Художник, что рисует… (СИ) - Alex O`Timm Страница 24

Похоже, прошлый художник был эстетом и предпочитал горячительным напиткам — чудо траву. Во всяком случае, в небольшом с любовью оборудованном уголке отдыха, возле окна, было все для приятного времяпрепровождения. Здесь находилось довольно приличное раскладное кресло, из которого можно было получить вполне удобное ложе для сна, письменный стол, и присутствовали даже цветы на подоконнике вполне себе облагороженной рамы с прозрачными, чистыми стеклами.

В столе оказалось около сотни карандашей как простых разной твердости, так и цветных, стопка папиросной бумаги, открытая пачка капитанского табака, для трубки и комок «мацанки». Завуч, показывающий мне все это богатство, просто отмахнулся сказав:

— Это паста «ГОИ». Шурик был помешан на надраивании всяких блестящих предметов, и постоянно держал у себя полироли.

— А вы понюхайте эту пасту, — предложил я, не став даже касаться ее рукой. — Уж очень специфический запах, как бы года на три за хранение наркотиков не влететь.

Завуч удивленно взглянул на меня, а затем поднял этот серо-зеленый комок и поднес к своему лицу. Большинство из тех кто живет в Узбекистане, либо прекрасно знают этот запах, либо хоть раз, но пробовали это курить. Поэтому изумленное выражение лица завуча трудно было не заметить.

Был у меня когда-то знакомый в армии, призвавшийся со Ставрополья. Вот он и рассказывал, как добывают подобную «мацанку» и почему она называется именно так. В то время в тех краях еще практиковали выращивание конопли, при этом поля, разумеется, охранялись, особенно в момент цветения, но тем не менее находились ушлые ребятки, которые совершали набег на поля, чтобы добыть себе «легкий наркотик». У нас его называли Анашой, в Европе — Марихуаной, но суть была одна и та же. Перед набегом напивались до одурения чаем, кофе или еще чем-то, что вызвать обильное потовыделение, затем раздевались догола и забегали на поле. Наибольшая концентрация наркотика находится не в листьях или стеблях, а именно в пыльце, находящейся на поверхности растения. Вот побегав так по конопляному полю мальчишки и девчонки, получали на поверхность своего тела максимальное количество пыльцы прилипшей к разгоряченным и потным телам под жарким Кавказским солнцем. Если их обнаруживала охрана, они тут же одевались и сдавались в руки блюстителей правопорядка. Если в отделе находился душ, то их заставляли мыться, чтобы удалить с себя попавшую на тело пыль, или отвозили в баню, где заставляли делать то е самое. Если же обошлось без задержания, детишки вновь собирались вместе, и перед тем как одеться, тщательно выглаживали — Мацали, друг друга, собирая с поверхности тела всю попавшую на него пыльцу. Отсюда и название получившегося наркотика, который в тех краях считался наилучшим среди прочих. По словам моего сослуживца, с одного тела, за один заход можно было получить от двадцати до пятидесяти граммов наркотика. Как говорится: — Бизнес — ничего личного.

Как оказалось, Шурика, который обитал здесь до моего появления, просто забрали в армию, сразу же по окончании техникума, и потому некоторые личные вещи так и остались в подвале. Завуч давно ушел озадаченный моей находкой, а я осваивался в выданной мне мастерской.

Кстати, оказалось, что техникум и его общежития, находятся компактно в одном месте. И помимо ключей от мастерской, чуть позже, мне принесли направление на заселение в общагу. Разумеется, я не отказался от этого. Все-таки ночевать в нормальной постели гораздо удобнее, чем кое-как в раскладном кресле, в подвале здания. Здесь можно отдохнуть, поработать, уединиться, когда тебе это понадобилось, но жить ночевать и жить лучше с людьми, а не в одиночку. Как говорил Оноре де Бальзак: «Одиночество — прекрасная вещь, но рядом должен быть кто-то, кому можно рассказать, какая прекрасная вещь одиночество»

Комната, оказалась вполне приемлемой. И хотя большинство помещений, сейчас в связи с наплывом абитуриентов, выглядят как банки с килькой, по загруженности, меня подселили в двухместную комнату. Кто именно будет жить со мной, пока неизвестно, потому что он находится на практике, но одно то, что комната на двоих, уже обнадеживает. Если так пойдет и дальше, придется приложить все силы, чтобы оправдать предложенные мне удобства. Разместившись в комнате, я все же решил пока свои вещи хранить в подвале. Хотя ключ от комнаты, находится только у меня и на вахте, кто знает, что может произойти при таком наплыве студентов.

Позже, уже после хлопка и начала занятий, оказалось, что моим компаньоном по комнате оказался комсорг техникума. Вполне приличный парень, хотя и слегка повернутый на лозунгах, цитатах и прочей атрибутики партии. Впрочем все это было вполне предсказуемо, хотя бы из-за того, что его родители занимаю какие-то должности в партийном аппарате, а сам он тоже собирался пойти по их стопам. Техникум же обеспечивал ему запись в трудовой книжке покаказывающую то, что он как бы является выходцем из рабочей среды.

Хотя судя по всему, он ни разу не держал в руках никакого инструмента. Даже забивая гвоздь в комнате, умудрился отбить себе два пальца. Честно говоря, я едва сдерживал свой смех, когда слушал его рассказ о том, как он умудрился сделать это. Вначале промазал и вместо шляпки гвоздя, попал по большому пальцу. Затем перебинотовал его и попытался все же забить гвоздь. Проавда учитывая то, что большим пальцем делать это было болезнено, решил придержать гвоздь указательным. При этом сколько не корячился, у него ничего не получалось, и он решил, положить палец на шляпку гвоздя, а в последний момент, убрать палец. Не успел. И со всего маху засандалил молотком по ногтю. Гвоздь он все-таки забил. Вначале проковыряв в стене гвоздем небольшое отверстие, от чего тот остался торчать, а после осторожно постучав по нему молотком.

А вообще техникум оказался очень приличным. Железная дорога, вообще богатая организация, и потому здесь и студенческие корпуса, и общежития выглядят более чем прилично. Кроме того имеется свой спортивный зал, стадион, плавательный бассейн и даже кинотеатр. Отличников премируют путевками в санатории и дома отдыха, а то, что готовят в местной столовой, вряд ли можно сравнить с обычным общепитом. Еще бы, особенно если учитывать то, что шеф повар столовой, в прошлом занимала ту же должность в вагон-ресторане, а сюда пристроилась после выхода на пенсию. Кроме того, оказалось, что в отличии от «Дорожника» здесь присутствует и слабый пол, проходящий обучение на диспетчеров, проводников и составителей. В общем жить было можно.

Решив не затягивать со взятыми на себя обязательствами, в тот же день нарисовал стенгазету, которую тут же выставил на всеобщее обозрение в рекреации. И судя по замеченной улыбке Завуча не прогадал со своей инициативой.

Работы было конечно много, но я не жаловался. Рисовать мне всегда нравилось, а здесь за это еще и платили. Конечно не деньгами, но хорошими оценками, что в данный момент, было гораздо важнее. Зачислили меня буквально на следующий день, не дожидаясь окончания вступительных экзаменов. Впрочем, кроме меня таких пришедших вне конкурса было около двух десятков. Большая их часть имела отличные аттестаты, и зачислялась по среднему балу. Другая часть будущих студентов, шли по целевому направлению, кто-то после армии, кто-то от конкретного предприятия. Как оказалось, здесь можно было поступать и таким образом. Поэтому, когда в рекреации появился список с уже принятыми на учебу людьми, это никого те удивило, а меня, так и обрадовало. Правда раннее зачисление, вовсе не означало, что новоявленные студенты, будут проводить время в неге и довольстве.

Припрягли к работам буквально всех, и отличников, и приблатненных. И я не раз замечал некоторые завистливые взгляды, но скорее сторону тех, кто сдавал экзамены в общем потоке. С одной стороны, вроде бы зачислили и гора с плеч, а с другой те кто готовится к экзаменам и сдает их ничем кроме этого не занимаются, а тут приходится вкалывать как папа Карло. К моменту начала хлопковой компании, я успел вывесить три новых стенда, собранных по заданию завуча, поэтому после того как директор вернулся на работу после болезни и увидел мои изделия, вопросов не было. Примерно прикинув объем работы, мне было спущено задание, на весь период борьбы за урожай.