Ревизор: возвращение в СССР 22 (СИ) - Винтеркей Серж Страница 23

— Я так понимаете, вы знаете, что я купил фабрику Роза Росса, — начал Тарек, когда они с Коппой заняли столик, а его охрана заняла позиции рядом.

— Знаю, — подтвердил Грава.

— А депутат Рикардо Пирас вам знаком?

— Кто ж его не знает? — недобро усмехнулся он.

— А то, что он связан с заезжими сицилийцами, вам известно?

Коппа на мгновение застыл, переваривая эту информацию, а потом кивнул, будто знал это. Но от Тарека не укрылась его замедленная реакция.

Отлично! — подумал он, — я смог его удивить. Значит, скорее всего, сможем договориться безо всяких проблем…

— У меня к вам предложение, — придвинулся ближе к собеседнику Тарек. — Я разберусь с залётными мафиозо, а вы возьмёте на себя Пираса и объясните ему, что если здесь появится ещё хоть один сицилиец…

В глазах Коппы мелькнула злорадная искорка. Похоже, он с большим удовольствием поговорит с депутатом, — подумал Тарек и улыбнулся.

— Когда вы разберётесь с сицилийцами? — спросил Коппа.

— Скоро.

— Как я об этом узнаю?

— Поверьте мне, об этом весь город будет знать.

Коппа пристально глядя в глаза Тареку, медленно моргнул, соглашаясь на его условия и протянул руку на прощанье.

— Приятно было познакомиться, — впервые улыбнулся он. Вполне дружески.

— Взаимно, — ответил Тарек, улыбнувшись в ответ одними губами.

Закончили таскать вещи.

Я только спустился к машине, чтобы ее отогнать подальше от подъезда, как ко мне подскочил Родька.

— Я вас поздно заметил в тот раз, — рассказал он. — Пока оделся, вы уже уехать успели. Я сейчас! — крикнул он и скрылся у нас в подъезде.

Сказать по-честному, я ничего не понял, но размышлять над этим было некогда.

Отогнал машину, вернулся к подъезду, и, зайдя в него, услышал топот множества ног сверху, кто-то бежал по лестнице вниз.

Вскоре по лестнице скатился Родька, а за ним степенно спустились Гриша и Николай-капитан.

— О! Кого я вижу! — обрадовался я приятелю. — Вернулся!

— Я ещё в понедельник вернулся, — ответил он. — Зашёл к тебе, а там…

Он так смешно изобразил губами пшик, что сразу стало ясно, что он не очень трезв. Но мы смеялись на весь подъезд.

Поднялись к нам. Галия с Ириной Леонидовной бродили по квартире уже в сопровождении главбуха мебельной фабрики, как по музею, вертя головами и рассматривая всё вокруг. Восторгов у всех женщин было море! Слов не было, одни междометия.

Галия, немного уже пообвыкнув, выступала в роли экскурсовода. Но сама еще не все успела рассмотреть, поэтому периодически радостно взвизгивала. Особенно в диком восторге она была от санузлов. А когда она повернулась ко мне, внимательно рассмотрев мою мозаику на кухне, можно было подумать, что она инопланетян увидела.

— Что дорогая, не зря плитку прогревала? — подошёл я к ней, чрезвычайно довольный, и поцеловал.

Наконец, женщины, немного придя в себя, отпустили главбуха домой, пригласив ее на новоселье, и принялись разбирать многочисленные сумки с продуктами, а нам с Загитом поручили детей развлекать.

— Как же дома хорошо, — сказала Галия, — плита, родная! — сделала она вид, что обнимает её.

Так смешно было.

Мы ушли в большую комнату с мужиками, чтобы не мешать женщинам.

— Ну, рассказывай, — обратился я к Николаю. — Как рейс прошёл?

— Да в этот раз без особых приключений, — ответил он. — Разве что, боцману на башку здоровенная рыбина свалилась, — начал хихикать он, вспоминая об этом. — Альбатрос большую рыбину поймал и жрал, сидя на мачте крана…

— Уже смешно, — начал смеяться я.

— Да подожди, боцман только проснулся, вышел, а тут такой подарок сверху прилетел. Вся рожа в крови, глаза залило… Так перепугался спросонья, что чуть за борт не прыгнул.

— Блин, нарочно не придумаешь, — улыбаясь, заметил Загит.

Николай успел вспомнить ещё несколько смешных случаев и нас позвали за стол на кухню.

Посидели очень душевно. Воспользовался случаем и пригласил Гришу с Родькой и Николая к нам на новоселье в следующую субботу.

В воскресенье поехал в деревню. Отвёз бабушке презент от Шанцева, банку икры и рыбы. Заодно решил Тузика забрать.

— Как у Шанцева с Ириной? — спросила бабуля. — Не слышал?

— С мамой говорил в пятницу, вроде, она работает, всё нормально. Помогло твое вмешательство, похоже!

— Ну и славно, — кивнула бабушка.

Надолго задерживаться не стал, поехал домой. Ирина Леонидовна, на радостях, что домой вернулась, выходной взяла. Галия там одна с детьми. Загит, конечно, на подхвате, но всё же… Но, блин, к Ираклию все же надо заехать, давно не был.

Выглядел он уже совсем неплохо. Ссадины на лице начали заживать и с губы отёк сошёл, хоть на себя стал похож.

— Ну, какие новости? — спросил он. — Нового комсорга уже выбрали?

— Нет ещё, Самедов уволился. У нас теперь новый секретарь ВЛКСМ, только познакомиться с ним не успел. Завтра нам его представят. А у тебя какие новости?

— Да какие у меня тут новости? Что посетители рассказывают, то и знаю… Скажи, я вот всё думаю, думаю… Дядька меня, сначала, так уверенно обвинял. Фразу его вспомнил одну: «Хорошо, что на покойника вину сваливаешь, плохо, что никто не поверил». Почему он мне тогда не верил? А потом поверил?

— Слушай, там всё не так просто было. Тебя готовили на заклание… — прошептал я, наклонившись к нему поближе.

— Как это? — округлились у него глаза.

— Ну, вот так. Милиция тебя крайним собиралась сделать. Если бы я вовремя об этом не узнал и Костян батю не подключил, лежал бы ты сейчас в тюремной больничке.

— И генерал Брагин тоже подключился? — ошарашенно спросил он.

Что значит «тоже»? А кто ещё подключился? А, ну так Кротов же, конечно! Фу-ты, лапти гнуты! Мог бы раньше догадаться.

— Мне, прям, так страшно сейчас стало, — посмотрел на меня Ираклий. — Это я, получается, по канату над пропастью без страховки прошёл.

— Так и есть, дружище. Но всё позади. Давай, выздоравливай, мы там за твоё место комсорга воюем, а то на него Светка Костенко претендует, представляешь? — улыбнулся я и поднялся. — Ладно, у меня пёс в машине. Я пойду, а то как бы чего не сгрыз.

Мы попрощались, и я с замиранием сердца пошёл смотреть, что там осталось от моей «Варшавы». Но всё было целое, а Тузик мирно спал на заднем сиденье.

Москва. НИИ скорой помощи имени Н. В. Склифосовского.

Родители Ираклия не стали заезжать к родственникам и сразу из аэропорта помчались в Склиф к сыну.

Когда Тамара увидела сына, ей чуть опять не стало плохо.

— Бедный мой мальчик! — разрыдалась она.

— Ну, что ты, что ты, мам. Всё же хорошо, — пытался успокоить её Ираклий, а Томаз гладил супругу по спине, сам еле сдерживаясь. Ему стало, вдруг, страшно. До него только сейчас дошло, что они могли потерять сына.

Немного успокоившись, Томаз начал рассказывать, как они узнали от Дато, что случилось. В каком ужасе они были.

— Нет ничего хуже ночных звонков, — говорил Томаз, — я сразу понял, что что-то плохое случилось. Трубку взял, мать вскочила, на меня смотрит и оседает… Там Дато про аварию с трупами рассказывает, а тут мать падает… Спасибо Дато! Если бы не он! По гроб жизни все будем ему обязаны.

— С какого перепугу? При чём здесь, вообще, Дато? — скривился Ираклий. — Какую он мне помощь оказал?

— Да ты что⁈ Неблагодарный! Это же он всех на ноги поставил тебя спасать, он один в тебя верил, добивался!

— Да нет, всё было совсем не так. Дядя пытался меня в жертву принести, когда менты на меня дело начали перекраивать. Бегал и злился на меня, что я всех угробил, и его в том числе. Ему сказали, что я за рулём был, он и поверил. А вытащили меня совсем другие люди. Мои одногруппники…

— Ты сам слышишь, что говоришь? Какие студенты тебе помогли? О чём ты? Как ты себя ведёшь? Что ты себе позволяешь в отношении Дато? Почему ты такой неблагодарный⁈ Студенты его спасли…