Чингисхан. Сотрясая вселенную - RedDetonator Страница 24

Можно много говорить о готах, об их склонности к хроническому алкоголизму, своеволии и прочем, но никто не может сказать, что они не умеют быстро выполнять приказы. Потому что спустя минуту или около того дверь, в которую тарабанили римляне, была придавлена выкорчеванным из земли тотемом в честь Тира. Это, вероятно, самый лучший день в жизни отца Григория…

В окна лезть римляне не рисковали. Да и сколько этих окон? Через шесть не самых удобных выходов, у каждого из которых стоит по четыре-пять воинов с копьями, особо не повоюешь.

Эйрих видел, что да, ворваться и перебить римлян готам не удалось, но такой цели он и не ставил. Такую цель ставил Зевта, который, по соглашению с отцом Григорием, был лидером их отряда. Идея Зевты заключалась во внезапном прорыве, закреплении успеха добавлением еще большего числа воинов, а затем должно было последовать методичное уничтожение римлян, всех до единого.

Но Эйрих, который наблюдал за римлянами все это время, прекрасно понимал, что это не набранные с окраин степей новобранцы, а опытные воины, умеющие воевать и убивать. Даже храбрейшие и опытнейшие из рядовых готских воинов им не ровня, поэтому у решительного прорыва внутрь не было ни единого шанса.

Зевту можно было понять: ему хотелось спасти как можно больше дружинников, если там вообще кого-то можно было спасти, чтобы эти дружинники, видимо, из чувства благодарности, пошли под его руку. Но это было настолько маловероятно, что даже сам Зевта в это не особо верил. Поэтому и не слишком спешил начинать бой, следуя идее Эйриха.

Теперь, когда в бражном доме больше нет никого ценного…

– Начинайте! – крикнул Эйрих.

– Да, катите телеги! – еще громче крикнул Зевта.

Все-таки отец в первую очередь воин, а уже потом командир. Он никогда в жизни никем не командовал, поэтому даже у Науса больше опыта в руководстве воинами. Зато Эйрих командовал таким количеством людей, что Зевта не встречал за всю свою жизнь…

Телеги с влажным сеном, политым маслом, были подкачены к четырем из шести окон. В дверь римляне долбиться перестали, но из окон выходить даже не пытались.

– Поджигай! – скомандовал Зевта.

Идея с выкуриванием римлян была подана Эйрихом, потому что Зевта и отец Григорий ума не могли приложить к выработке эффективного средства для принудительного изгнания врагов прямо на острые копья.

Сено сначала затлело, потом загорелось масло, и началось. Белый дым заклубился вверх, но слабенький ветер начал гнать его внутрь бражного дома, откуда очень скоро начал доноситься частый и сдавленный кашель.

«Как долго человек может дышать едким дымом?» – с любопытством подумал Эйрих.

Практика показала, что недолго.

– А-а-а-а, кха-хка!!! – с яростным кличем, а затем кашлем вылетел из окна первый римлянин.

У Эйриха было подозрение, что из настоящих римлян в этом отряде только один Иоанн, а остальные близкородственны готам, потому что уж больно легко они начали почти правильно говорить на готском…

Первый смельчак был нанизан на копья и слаженно опрокинут чуть в сторону. Но дальше повалили остальные римляне, массово, но не слаженно, потому что видимость в бражном доме, вероятно, практически никакая.

Воина, надышавшегося дымом и лишенного им сил, убить гораздо проще, какой бы он ни был опытный или сильный. Римляне, выпрыгивающие из окон, гибли один за другим, лишь изредка умудряясь ранить или даже убить кого-нибудь из готских воинов. Сейчас у Эйриха есть шестьдесят бойцов, но могло быть семьдесят два, если бы не амбициозный план Зевты…

«Жаль, что я не могу немного ускорить время, – подумал Эйрих, – чтобы побыстрее перестать быть сопляком, не воспринимаемым никем всерьез…»

Будь у него полная власть над этой неполной сотней, лишних потерь бы удалось избежать. Жалко ли ему этих людей? Как людей – не жалко. А вот как воинов…

Отец Григорий истово крестился, шепча слова молитвы. Вероятно, молится за успех дела.

Методичное истребление римлян было несколько омрачено тем, что кто-то из них забрался на крышу и вылез из соломы. В готов внизу полетели дротики. Эйрих, не желающий терять еще несколько воинов совершенно зазря, вскинул лук, взял прицел и выстрелил.

Стрела врезалась в наплечник римлянина, бесполезно упав на солому. Мальчик не расстроился, потому что понимал, что такое бывает, это жизнь. Римлянин, не ожидавший такого поворота, исчез в соломе крыши.

Некоторое время спустя римляне перестали хаотично прыгать из окон. Возможны были два варианта: притерпелись к дыму или готовят какую-нибудь пакость…

– Сдавайтесь! – крикнул Зевта. – Я обещаю вам жизнь!

Тишина стала ответом.

– Или мы подожжем бражный дом, и вы сгорите заживо! – предупредил отец римлян. – Даю вам шестьдесят ударов сердца! Если не выйдете без оружия, бросим факел на крышу, и вы сгорите!

– Надо сжигать их сразу, – неодобрительно сообщил ему Эйрих. – Ты только что лишил нас преимущества внезапности.

– Что ты такое говоришь? – поморщился Зевта. – Ты сам говорил Брете, что можно выменять ценных римлян на золото и серебро…

– Этих надо убивать, – покачал головой Эйрих. – Иначе родичи убитых дружинников не поймут нас.

– Ты прав, конечно… – после небольшого обдумывания слов сына, ответил Зевта. – Эх, а я-то больше надеялся на Валамира… Но вон оно как оказалось… Подождем, что решат римляне, после чего подожжем.

Но римляне не стали ждать собственного сожжения, а пошли в слаженную атаку из восточных окон. Первые полезшие, естественно, погибли, а вот остальные сумели оттеснить копейщиков назад, но затем увязли в схватке с усилительными десятками, оставленными на случай подобного прорыва. Это тоже идея Эйриха, но Зевта ее присвоил, выдав воинам за свою придумку. Эйриху не жаль, потому что Зевта – это его прикрытие и способ закрепиться во власти в будущем.

Не став тратить время зря, мальчик пробежал на заранее выбранную позицию и вновь вскинул лук. Римляне отвоевали себе немного пространства, потому что их выбралось человек двадцать, поэтому Эйрих мог открыть стрельбу с минимумом риска задеть своих.

Результаты стрельбы оценить трудно, но он слал стрелы в толщу стремящихся вперед воинов, пытающихся продавить хаотичный строй готов. Какие-то плоды стрельба Эйриха все же давала, потому что некоторые римляне в толще все-таки падали под ноги соратникам. Но, однако, основную лепту в погибель римлян вносили топоры воинов.

Дерзкая и скоординированная контратака римлян была провалена, и это поняли стоящие позади воины, начавшие залезать обратно в окна. Зато они сумели опрокинуть телеги, поэтому задымление в бражном доме начало снижаться.

«Если бы я этого не предвидел, ха-ха…» – подумал Эйрих с чувством превосходства.

Еще четыре телеги с сырым сеном, облитым маслом, ждут своего часа за домами.

– Прикатите еще! – приказал Зевта.

– Думаю, лучше спалить их там, – произнес Эйрих.

– Пусть задыхаются и теряют людей, – покачал головой отец.

– Мы тоже теряем, – вздохнул Эйрих. – А подпалив крышу, мы убьем их очень быстро.

– И сожжем брони, оружие, ценности? – резонно спросил Зевта. – Нет, мы их задушим дымом и перебьем постепенно…

Когда Зевта хочет быть не просто вождем, а богатым вождем, Эйрих думает на два шага вперед: им надо будет жить завтра и послезавтра. А если послезавтра соседи придут забрать все, что у них есть, а выживших сегодня воинов окажется недостаточно для защиты? А если римляне пришлют кого-то мстить? Встречать их в богатых доспехах и с дорогим оружием? Но резон в словах отца Эйриха был, этого не отнять. Для завтрашнего и послезавтрашнего дня ценности и оружие с бронями не повредят…

Дым от новых телег повалил по-особому густо, но римляне уже не решались выбираться наружу, на верную смерть.

– Мне поджигать или нет? – подошел к отцу и сыну Хумул.

Бедняга больше не мог стрелять из лука, потому что волки отгрызли ему указательный и средний пальцы на правой руке. Он пытался удерживать тетиву безымянным пальцем с мизинцем, но точность стрельбы стала неприемлемо низкой. Он больше не охотник, да и воин из него так себе, но он все еще отличный следопыт, поэтому может быть полезен в набегах. Только на это он может рассчитывать.