Каратист: путь воина. Том 3 (СИ) - Тыналин Алим Страница 26

А я при виде взволнованных учеников, наоборот, успокоился. Понял, что должен показать пример. Быть, как гранитная скала.

— Ну, как вы думаете, сенсей? — к примеру, спросил Витя. — Получится у меня победить? Хотя бы в четверть финала выйти?

Я взял его за плечи.

— Успокойся, Витя. Нельзя так думать. Ты не только в четверть финала. Ты в финал пройдешь. И победишь. Ты станешь городским чемпионом. Понял? Вот на чем сосредоточься. Вот о чем думай. Не о поражении. А о победе.

Куприянов молчал. Но во время отработки ударов двигался гораздо быстрее. Чем обычно. И еще постоянно облизывал нижнюю губу. Я уже знаю. Это у него признак волнения.

Я пока ничего не сказал. Ждал, пока подойдут другие.

Постепенно подтянулись другие ученики. Перво-наперво, моя Неистовая десятка. Смелов, Бурный, Крылов, Голенищев. Гончаров, Куприянов, Кораблин, Покровская и Земляникина.

В восемь тридцать все уже пришли. Дружно работали над техниками.

Потом подошли и другие. Новички. Коркин Толя. Мазуриков Петя. В девять собрались все ученики.

Я обрадовался. Молодцы. Собрались вовремя. Без опозданий. Это говорит о мотивации. О высокой мотивации.

Через десять минут мы гурьбой отправились на соревнования. Идти тут недалеко. От одного здания стадиона. К другому.

Когда вошли в зал, я поразился количеству участников. И зрителей.

Все помещение заполнено людьми. Многие в верхней одежде. В шубах и пальто. Некоторые накинули зимние ботинки поверх белоснежных штанов ги. А сверху полушубки и тулупы.

В зале тепло. В верхней части огромные окна. А оттого, что народу много, совсем жарко. И все галдят, болтают, кричат. Как на птичьем базаре. Ходят, ищут свои клубы.

Мы нашли свободное место. Неподалеку от татами. Я отправился регистрировать участников.

А ребята разминались. Готовились к выступлениям.

Среди жюри я встретил Белоухова. И Образцова, знакомый еще с Ашхабада.

— Ну, посмотрим, чему ты научил, — проворчал он. — Не успел еще титул защитить. Хотя бы пару лет. И туда же. Бросился в тренеры. Чему учить-то? Ты же сам еще сопляк. С горшка только слез. Опыта с гулькин хер.

Я молчал. Как говорится, пусть за меня говорят дела.

Уверен, ребята не подведут. Хотя бы пробьются сегодня в четверть финала. Хотя бы некоторые.

— Ладно, иди. — Образцов подписал бумаги. Что-то он слишком ворчливый сегодня. — Смотри у меня, Ермолов. Больно ты самонадеян.

А Белоухов спросил коротко:

— Ну, что там по комсомолу?

Я рассказал про боевые дружины. И про идею с горкомом. Белоухов почесал щеку.

— Хорошо. Работай дальше. Может, где-нибудь да выстрелит, — он имел ввиду не только меня. Видимо, работают и другие агенты влияния. Лоббисты карате. — Желаю удачи. Если твои усвоили хоть каплю твоих талантов, сегодня они покажут. Где рак на горе свистит.

Когда я возвращался к своим, наткнулся на Щепкина. Тот разговаривал с учеником.

— О, Витя, — он отослал ученика подальше. — Давно не виделись. Ну, что там? Когда едем в Париж?

Я кивнул.

— Скоро, сенсей. Скоро. Я уже указал в заявке вас, как тренера. Без вас никуда не поеду.

Щепкин улыбнулся. Мы с ним договорились. Если отпускает ко мне Смелова, Бурного и Крылова, то я беру его в Париж. В качестве тренера. Его кандидатуру должны утвердить.

До этого, надеюсь, мы утвердим свою федерацию карате. И наладим контакты с Японией.

О признании наших поясов и учителей. Хотя, зная японцев, сразу скажу. Еще долго дело будет стоять на месте. Ждать тщательных проверок.

— Ну, давай, тогда, — Щепкин хлопнул меня по плечу. — Ты своих привел? Как они там? Научились? Смотри, не дай бог, встретятся на татами. Мои же порвут твоих. На куски.

Ага, как же. Я покачал головой.

— А это еще увидим.

Щепкин коротко хохотнул. За его спиной я увидел Гусева и Мельникова. Моих старых знакомых.

Тоже боевые товарищи. Но предпочли остаться с Щепкиным. Они коротко кивнули мне. Ого, уже коричневые пояса оба.

— Давай, давай, — Щепкин не терял оптимизма. — Сам ты в этот раз выступать не будешь? Правильно я понял?

Я кивнул. Попрощался с бывшим учителем. Пожелал удачи. И пошел к своим ученикам.

Те уже закончили тренировку. Стояли, смотрели по сторонам.

Оно и неудивительно. Многие первый раз на турнире. Все в диковинку.

Время десять. Соревнования начались.

Как обычно, сначала соревнования по ката. Все делают обязательное отборочное ката. Гэкисай се. «Напасть и разбить вдребезги».

Мы его отрабатывали. На подготовке. У Куприянова техника страдала. Иногда забывал элементы.

Хотя, на самом деле, ката простое. Я предпочитаю, чтобы ученик лучше демонстрировал то ката, которое знает. Не высшее, но хорошо знакомое. Которое сдавал при аттестации.

Сейчас я с интересом смотрел на процедуру. Кажется, организаторы консультировались с японцами. Все гораздо достовернее. Чем обычно. И формализовано.

Рядом кто-то всхлипнул. Я обернулся. Заметил пацана лет двенадцати. Тощего и рыжего. Лопоухого. По щекам текли слезы.

— Э, ты чего? — спросил я. — Обидел кто-то?

Пацан кивнул. Вытер сопли. Рукавом длинной кофты.

— Не пустили на соревнования. Сказали, формы нет.

Я поглядел на его одежду. Да, действительно. Не по регламенту.

Синие треники. Потертые. Пузырящиеся на коленках. Шерстяная кофта. Темно-зеленая. Вся в катышках.

— А где твое ги? — спросил я. — Без него не пустят. Тренер не сказал, что ли?

Пацан замотал головой. Снова вытер слезы и сопли.

— Ничего не сказал. Он не всех взял. Только тех, кто сбор заплатил. А я все равно пошел. Думал, что пройду.

Я огляделся.

— А где твой тренер?

Пацан указал в сторону.

— Там стоят. Школа «Белый лотос».

Я усмехнулся.

— А, как же. Знаю я эту школу. Ладно. Не переживай. Вот тебе ги. Чуток великовато будет. Но ничего. Переодевайся скорее. И беги на татами.

И достал из рюкзака запасное ги. У меня всегда есть. Для моих учеников. И для себя. Несколько комплектов. На всякий случай.

Пацан засиял. Быстро переоделся. Свою одежду бросил на пол. Рванул было к татами.

— Тебя как зовут-то? — я схватил его за руку. — Мне же надо на тебя карточку сдать организаторам.

— Тимаков Миша, — выпалил пацан. — Ну все, я побежал.

Я кивнул.

— Скажи там информатору, что ты от Ермолова. «Дом леса и водопада». Ог пропустит.

Миша кивнул. И помчался на татами. Я проследил, пустят ли.

Информатор задал пацану пару вопросов. Посмотрел в мою сторону. Я кивнул. Тогда он указал Мише, куда идти. И пропустил. Шкет встал рядом с Коркиным Толей.

Я быстренько договорился с организаторами. О доступе. Соревнования еще не начались.

Представитель спорткомитета как раз толкал речь. Долгую. О том, что карате поможет будущим строителям коммунизма.

— Ладно, посмотрим, как выступит, — проворчал Образцов. — Ты не мог раньше представить документы, что ли? На этого Тимакова.

Поворчал, но согласился. И внес Мишку в список участников.

После речи участники крикнули «Осу!». Они стояли в позиции фудо дачи. Старший судья скомандовал: «Маватэ!». Судьи развернулись.

— Шомен-ни рей! — скомандовал старший судья.

Все поклонились. Разом сказали «Осу».

— Шушин-ни, рей! — сказал старший судья. Плотный высокий дядька с редкими русыми волосами.

Все судьи и участники поклонились ему. Снова сказали «Осу!».

Затем по команде ведущего все участники выстроились в колонны. Приветствие закончилось. Все готовы к выполнению ката. Снова встали в фудо дачи.

Судьи заняли места за столиком. Участники стояли перед ними. В белоснежных кимоно. С белыми и цветными поясами. Поклонились и сказали «Осу!».

Судья достал карточку. Объявил ката:

— Гэкисай се!

Ученики повторили название. Затем по команде судьи приняли позицию мусуби дачи. Закрыли глаза. И выполнили мокусо. Технику безмолвной медитации.

Я глядел на учеников. Давайте, сосредоточьтесь. Эта медитация должна помочь. Справиться с волнением.