказал я.

— Почему?

— Эрих Куглер – мой отец. Я говорил с ним. Тебя ждут.

— Мы полетим вместе? — обрадовалась она.

— Нет, — покачал головой я. — Амеры объявили меня в розыск. Придется прятаться.

— Где?

— Тебе лучше не знать.

— Это надолго?

— Год или два. Может, больше.

— Это все из-за меня!

Она заплакала. Я осторожно стер слезы пальцами. Она схватила здоровой рукой мою ладонь и приложила к щеке. Та была влажной.

— Я дождусь тебя, Кап! Обязательно!

— Не нужно! — сказал я и встал. — Кто знает, как сложится? Рекомендую уволиться из армии по ранению. Получишь компенсацию. Ее хватит, чтобы закончить дипломатическую академию. Там найдешь себе мужа. Ты красивая, желающих будет много. Не ошибись с выбором!

— Как ты можешь говорить так, Кап! — обиделась она. — Я обязательно дождусь! Я люблю тебя!

Я поцеловал ее в щеку и вышел. Красивая женщина не станет ждать возлюбленного два года, даже сына миллионера. Не дадут.

Через день патрульный крейсер укурков отправился в обычный рейд. На борту его находился не внесенный в судовую роль пассажир. На краю галактики крейсер сделал незапланированный прыжок и у планеты Зоэ высадил бот. Старенький, но вполне исправный. Ведомый компьютером, бот приземлился в расчетной точке, и из него вышел старик в неприметной одежде. До ближайшего города он добрался пешком. На местном наречии старик едва говорил, но это не вызвало удивления. В портовом городе кого только не встретишь! Старик остановился в таверне, кое-как объяснив хозяину, что он лекарь. Тот обрадовался: с лекарями в порту было плохо. Старик вылечил трофические язвы трактирщика, убрал зоб у его жены, за что получил право на бесплатное проживание и стол. Слух о лекаре разнесся по городу, в таверну потянулись больные. Ожидая своей очереди, они заказывали в еду и напитки, радуя хозяина.

Старик прожил в Крипе месяц, заметно усовершенствовав свой мерсийский. Этому способствовал электронный распознаватель речи, о чем аборигены не догадывались, а лекарь не рассказывал. Набив кошелек монетами, гость нанял повозку и отбыл в Блантон. Там он тоже не задержался. Разменяв имевшиеся у него слитки на монеты, отправился в Ремс, где поступил на службу. В Ремсе лекарь купил дом, который устроил по собственному разумению. На это ушли все его сбережения. Остальное вы знаете.

10

— Вот он! — пилот ткнул пальцем в экран.

Хигс склонился над его плечом.

— RS-9 "Стоун" по нашей классификации, — продолжил пилот. — Русский десантно-исследовательский бот. Модель прошлого поколения, но нашему "Челленджеру" до нее далеко. Умеют русские строить!

— Можешь сесть рядом? — спросил Хигс.

— Не стоит, — покачал головой пилот. — Пассивная защита бота наверняка активирована. А у него оружия как иголок у дикобраза. Разнесет в пыль.

— Тогда на безопасном расстоянии. Вот здесь! — Хигс ткнул пальцем.

— Открытое место, — удивился пилот.

— А кого нам бояться? — хмыкнул Хигс. — Аборигенов с их ножиками? Зато перекроем дорогу к боту. Подход только отсюда.

— Как скажете, сарж! — пожал плечами пилот.

Хигс носил шеврон рядового, но десантники обращались к нему по прежнему званию. Этим самым они подчеркивали свое отношение к происшедшему. Хигс считал свое наказание несправедливым. За что? Подумаешь, пощипали русского святошу! Не трепыхнулся бы, то ничего бы и не было. Даже медальку и крест Хигс ему бы вернул. Трахнули бы девку – и отдали. Но русский полез в бутылку, к тому же оказался резвым. Разбил Хигсу челюсть, пришлось лечиться, шрам остался. По выходу из госпиталя сержанта и вовсе разжаловали. А потом… Разве лейтенант с парнями думал русских убивать? Ну постреляли бы немного… Но сначала сумасшедшая девка влепила в флаер из пулемета, а поп добавил из ПЗРК. Такие парни погибли! И это сделал святоша – один из тех, которые твердят о любви к ближнему. Лгуны и бездельники! Не зря Хигс ненавидит их. Генерал приказал святошу уничтожить, и это правильно. Десант США трогать нельзя!

Бот сделал круг над избранным местом и приземлился на вершине холма в миле от горной гряды, где притаился "Стоун". По экрану пробежали цифры анализов атмосферы, земли и воды, затем они замерли и стали зелеными. Угрозы для жизни не обнаружено, можно выходить. Аппарель мягко откинулась на высокую траву, покрывавшую холм. Экипаж, нагруженный снаряжением, сбежал на землю. Хигс сделал знак, и десантники встали в ожидании распоряжений.

— Слушай меня, парни! Мы выпустим беспилотник, он проверит местность и, если обнаружит опасность, даст сигнал. А мы тем временем разобьем лагерь. Пит с Джимом ставят палатки, Бойл принесет воды. В кустах справа, вроде, родник – там зелень гуще. А я пробегусь, — негр подбросил и поймал за цевье короткую винтовку. — Проверю окрестности и заодно поохочусь. В зарослях должна быть дичь. Хочу мяса – с кровью. Надоел паек.

— Мы не будем ночевать в боте? — удивился Пит.

— Хочешь – спи там! — сказал Хигс. — Но я люблю свежий воздух. Атмосфера здесь великолепная, не сравнить с Реджином. Разве не чувствуешь?

Негр с шумом втянул в себя воздух.

— Будем ждать русского здесь? — спросил пилот, он же Джим.