Ассоциация вольных стрелков имени товарища Вильгельма Телля и друга его Робина Гуда - Юрий Артемьев Страница 23

Ключи от квартиры у меня есть. Даже если Нинка не вернулась из больницы, смогу войти и сам. Достал ключ, сунул в замочную скважину. Неожиданно для меня, замок оказался открыт. Дверь прикрыта плотно, но стоило слегка потянуть на себя, тихо без скрипа открылась… Осторожно проскальзываю в прихожую…

Но, как оказалось, я был не слишком осторожен. Прямо из тёмного угла снизу, прямо из тени материализовалась мелкая фигурка.

Как я среагировал на это неожиданное нападение, сам не знаю. Видимо на уровне инстинктов. Лезвие ножа, стремившееся пронзить мой многострадальный живот, я сумел блокировать левой рукой. Скрежетнув по ножнам, закреплённого в рукаве стилета, нож всё-таки пропорол мне кожу на руке. Но рука — это не живот с его кишками и внутренностями. С правой руки заряжаю в ответ, добавляю ногами. Мелкая фигурка снова забилась в тёмный угол. Я слышу хруст сломанной кости. Звякает нож, упав на кафельную плитку пола. Тело нападавшего воет в углу.

Захлопываю дверь, щёлкаю выключателем на стене.

Мелкий шкет. Тот самый карманный воришка, который попытался обокрасть меня сразу по приезду в Ростов. Теперь он сидит и скулит, зажимая сломанную руку.

Я задрал рукав и осмотрел рану на своей руке. Терпимо. Неглубокий порез. Кровит слегка, но через пару минут всё пройдёт. Просто запускаю процесс излечения и забываю про эту мелкую рану.

Хватаю шкета за ухо и тащу в комнату. А там всё интереснее и интереснее… Или как говорила незабвенная Алиса: Всё чудесатее и чудесатее.

Мои сумки валяются прямо на полу выпотрошенные. Исчезли все деньги… Да и Вальтера я своего чего-то не наблюдаю. Охлопываю завывающего мелкого и обнаруживаю всё это у него. Пачки денег за пазухой, а пистолет сзади за поясом…

Нюхаю ствол пистолета… Пахнет сгоревшим порохом. Знакомый такой кисловатый запах… Из него явно недавно стреляли.

На полу кухни, в луже крови лежит Нина. Две раны на груди, одна на лбу. Уже холодная…

Вот ведь как…

Судьба, будь она неладна…

Не погибла в первый раз, когда муж её пырнул ножом в живот. Потом после удара ножом в сердце из последних сил я её спас… Но убил её мелкий воришка, в её же собственной квартире…

— Тебя кто послал сюда? — спрашиваю мелкого гада…

— Сява.

— И что он тебе сказал?

— Сказал, чтобы я забрал деньги.

— Какие деньги? Ты не тяни. Рассказывай всё подряд! Или мне уже надо начать тебя резать на полоски?

— Сява сказал, что Серый тебя замочит, а у тебя есть деньги. Ты же не последние два с половиной куска на общак кинула.

— То есть ты знал, что меня Сява и Серый решили замочить?

— Да…

— А Нинку за что мочканул? Безобидная же баба была?

— Она внезапно вошла, когда я уже собирался уходить. Схватила меня и на кухню затащила. У меня там из-за пояса пистолет выпал. Ну, я и того…

— Крысёныш! — послышался голос из прихожей.

Блин… Я не расслаблялся. Я был настороже… Я остерегался и прислушивался. Но я реально не смог услышать, как в квартиру проник старый вор.

Чисто машинально, я навёл на голос пистолет.

— Не стоит этого делать, девочка. Я против тебя ничего не имею.

Я опустил ствол. Если бы вор что-то затевал, то с его способностью тихо перемещаться, он подобрался бы ко мне на расстояние удара ножом. Да и все полученные до этого показания Сявы и мелкого шкета, говорили о том, что законник не при делах.

— Нинку жалко. Хорошая была баба. Добрая…

Я решил промолчать…

— Добьёшь, крысу? — спросил он меня, кивая на мелкого.

— Не сейчас.

— А чего так?

— Пригодится ещё.

Я собираю свои вещи и складываю в сумку. Складываю, как придётся, некогда мне разбираться, что и как…

— Когда надо к Дьяку идти? — спрашиваю между делом…

Мне показалось, но кажется, что мои слова напрягли старого вора. Он стоял позади меня, но чуть сбоку. Я просто констатировал, что после того, как я упомянул погоняло Дьяка, вор замер на месте…

Я повернулся к нему, и заметив немой вопрос у него на лице, ответил:

— Сява всё рассказал. Он с Серым планировали тебя и его скинуть. Серый бы занял твоё место, я Сявка стал бы у него правой рукой…

— Дьяк умер.

— Убили?

— Нет. Просто умер. У него тубик был в последней стадии. Завтра бы всё равно ничего не получилось у тебя. Опоздали мы…

— Обидно. Я уже настроилась…

— Тебе уже пора уезжать. Сейчас всё так закрутится…

— Ясно. — я сходил в прихожую, взял ножик, выроненный мелким, вернулся в комнату и вонзил нож шкету в спину. Мелкий выгнулся, но тут же задёргав ногами, затих на полу.

Закинув сумки на плечо, я посмотрел на старого вора.

— Я готова…

— Ты тут наследила. Твои пальцы везде, и даже на ноже… — он кивком указал на мелкого, с ножом, торчащим в спине.

— Переживу, как-нибудь… Что с билетами?

— Тебя проводят.

— Опять кто-нибудь из твоих надёжных парней? — съязвил я.

Авторитет, аж зубами скрипнул от досады.

— Надёжный. Не как Сявка. Мой косяк… Ошибся я в нём. Пригрел змеюку…

— Ладно. Проехали. Всё хорошо, что хорошо кончается.

— Ну, у нас тут всё только начинается…

— Не завидую.

— Может, останешься? Поможешь?

— Дела есть на севере. Закончу там, вернусь. Как мне тогда тебя найти? К сапожнику зайти?

— Нет. Туда не надо больше. Палево… На вокзале помаячишь в полдень. Там есть будка Горсправки. Поинтересуешься там адресом человечка одного. Например, Малевича Казимира Севериновича.

— Автора «Чёрного квадрата»? И даже не одного. У него этих «Чёрных квадратов», штук пять нарисовано, если не больше.

— Он не только его нарисовал. Ещё много всего… Всякие треугольники, круги…

— Уж больно имя у него замысловатое. Может лучше паролем будет Василий Васильевич Кандинский? Тоже немало разных линий, крестиков, ноликов нарисовал разноцветными красками…

— А ты хорошо разбираешься в живописи.

— По моему мнению, мазня ни того, ни другого персонажа, живописью не является, и к настоящему искусству никакого отношения не имеет…

— С тобой не согласятся многие ценители изобразительного искусства.

— А я не претендую на истину в последней