Алексей Свадковский - Игра Хаоса Страница 24

Ее терпение подходило к концу. Вновь, осторожно, лишь на миг, она вынырнула из толщи воды, чтобы увидеть смертного, осмелившегося бросить ей вызов. Каждый раз она делала это в новом месте: враг научил ее быть осторожной, сначала чуть серьезно не ранив ее стрелой, которая, пробив Водяные щиты, оцарапала ей щеку, а потом наслав облако едкой отравы, в которое она угодила, вынырнув, чтобы нанести удар. К счастью, мерзкую отраву отразили магические щиты, окутывавшие ее тело и защищавшие от магии и физических атак, а соленая вода моря стремительно затянула царапину, нанесенную стрелой. Убить в воде хозяйку Блуждающего острова не сможет никто!

Она вглядывалась в камни, надеясь увидеть за ними врага, но вся поверхность острова теперь была затянута клубами густого черного дыма, разглядеть в котором что-либо было невозможно. Враг тянул время. Последний ее удар, видимо, его ранил. А может, он надеется заманить ее на остров? На что бы ни надеялся этот глупец, это ему не поможет. Собранную силу она вложила в новое заклинание. Повинуясь ее воле, стремительная морская волна, высотой раза в три превышающая человеческий рост, стремительным потоком пронеслась по поверхности острова, сметая все на своем пути, заодно очистив остров от клубов мерзкого черного дыма.

Хозяйка Блуждающего острова внимательно осмотрела воду, надеясь увидеть в ней барахтающегося человечка, зовущего на помощь. Сотней способов она могла оборвать его жизнь: скормить его акулам, стремительная стая которых всегда сопровождала ее остров, зная о том, что его хозяйка подкармливает своих любимцев свежим человеческим мясом; создать водоворот, который затянет человека в самую глубину моря, где никогда не видно солнечных лучей, где дремлют в морском иле древние боги воды, способные одним своим взглядом вытянуть из дерзкого его жалкую душу…

От сладких мыслей о мести ее отвлек голос. Приказ возник в ее голове: «Оглянись!» Так с ней общался ее отец. Она обернулась, и в темных морских водах смогла разглядеть игрока. Оседлав крупного морского зверя, он стремительно плыл к ней, одной рукой держась за небольшое седло, прикрепленное к спине самфурина, а другой сжимая копье. Заметив, что его увидели, он не раздумывая метнул свое оружие. Неизвестно, что заставило Ундину промедлить: то ли игрок, свободно дышащий под водой и не умирающий от недостатка воздуха, то ли незнакомая огромная рыба, ранее не виданная ею на просторах морей. Быть может, она слишком понадеялась на щиты текущей воды, которые, подобно самым прочным доспехам, защищали ее тело от оружия и колдовства, а может, все вместе, но это промедление оказалось роковым. Стремительно промелькнуло копье, и с силой вонзилось в бок прекрасной морской деве, насквозь пробив ее тело. Из раны бурным потоком хлынула фиолетовая кровь. Невероятной силы боль, никогда ранее не испытанная, исказила ее прекрасное лицо. Еще никто и никогда за все века ее жизни не наносил ей такую рану!

Сильным рывком она вырвала из своего тела мерзкое орудие, сумевшее как-то пробить все щиты, но этим сделала еще хуже, расширив и без того огромную рану в боку. Забыв обо всем, кроме спасения собственной жизни, она выпустила из своего чрева огромное синее облако, затянувшее все вокруг непроглядной мглой. Стремительно работая всеми щупальцами, стараясь не потерять сознание от боли, она плыла к потайному убежищу, туда, в храм своей силы, где покоилась на дне небольшого бассейна Сфера океанов, дарованная ей когда-то отцом, владыкой глубин и морских потоков. В этом убежище она восстановит свои силы и затянет раны. Но что-то мешало ей плыть, замедляло ее движение и причиняло новую боль. Прислушавшись к себе, она ощутила в своей крови яд, которым отравило ее проклятое копье!

Борясь изо всех сил, она с трудом смогла доплыть до убежища. Повинуясь ее воле, водная пелена, скрывающая вход, исчезла, и с трудом, кое-как опираясь на руки, она поползла к видневшемуся недалеко от входа бассейну, из глубины которого шел видимый лишь ей свет…

Я растерянно вглядывался в непроглядную синюю муть, стараясь хоть что-то в ней разглядеть. Время шло. Нельзя дать твари опомниться: если она сможет затянуть свои раны, мне конец. Когда я увидел, что копье попало в цель, то решил, что все кончено: не рана, так яд добьет гадину. Но тварь оказалась невероятно живучей и смогла, выпустив облако, куда-то скрыться. Мне нужно ее найти!

— Книга, Астральный взгляд!

Синее марево, окружившее меня, подернулось рябью, и мне стало видно, кем был мой враг: наполовину девушка, наполовину то ли кальмар, то ли осьминог. До пояса это было тело красивой девушки, с которой, если бы у нее и нижняя половина была такой же, я не отказался бы провести парочку ночей. Но, к сожалению, там, где у всех девчонок была пара ножек, у этой гадины был клубок мерзких щупалец с присосками; и подобно остальным морским гадам, эта мерзость, спасая свою жизнь, исторгла из себя облако синей дряни. Мне даже противно было подумать, как именно она это сделала.

Повинуясь моей команде, самфурин стремительно поплыл вниз, к тому месту, где скрылась девушка-осьминог. Астральный взгляд позволял мне видеть сквозь магические преграды, и среди расселин под островом я увидел проход, ведущий куда-то вглубь. Подплыв к нему, я отпустил самфурина и кое-как протиснулся внутрь складчатого тоннеля. Острая боль в покалеченной ноге напомнила о себе. Неуклюже ею отталкиваясь и стараясь не глотать воду, я поплыл вперед. Тоннель все расширялся, и вскоре я оказался в искусственной подводной пещере с воздушным колоколом. В ней я увидел своего врага: тварь, неуклюже опираясь на руки, медленно ползла к небольшому бассейну, оставляя за собой след из густой фиолетовой крови; видно, яд сковывал ее силы.

Оглянувшись, она увидела меня, и на ее прекрасном лице мелькнула тень страха. Вскинув руки, пыталась мне что-то сказать; может быть, просила о пощаде. Но сегодня не тот день, когда я готов был говорить о милосердии.

— Книга, оружие: Острый и Быстрый!

Два кинжала возникли в моих руках. Оставшиеся между нами шаги я преодолел неуклюжим прыжком. Покалеченная нога слушалась плохо. Ударившись о хозяйку острова плечом, я сбил ее на пол. Не давая ей опомниться, я обеими руками нанес удар снизу вверх, распарывая ей брюхо. Из живота мне в лицо ударила струя горячей крови. Почти ничего не видно. По голове что-то ударило. Ах ты, тварь, еще дергаешься!

Впав в бешенство, я безостановочно продолжал наносить удары, рубил и колол, не обращая внимания на ее крики и стоны. Пока я сюда плыл, хорошо рассмотрел, чем усыпано дно возле острова, и не испытывал жалости к хозяйке этого места. На морском дне я видел потонувшие корабли, а за кольцом скал хорошо были видны стремительные силуэты акул, плававших вокруг острова; к счастью, они не заплывали внутрь кольца, иначе мне и самфурину не поздоровилось бы.

Трепыхания подо мной стихли. Я, обессиленный, упал рядом с поверженным врагом. Кое-как оттерев глаза от фиолетовой крови, взглянул на лицо хозяйки острова. Ее синие глаза были широко распахнуты и смотрели вверх; жизни в них уже не было. Щупальца еще елозили по полу, но это были движения змеи с отрубленной головой. Меня сильно шатало, нога давала о себе знать. Все тело болело: щупальца хозяйки своими присосками содрали кожу и наставили синяков. Голова кружилась: зелье водного дыхания дало мне возможность дышать под водой, и теперь приток обычного воздуха вызвал гипервентиляцию.

Передо мной был небольшой бассейн, выложенный из зеленых и синих камней. Я, кое-как ковыляя, направился к нему, чтобы омыть лицо и слипшиеся от крови глаза. Присев у края, попытался зачерпнуть немного воды; в голове зашумело, и я опрокинулся в бассейн. Неуклюже барахтаясь, подплыл к краю, но вылезти уже не мог: сил не осталось.

Вода была теплой и приятной; я почувствовал исходящий от нее покой. Усталость от долгого и почти безнадежного поединка начала меня одолевать. Мои раны, наспех залеченные зельями, царапины и ушибы, покрывавшие тело, стали затягиваться. Неведомая живительная сила вливалась в меня. Захотелось еще немного понежиться в бассейне, и я даже сам не заметил, как задремал…

Мне снился интересный и удивительный сон. Во сне со мной разговаривало древнее морское божество, помнившее еще первый миг творения этого мира. Невероятно сложные мысли и образы, которые до конца я не мог воспринять, проходили сквозь мой разум. Все было слишком сложно и запутано. Каратуан, бог морских течений и приливов, говорил со мной. Это был старый бог, слишком уставший от бытия. Множество веков он дремал на морском дне среди своих собратьев, уютно устроившись в морском иле; сладко спал, видя добрые сны и слушая бесконечную песню волн. Чтобы ничто не мешало его снам, он создал Сферу океанов, наделив ее немалой силой, а потом даровал ее своей дочери, Ундине, приказав ей присматривать за Сферой и покоем морей. Для сохранения Сферы был создан Блуждающий остров, способный по воле хозяина Сферы перемещаться по водной глади. Посчитав свою работу законченной, Каратуан вновь погрузился в сладкую дрему. Но песни волн все чаще начали перебивать удары весел о морскую гладь и крики моряков, разносящиеся над водными просторами, а потом и звуки сражений. Все это раздражало неспешное божество. Услышав негодование своего творца, морские создания вместе с Ундиной начали войну против людей; теперь же она была окончена. Каратуан устал от этой войны и смертей. В своих упорстве и храбрости, несмотря на все бури и шторма, посылаемые Ундиной, люди все равно строили новые корабли. На место погибших моряков, не вернувшихся из плавания, приходили новые. Каратуан заглядывал в души многих из них и слышал там ту же песню волн, что звучала и в нем; он понял это, а Ундина — нет. Его дочь слишком долго сеяла смерть и теперь сама была мертва.