Рустам Максимов - Везунчики Страница 24

Едва девки сбросили свои тряпки, я сразу же сообразил, что начинается финал представления под названием «мирный митинг». Обернувшись к своим, демонстративно передёрнул затвор автомата, одновременно щёлкая переводчиком на «огонь короткими». Наверное, это и спасло нас. Рискнувшие сойтись врукопашную митингующие на мгновение заколебались, оценивая угрозу, и потеряли шанс застать нас врасплох.

На меня сразу же налетели двое относительно молодых парней с занесёнными для удара палками. Видимо, надеясь сбить с ног, чтобы завладеть оружием. Решив не мудрствовать лукаво, я ударил одного из них правой ногой в грудь, отступил, уворачиваясь от просвистевшей над плечом дубинки.

Коротко ткнул второго нападавшего стволом «калаша» прямо в шею. В кадык, к сожалению, не попал, но мужик схватился за горло, роняя дубинку. Сгруппировавшись, я заехал этому сраному борцу за демократию левой ногой по уху.

Противник повалился наземь, а я дал очередь поверх голов тех, кто ещё лелеял надежду завладеть моим оружием. Слева у крыльца стрекотнула короткая очередь из «калаша», и я резко обернулся, успев заметить, как оседает на землю одна из девиц и падает вниз кто-то из толпы нападавших.

Почти одновременно с очередью захлопали выстрелы из ПМа, и оказавшийся слева от меня Еремеев пошатнулся, перегибаясь и заваливаясь на землю. Затем за моей спиной ударили сразу из нескольких автоматов, заорали, заматерились трёхэтажными выражениями. Как потом выяснилось, застрелив в упор парочку самых храбрых из нападавших, тех, кто бросился вперёд с топорами, мои опера открыли огонь поверх голов толпы митингующих. Впереди же, у ступенек крыльца, ситуация складывалась не в нашу пользу.

На застигнутого врасплох участкового прыгнули сразу двое, неожиданно помешав друг другу в попытке одним махом завладеть оружием. Антонов успел немного побороться за автомат, прежде чем ему сунули нож в спину и сбили с ног. В борьбе за «калаш» и прозвучала та самая короткая очередь, выпущенная не понять кем вслепую куда-то в сторону и поверх толпы. Три пули из пяти нашли свои цели.

Второй из нападавших атаковал сзади, пару раз ударил Марковича ножом, выдернул пистолет из его кобуры и, прикрываясь участковым и своим подельником, открыл огонь. Первой жертвой этого чертова снайпера стал Федосеев, пытавшийся угостить тростью первого нападавшего. Затем стрелок выпустив три пули в моего армейского товарища, попал дважды, всадил пятую пулю в ногу одному из ополченцев, который пытался вскинуть ружьё, и перенёс огонь на моих парней. Всё это произошло примерно за те пару секунд, пока я разбирался с прямой фронтальной угрозой.

Прямо передо мной метрах в четырёх лежал Роман Георгиевич, за ним навзничь наш участковый. Первый из нападавших наконец-то сдёрнул автоматный ремень с тела Антонова и оборачивался в мою сторону, разгибался, одновременно вскидывая «калаш». Второй посылал пулю за пулей в кого-то за моей спиной, а с крыльца скатывалось вниз тело раненного в ногу ополченца.

Справа орала благим матом одна из девок, догадавшаяся присесть на корточки и зачем-то прикрыть голову руками. Другая бросилась убегать сразу же, как только раздались первые выстрелы, была сбита с ног ринувшимися ей навстречу нападавшими, и лежала где-то под кучей тел барахтавшихся на земле мужиков. Те даже и не пытались подниматься на ноги, напуганные жёстким отпором со стороны моих парней.

Поймав на прицел нападавшего с «укоротом», я плавно нажал на спусковой крючок, слегка приподнял автомат, и дал вторую очередь, свалив второго, того, который стрелял из антоновского ПМа. Затем вновь обернулся вправо, отпихнул стоявшую на коленях девку, подошёл к депутату Госдумы Белоусову и от души заехал ему в челюсть прикладом «Калашникова». Изделие знаменитого конструктора не подвело: стоявший с открытым ртом и серым лицом Белоусов рухнул словно подкошенный.

– Заткнись, мочалка (цензура)! – рявкнул за моей спиной Ковалёв, от души закатив девке крепкую затрещину. Бабский вой оборвался, вместо него послышался чей-то тихии скулеж, стоны и хриплые ругательства от крыльца.

– Мёртв, – проверив пульс у главы администрации, произнёс Михаил. – Чёрт… Володя, Ерёма, кажись, тоже того…

– Жив я… – тихим, но отчётливым голосом произнёс Николай. – Сам виноват… Стрелять надо было… Замешкался…

Еремеев закашлялся, захлёбываясь кровью, и я бросился к нему, попутно отметив, что подстреленная девка с обнажённым бюстом также подаёт признаки жизни. Получивший пулю ополченец попытался было пошевелить раненой ногой, вскрикнул от боли и заматерился во весь голос.

– «Невский», это «замок», – неожиданно прохрипела рация. – Что у вас там за стрельба?

– «Замок», хватайте любую тачку, запирайте ворота и пулей к правлению! – узнав голос Витька, распорядился я. – Возьмите медикаменты, все, что найдёте в доме! У нас много «трёхсотых», срочно нужна помощь!

– Так, Лёня, Толик, держите этих! Дёрнутся – стреляй не раздумывая! – увидев, что мы с Ковалёвым переключились на раненых, Влад взял инициативу по обыску сдавшихся в свои руки. – Сань, что с тобой?

– Да, (цензура!), откуда-то сбоку прилетело, прямо в рукоятку «Макарова» попало, – глянув в сторону крыльца, отозвался Барулин. – Походу, если бы не табельный, то валяться бы мне сейчас в пыли.

– Да, почти в подмышку всадил, – глянув, куда угодила пуля, произнёс Зеленцов. – В рубашке ты, Сашка, родился!

– (Цензура), а кто это у нас такой меткий-то? – зло прищурился капитан, окидывая взглядом лежащие у крыльца тела. – Надо бы глянуть на его рожу!

– Всё, всё, Саня, не заводись, – удержал напарника Владислав. – Вовка погасил того снайпера, причём наглухо… Барулин, приди в себя, чёрт возьми! Раненые вокруг, им, млять, помогать надо!

– Влад, лови! – вынув фляжку из внутреннего кармана еремеевской куртки, я бросил её Зеленцову. – Пусть Сашка хоть всю выдует! Толик! В багажнике моего джипа лежит синяя сумка. Тащи её сюда, быстрее, там аптечка!

– Хрена вы там торчите?! – обернувшись в сторону крыльца, Ковалёв внезапно заорал на Петренко и поселковых. – Где, (цензура), фельдшер?!

– Спокойно, Миша, – положив руку на плечо друга, я вновь достал рацию. – «Литовский», «Литовский», ответь «Невскому»… «Литовский», «Литовский»…

Руденко отозвался почти мгновенно, выслушал указания и пообещал примчаться в Данилово через четверть часа. Привезти единственного нашего доктора на всю округу. Между тем к правлению подъехал грузовик с группой вооружённых даниловцев, с поста на окраине прибежал парный патруль ополченцев, у нас появились другие добровольные помощники. Промелькнула парочка знакомых лиц – те самые дамочки, что позаботились о давешнем водителе фургона. Петренко наконец-то вышел из ступора, засуетился, развил бурную организаторскую деятельность.

…Итак, мы имеем пять трупов, в том числе главу администрации, и четверых очень серьёзно раненных, – я командовал и отдавал распоряжения на автомате, как это уже не раз бывало при задержаниях и на местах преступлений. Хотя… Этот, как его, Ванька, что ли, отделался легче всего – Диана вытащит пулю из ноги на раз-два… Даже без анестезии и медикаментов… А вот что будет с Колькой?.. Блин, ну, как же так ты, Николай, подставился, а? Ведь не пацан же, стрелять надо было, стрелять! А ты побоялся зацепить участкового… Эх, Маркович, Маркович, как же так, а?

Кроме двух тяжелораненых с нашей стороны имелись двое сильно пострадавших из числа митингующих. Шальная пуля из «укорота» угодила в грудь девке, трясшей своими голыми сиськами – залитое кровью входное отверстие находилось чуть ниже ключицы. А Рабинович – гримаса фортуны – получил ранение в голову по касательной другой пулей из той же очереди, потерял много крови и находился без сознания. Ещё одна пуля чиркнула по шее какой-то бабе, во всё горло оравшей лозунг «долой». Баба была в сознании, возле неё уже хлопотал Зеленцов, останавливая кровотечение.

Остальных пострадавших можно было считать «лёгкими», хотя сикуха, получившая от Михаила затрещину, по-прежнему валялась без сознания, да и депутат Белоусов не спешил приходить в себя. Эти оба, скорее всего, получили сотрясение головного мозга. Хотя в случае с девахой сомневаюсь, что у неё вообще есть мозг как таковой.

– Марина! Подойдите, пожалуйста! – заметив ещё одно знакомое лицо, я решил не откладывать расследование в долгий ящик. – Влад! Влад, бери переводчицу и конфискуй у иностранцев фотики и айфоны. Объясните им, что это временное изъятие в интересах следствия. Потом всё вернём.

– Да, какое, (цензура), следствие?! Володя, ты в своём уме!? – капитан уставился на меня, словно увидел перед собой снежного человека. – Они все виновны! Все!

Согласен, виновны все, – кивнул я. – И мы как раз, просто обязаны установить степень вины каждого. Обязаны, понимаешь?

– Вовка прав: организаторы и исполнители нападения – это одно, а идиотки с голыми грудями – совсем иное, – поддержал меня Михаил. – Нельзя валить всё в одну кучу.