Станислав Гримайло - Истории Сантея Страница 24

В дверь осторожно, если так можно сказать об активном перестуке гоблина, постучали. Через секунду в кабинет влетел Турни и поставил на стол писчий прибор. Задумчиво изучив магическое стило, я несказанно удивился – зачем такой артефакт?

Гоблин смылся, а я, внимательно оглядев отличный инструмент для письма, понял, что кое-чего не хватает.

В дверь постучали солидно – три громких удара, после чего рывком отворили, и в кабинет проник гном, опустив на стол тяжеленную папку. Кивнув, удалился.

«Хм, бумага. Но столько-то зачем? На полсотни лет хватит такого запаса…»

В дверь снова постучали, выбив задорный мотивчик. Показалась голова гоблина:

– К вам посетитель, господин инспектор.

«Что за посетитель в первый день работы нового отделения!»

Турни исчез, и, открыв пошире дверь, в комнату вплыла благообразная тучная старушка.

Дама долго устраивалась в предложенном кресле, теребила маленькую яркую сумочку, поправляла прическу, пару раз шумно высморкалась. Когда она достала косметичку и, вытянув маленькое зеркальце, принялась изучать древний прыщик на носу, я не выдержал:

– С чем пожаловали…

– Госпожа Гридор! – неожиданно живым и мощным голосом подсказала старушка.

– С чем пожаловали, госпожа Гридор?

– Мою кошку заколдовали, – шумно высморкавшись, заплакала госпожа, – мою прекрасную, породистую девочку, редчайший цвет, а какие зубки…

Я вздохнул. Кому придет в голову заколдовывать несчастное животное?

Госпожа Гридор принялась причитать, повышая с каждым словом голос. Шумно кашлянув, обратил на себя внимание:

– Какие признаки… кхм… злостного магического вмешательства?

– Девочка форму потеряла…

– Раскатали в блин? – предположил.

– Нет! – шумно высморкавшись, старушка продолжила: – Мы вчера посетили доктора, и, представляете, Мартушечка поправилась!

– Съела лишнего…

– На двести грамм! – завопила госпожа Гридор. – Целый день бегает за мной, просит кушать. А животик, чудный животик, он растет!

Я закашлялся. Действительно, найти виновника приключившейся беды не просто, все-таки любой дворовый кот-бродяга мог наведаться в гости…

Через минуту, справившись с нахлынувшим приступом кашля, я, стараясь сдержать прорывающиеся смешинки, мягко уточнил:

– А что вы хотите от управы?

– Наказать виновных!

Булькнув, представил живописную картину: гоблин тонкой палочкой лупит матерого уличного кота, приговаривая: «Не смотри на породистых!»

– Э-э-э… – задумался.

Госпожа Гридор, напустив возмущенный вид, строго принялась бурчать:

– Господин инспектор, я свои права знаю и блюду, и посему требую составить протокол!

Вздохнув, я достал из толстенной папки чистый лист и принялся за работу…

Отделавшись от назойливой старушки, попал в цепкие ручки старичка, который, брюзжа, принялся требовать справедливости. Мерзкие соседи, по его словам, днями и ночами занимаются одним делом – портят жизнь гражданину свободного города путем сглаза, порчи и других вредных магических действий. Также тщедушный дедок посоветовал наказать владельца лавки защитных амулетов от поименованных действий. И дабы восстановить справедливость, передать лавку в его, дедка, надежные лапки. Вздохнув и вспомнив статут «О вспомоществовании гражданам…», подвинул лист и стило старичку. После прошлого протокола сил писать не осталось…

Наблюдая за просителем, я незаметно начал медленно звереть. Я страж, а не носовой платок для неудачников! И тем более не врачеватель старческого маразма.

Не успела дверь закрыться за прошлым посетителем, как ворвалась крепкая зеленокожая молодуха с двумя отпрысками. Слава богам, на столе ничего не оказалось, что могло попасть в слюнявый рот или маленькие цепкие ручки, а стило и папку с бумагой я спас, притянув к себе. Молодуха, призвав отца в свидетели, возопила о грехопадении своей свекрови. Мол, старая карга завидует, да так, что дела у молодой девушки просто валятся из рук! А все она, ведьма!

– Казнить потребно! – горячо зашептала девушка, удерживая одного мальца двумя руками. Второй, вцепившийся в книгу с Библиотеки, получив от меня по пальцам, заныл.

С трудом удержался от членовредительства… Ремнем поганца отходить надо, да покрепче! И молодую мамашу тоже! И задумался: а кто, собственно, выжил бы в мире, если бы по желанию каждого идиота назначалась смертная казнь?

С трудом выгнав молодуху с вороватыми малышами, я только решил расслабиться и сходить за отваром, как бочком протиснулся пожилой гном и, перемежая в вольном порядке «Стал быть!», «Кроном его!», «Кирку в…», принялся излагать свою проблему. Предложив лист бумаги и стило, я удачно решил возникшую проблему полнейшего непонимания потока бреда.

Удержавшись от нескольких метких выражений в сторону пожилого гнома, отойдя к окну, постарался успокоиться. Еще так пара посетителей, и следующего просящего я точно прибью. Или выкину в окно. Стукну головой об стол. Может, просто и незатейливо выставить за дверь? Мелко…

Пока гном активно строчил (надеюсь, без своих любимых междометий), я понял причину своего неожиданного повышения. Ушлый Капитан одним махом убил кучу зайцев – свалив всю тягомотину на «вредные магические воздействия», отсеял всех зазря выпрашивающих помощи у Статута. И я, будучи инспектором, а выходит, и защитником свободы граждан города, обязан каждого выслушать и составить протокол. Раньше-то только по уже составленным прошениям ходили, а теперь полномочия расширились в плохую сторону.

Кстати, совсем забыл: у меня трое олухов сидит и в зубах ковыряется, чай-тэ гоняет… Надо их пристроить к делу!

Выпроводив гнома, выглянул в большую комнату. «Крон!». Турни, Горндт и Галл с хмурыми лицами составляют протоколы, а у длинной стены на невесть откуда взявшейся лавке восседает с десяток ждущих своей очереди горожан. Только Куорт избежал пытки – с важным видом расхаживает перед страждущими в замедленном темпе. Умаялся, видимо, бедняга.

Оглядев поникших подчиненных, пресек попытку проникновения в кабинет очередной старушки и громко рявкнул, перекрыв общий гомон:

– Сержант Турни! Зайдите в мой кабинет!

Я только на шаг успел отойти от двери, когда от мощного рывка она резко распахнулась, и в кабинет влетел гоблин. Быстро захлопнув деревянную преграду, Турни, прижавшись к ней спиной, принялся хватать ртом воздух, как загнанная лошадь.

– Вижу, вам тоже не сладко… У меня мелькнула одна идейка – надо опробовать.

Выглянув через пять минут из кабинета, я удивился повисшей тишине. В комнате, кроме подчиненных, остался только крепкий старичок с лицом, усыпанным давно зажившими боевыми отметинами. «Прям ветеран нескольких войн», – мелькнула мысль. Действительно, кто еще решится сидеть на лавке, перед которой бродит паучок размером с доброго волкодава и периодически скалится, показывая трехрядные острейшие орудия для убийства?

– Сержант Лавров, – крепко пожал руку старичок, – в отставке.

Удобно разместившись в кресле, бывший служивый принялся буднично излагать суть проблемы:

– Воруют, сучьи дети.

– У нас немного другая специфика…

– Был я у них, – махнул рукой Лавров, – к вам направили.

«Ах, вот, значит, как… Уже и свои прямые обязанности на мой отдел пытаются перебросить?!» – Прямо зачесались кулаки поговорить по душам с дежурным инспектором по кражам.

– И в чем суть проблемы? – сквозь зубы выдавил я.

– Я старшой на Колымской, слыхали? – начал Лавров и, заметив «полный интереса взгляд», ни капельки не смутившись, продолжил: – Стал быть, улочка небольшая, но дома крепкие, семьи справные, за людишками новыми приглядываем… И, значица, решили на собрании, пару годков тому, улочку нашу, Колымскую, привести до ладу. Дорогу выправили, заборчики помогли подлатать… Красиво стало, любо-дорого пройти. Магические фонари на каждом крыльце! А в прошлом постановили на дворы и лавки таблички из крепкого металла повесить. И не из сырца какого, а в хорошей кузне купленного, расписанных фигурно… – Тяжко вздохнув, сержант в отставке замолк.

– И? – заинтересованно поторопил я старичка. Небось, лютые вороги с соседней улицы камни из мостовой воруют, фонари скручивают и заборы утаскивают?

– Нема табличок-то…

– Золотом взяли и до сих пор не привезли? – недоуменно уточнил я.

– Да не, – отмахнулся Лавров, – привезли, поставили, радовались мы. Недолго… Аккурат седмицу назад стали пропадать. А вчерась у лавки купца Занра вывески не стало – последней на всей Колымской…

– Так вы протокол составьте у дежурного…

– Приходили они! – пожаловался старичок. – Да ничего не выявили. Вы не подумайте, мы не жадобы какие, еще таблички-то справим! – горячо зашептал Лавров. – Но коли и они пропадут…

Я задумался. Да, ситуация странная, и чтоб никаких следов…

– А чей может быть злой умысел – вы думали?