Угнетатель - Юрий Ра Страница 25

Граф Фриго дер Долинол был беден. Настолько, насколько беден может быть граф. То есть, было что поесть, надеть, запрячь или оседлать. Но всё это представляло из себя плохонькое, собственными подданными произведенное барахло. А на нормального качества заморские товары не было денег, причем их и не предвиделось. Всю образовывающуюся наличку из года в год забирали королевские сборщики податей. Положение было настолько не очень, что тракт, проходящий через горы и соединяющий два соседних государства оказался чуть ли не заброшен, не видели купцы никакой выгоды в отправке караванов в Долинол ввиду отсутствия покупательской способности у жителей графства. Надо бы посочувствовать бедному графу, но в его владениях было кому посочувствовать и помимо первого лица. Потому как остальное население, особенно крестьяне находилось в положении хуже графского.

Первое лицо данной географической единицы думало достаточно долго, и один вариант у него в голове вытанцовывался. Раз своих нищих крестьян и таких же нищих баронов грабить уже бесполезно, а соседей небезопасно, надо идти и грабить чужих. Благо идти не так далеко — перешел через горы, и ты в Мерсалии, за которую свой король не предъявит, а даже наоборот, поставит в пример как образчик находчивости. Граф дер Прист жирует со своих рудников, с соседом не делится, а между прочим, горы общие! Так что грабануть богатенького дер Приста — это просто восстановить вселенскую справедливость. Вот только было немного боязно.

А осенью из первых рук Фриго получил очень важную информацию о том, что единственный сын и наследник графа Витора дер Прист очень удачно упал с коня и сейчас лежит при смерти. Причем маг-лекарь, который донес эту весть и сам лечил пацана, утверждал с уверенностью: даже если Дорд и выживет, навсегда останется идиотом. Что-то такое в его голове почуял старый маг, некое неизлечимое помрачение сознания.

И вот теперь у дер Долинола картинка окончательно сложилась. Нападение на рудники однозначно удастся, нет там никакой серьезной охраны. Следующий шаг за Пристом, которому ничего не останется, кроме как попытаться отбить свои активы, причем самостоятельно, без помощи своего короля. А когда еще и Витор погибнет от вражеской стрелы или водяного копья в исполнении самого Фриго, графство останется без наследника. И примерно год у него будет, чтоб по максимуму выгрести всё из шахт и рудников. Горняков можно будет не жалеть, лишь бы годик протянули. За то время, пока Мерсальский король соберёт войско, чтоб выгнать дер Долинола со своей территории, у того изрядно пополнится казна. «А ведь и так может пойти, что мой король заинтересуется в приращении территорий и поддержит мою инициативу» — фантазии Фриго потеряли берега. Он уже начал прикидывать, как присоединит рудники и виноградники Пристов к своему графству, а там чем чёрт не шутит… стоп! Он понял, что увлекся.

Граф был не бесполезным фантазером, а деятельным человеком, посему наметил на следующее лето военную компанию. Зимой его дружина проверила перевалы, заодно обложила новообразовавшуюся банду из собственных же крестьян. Как оказалось, верховодил там бывший стражник, неглупый человек. Именно с этим человеком граф провел почти дружескую беседу вместо того, чтобы подвесить его на дыбе. Условие было поставлено в отношении всей банды: хотите жить, переходите через горы и разбойничайте в графстве Прист. И второе условие — весной главарь обязан лично предстать перед очами дер Долинола и поведать всё об обстановке в соседнем графстве. Атаман доморощенный, естественно, принял все условия, а сама сермяжная банда даже и не поняла, какая над ней собиралась туча да миновала.

Пришла весна, подготовка к вторжению шла полным ходом, а от лазутчика ни слуху ни духу. Вот и верь после этого бандитам — расстроился граф. Его не на шутку злило, что приходится иметь дело с такими вероломными людьми без чести и совести. Одно слово — простолюдины! Караванов так и не было, а крестьяне и ремесленники, слоняющиеся туда-сюда через перевал к родственникам или по каким-то другим делам не представляли из себя никаких источников данных о житье-бытье в замке дер Пристов. Более того, начни их выпытывать и расспрашивать, слух пойдет, что де граф Долинола умышляет что-то супротив графа Прист.

Я ни о чем таком не знал, да и не задумывался — для внешней политики есть отец, ему виднее, что и как. Но раз у меня есть своя мастерская и кузнец в придачу, никто не сможет мне помешать что-нибудь учудить. А тем более, руководство в курсе и одобрило все мои начинания. Всего одно условие было поставлено — выжить и не спалить замок. Я тогда не стал спорить, что это целых два условия, а просто угукнул. Только леди Анна постоянно неодобрительно крутила носом и качала головой, когда выслушивала рассказы дочерей о том, как здорово они с отцом постреляли в этот раз.

Паровые ружья были практически вылизаны и доведены до совершенства. Стандартный калибр в палец, он же дюйм для обоих типов лёгких пукалок. Да, я сказал для обоих типов. Поскольку мы отказались от дульнозарядной схемы и таки собрали с Вогулом переломки. Механизм заряжания с казенной части так понравился Витору, что он даже слышать не захотел про бюджетный и безотказный дульнозарядный вариант ружей. А там, где имеется механическое запирание канала ствола, там практически неустранимы в нынешних условиях прорывы пара. В результате у нас на вооружении оказались ружья с удлиненным прикладом, чтоб пар лицо не пожег, и удлиненным стволом чтоб повысить точность. Эдакие дальнобойные снайперки. А еще теперь имелись относительно короткие ружья, длиной как кремневые пистолеты, они предназначались для боя накоротке в замке или рукопашном месилове. У девочек ружья были полегче, те, которые подлиннее, прицельно били на полтораста — двести шагов, а графское было помощнее в казенной части, чтоб выдерживать большее давление, он у нас лупил чуть ли не на все триста. Но не очень прицельно. Себе я тоже смастерил такой же комплект, как у сестер. Точнее смастерил Вогул, а я всё зачаровывал. Зачем? Дак после того несчастного случая, когда я довел себя до обморока и расплавил мусорный ножик… Тогда, вернувшись в сознание и увидев результат эксперимента, я долго смеялся. Девки меня отмывали, переодевали, вели в замок, а я непрерывно смеялся в голос. Наверняка народ решил, что мне поплохело, а мне наоборот, сильно похорошело от мысли, что