Песнь Пустыни - Sleepy Xoma Страница 23

- Что, хочешь сбежать к паладинам? Милости прошу, вперёд и с песней, поев на дорожку говна. Вот только если их возглавляет Лехри, а судя по остервенелости, с которой нас преследует, он там, уже через пару часов вы будете жалеть о том, что пошли навстречу буре. Потому что этот ублюдок во сто крат хуже любого демона, любой стихии, любого зла, которые ты только можешь себе вообразить. Так ясно?

Гормлейт отшатнулась и кивнула.

- Ну а раз ясно, то вперед!

И мы помчались, стараясь убраться как можно дальше от места, едва не ставшего ловушкой для всех и каждого.

Оставалось лишь уповать на удачу, надеяться, что мы успеем, что опередим надвигающуюся стихию, что справимся с этой бедой…

***

Не успели.

Не опередили.

Не справились.

Спустя час безумной гонки, благодаря которой мы сломали одну телегу и оставили лошадь, попавшую копытом в нору, стало ясно: лимит везения исчерпан.

Небо на востоке и севере исчезло, превратившись в шевелящуюся антрацитовую массу, выпускающую ложноножки по сторонам и захватывающее всё новые и новые участки. Больше всего оно напоминало хищника, наметившего жертву и готового броситься в атаку.

Ветер выл точно безумный, хватая с земли и швыряя пригоршни песка, норовящие попасть в глаза. С каждым пройденным шагом я видел всё меньше и меньше, компас точно сошёл с ума – стрелка вертелась во все стороны, отказываясь показывать направление. Часы, впрочем, вели себя ничуть не лучше, а потому не было ни малейших сомнений в том, что очень скоро мы заблудимся и собьёмся с пути.

Но никто и не думал сдаваться: охотники носились взад-вперед, раздавая самодельные факелы, собранные тут же, буквально на коленке. Каждый получил запас еды и воды, ну а оружие и так было у каждого в караване, даже у детей.

Я тоже решил подготовиться к худшему: закинул на спину рюкзак, стянул с коня чехол с дробовиком и закрепил его за спиной на перевязи, проверил револьвер и НЗ на поясе, после чего старательно разжевал одну полоску мяса.

Мы не знали что грядет, но активно готовились встречать это.

Наверное, стоило убежать, но раз не отпраздновал труса раньше, не отступлю и теперь. Сам не понимал, что мешало поступить по уму и, обвешавшись усиливающим заклинанием, просто свалить, оставив беженцев разбираться с проблемами. Умирать за меня.

Но не выходило поступить по уму! Даже чужой внутренний голос - и тот затих, не смея нашептывать гнусные мыслишки, недостойные мужчины.

- Быстрее, быстрее! – кричала Гормлейт, облачённая в плотную кожаную куртку с металлическими вставками и высоким воротом, которую я раньше на ней не замечал. – Берите всё ценное. Еду не забывайте да оружье! И пламя! Оно убережёт!

Я, если честно, не был в этом уверен - истинное зрение замечало в переливах чёрного магию. Неясно какую, но точно не отличавшуюся дружелюбием.

- Пи-и-и! – заверещал Чуча, прячась глубже во внутренний карман.

Ллингу было страшно, он не мог понять что надвигается, и это нас роднило. Никто не понимал, все боялись, изменить ничего было нельзя…

Я с тоской глянул вперед, прищурился и, не веря глазам, закричал:

- Там что-то есть! Быстрее, быстрее!

После чего, подавая пример, схватил лошадь за повод и потащил её, не обращая внимания на протесты животного. Остальные поспешили за мной, радостно гомоня и ускоряя шаг.

Наконец-то появилась надежда! Наконец…

Мы не дошли каких-то пять-шесть километров.

Сперва никто не понял что произошло, просто свет погас - и стало тихо. Невыносимо, неестественно, невозможно тихо.

Я остановился, оглядываясь по сторонам.

Буря улеглась, а нас точно накрыло большим и тёплым одеялом, окаймлённым мириадами звёзд, возносящихся к безбрежным небесам, подобно душам павших, что не сумели сами найти дорогу в мир мёртвых, брошенных Жнецом и забытых смертными, обречённых вечно скитаться по унылой и безбрежной Пустоши, что зовётся нашей жизнью, но должна, скорее, именоваться смертью всего целостного и самостного, гибелью мечтаний, надежд и стремлений…

Меланхолия вперемешку с любопытством буквально захлестнули меня, но, к счастью, волшебный хомяк и не менее волшебный ворон оказались на страже.

- Не смей глазеть, опасность близко!

- Пи-и-и-и!

Два яростных вопля окатили ушатом холодной воды, заставив прийти в себя и понять где мы находимся. В глубокой заднице, конечно же!

Я, не раздумывая, бросил копье, схватил коробок, чиркнул спичкой и поднёс её к факелу. Проспиртованная ткань вспыхнула, разгоняя мрак, и это пробудило ото сна товарищей по несчастью.

Один за другим начали загораться маленькие яркие огоньки, символизирующие победу разума и жизни над смертью и забвением. Вот только у сущности, что поглотила нас, была своя точка зрения на сей счёт.

Ветер взвыл точно безумный, обрушился со всех сторон: он пытался затушить факелы, разделить нас, сломить, заставить сдаться! Яростно заржали от ужаса лошади, корова попыталась прорваться и сбежать, и лишь Чуча, распушившийся во все стороны и верещавший не своим голосом, сумел успокоить животных.

- В кучу! – не своим голосом заорала Сюин. – Сбиться в кучу или мы погибли!

И, подкрепляя приказ целительными пинками, она