ОПГ «Деревня» 2 - Alchy Страница 24

Запер опустошенный ящик ключом, кликнул лакея, чтоб унесли и отвезли обратно в Зимний. Придя в благодушное расположения духа — велел принести вина. Посмотрев через бокал на собеседников, Павел угрожающе пообещал: «А я ведь не все указы что пишу — сжигаю, кое что в столе, давно назрело. Вот новостей дождусь и начну перерабатывать, в свете новых обстоятельств!» — И грохнул кулаком по подпрыгнувшему ломберному столику: «Рраспустились!»

Вздрогнул даже ко всему привычный Суворов, а у Нелидовой забегали глазки. Заметивший это Павел назидательно ей выговорил:

— Катенька, милый друг, по хорошему прошу, уйми своих многочисленных родственников! Полезли как только тебя камер-фрейлиной поставили! Милостей алчут, земли и душ крепостных! И этим своим, кои в Европах обретаются, шепни по сродственному — замучаются пыль глотать!

Павел не по императорски выпил бокал вина в несколько глотков и продолжил:

— Через Машку заходят! Чувствую, и ты просить хочешь!? Так вот хуй вам, а не земли с крепостными! Как во Франции хотите? Чтоб вам головы озверевшее от вашей вседозволенности податное население порубило?! Это запросто, только не гильотиной. Косами снимут, предварительно на вилы подняв!

— Как можно её императорское величество Машкой!? — испуганно пискнула Нелидова.

— А императрица не баба что-ли? — Искренне удивился Павел. — У ней там что, поперек?!

Катенька закатила глаза и стала примериваться к обмороку, оценивая обстановку. Суворов сразу отодвинулся: «Я старенький, баб на руках таскать!» Павел откровенно глумился над её напускным. Нелидова плюнула: «Тьфу на вас, мужланы! Никакой куртуазности!» Павел завелся: «Куртуазность — это к петухам гвардейским, вон их сколько при маменьке из казарм в фавориты пролезло, через куртуазность и опочивальню!»

Генерал-фельдмаршал, видя что беседа сворачивает не в ту сторону, тактично сменил тему, кашлянув:

— К слову о петухах гвардейских, Павел Петрович! Мыслю смотр устроить среди войск, посмотреть степень готовности и подготовки, да и кровь разогнать!

— Пустое то, — поморщился Павел, — Сам же говорил, что смотры и парады эти никчемны.

— А мы не парад устроим! — Хитро улыбнулся Суворов. — А тревогу нежданную, по коей определим, кто и как к неожиданностям готов! А за тревогой передислокация войск. Маневры и упражнения боевые. На ловкость и выносливость, допустим, до Москвы маршем дойти, кто быстрее! А там состязания!

Император захохотал, вытирая выступившие слезы обшлагом рукава мундира:

— Ыыы! А по результатам, Александр Васильевич, я тебя генералиссимусом сделаю! Зачем несколько лет ждать, да и давно ты свое имя вписал в историю! Только утри нос гвардейцам, макни их носом в лужу!

— А в книге потомков, — кивнул на столик укоризненно, — ты меня в опалу отправил! Выходит, мне придется авгиевы конюшни разгребать армейские? Да и ладно! Всё равно помирать скоро. Ох я и покуражусь напоследок, такой порядок наведу, долго помнить будут!

— Давай генералиссимус так, — насупившись проговорил император, — кто будущее несостоявшееся помянет, тому глаз вон?! А ты помирать погоди, по сказкам от подслухов и подглядчиков купцовых, лекари у потомков искусные. Поедешь к ним, как и обещал! Один я, Александр Васильевич, империю не вытащу, без сподвижников. Телегу то в одиночку из грязи не вытащить, а тут Россия!

Деревня Попадалово, январь 1797 г.

Праздники прошли незаметно и уже с первых чисел января закипела работа. Всех казенных крестьян Айлинско-Мордовского поселения, зимой работающих в заводе — Корепанов отправил по домам, по просьбе Председателя. Толку от них в заводе, в свете грядущей реорганизации было немного, а Захар вознамерился заготовить к весне как можно больше строевого леса. И храм начать строить и жилые помещения, уже сейчас квартирный вопрос вставал ребром.

Прислал управляющий Троице-Саткинского завода и человек двадцать толковых мастеровых, которых кое как расселили по доселе стоявшим заброшенным домам. Жилой фонд, доступный для расселения новых жителей был выбран подчистую. Вдобавок, Азат с Иргизом сразу после Нового года привезли ещё партию ребятишек в учебу, как снег на голову. Азат, чуя за собой вину, что привез детей без предварительной договоренности, оправдывался:

— Вы сами виноваты! Отпустили детей, которые у вас в учебе были на праздники домой, они приехали в обновках, рассказами о вас и чему их учат — всех взбудоражили! На меня родители их насели! Возьми Захар детей, не прогоняй! Я и четыре юрты привез. Поставим, в них жить будут, чтоб вас не стеснять! И еду привезем!

— Сам зимой в юрте живи! — Рассердился председатель. — Пристроим детей и прокормим, потеснимся. Я несколько к себе возьму, подвину Савву. Тогда пускай родители их приезжают отрабатывать, со своими лошадьми, лес надо вывозить сваленный. Кормежку и оплату обеспечим, раз хотят детей учить — пусть помогают. Для детей и будем ещё один учебный корпус с весны ставить.

На том и порешили, Захар проблему размещения детей скинул на Ксению, с тревогой и паникой думая о том, что к весне приедет ещё народ, от Губина: «Куда их всех селить!?» Днем ему попался под горячую руку Егор, с осенившей его «гениальной» идеей: «Михалыч, ты купцу когда писать будешь, напиши чтоб обязательно литератора одного прислали! Белинского! Вот никак без него! А если ехать не захочет, пусть принудят! Я ему, суке, за школьные уроки литературы всё припомню!»

— Ты чего днем без дела шатаешься!? Работы нет?! — Взревел Захар. — Помог бы детей расселить лучше! Или в гараже мужикам! Лес валить и вывозить надо в конце концов!

— Я своим занимаюсь! — Не остался в долгу Егор. — Сами меня выгнали отовсюду и помещение не выделяете! А днем света нет, чо я без компа делать буду!? У меня вся инфа там! А детей возьму парочку, как раз потренироваться надо, а то скоро свой появиться, не орите так, Захар Михалыч!

«Совсем Председателя власть испортила», — сокрушался Егор, выбирая из толпы детей парочку квартирантов, стараясь определить наиболее смекалистых: «Эксплуатировать их буду! Много чего переписать надо с экрана на бумагу! Вот подучат их писать и читать — и начну!» Выбрал брата с младшей сестрой и отвел домой: «Надо было Ксюху предупредить, по хорошему», — промелькнула в голове мысль: «ну да ладно, перед фактом поставлю…»

Ксения, пробежавшись по деревне и оповестив женщин, о необходимости разобрать по домам новых детей, вернулась к медикам, удивившись: «А что их так мало стало?» Света, присматривающая за ними — развела руками: «Разобрали уже, Председатель пятерых взял, на воспитание. Понятно, что воспитывать их Татьяна будет и попик, но записали на Захара Михайловича». «Надо брать!» — Озарило Ксюшу: «Заодно и на Егора посмотрю, как он с детьми ладит».

— Я двоих возьму, оставь! —