Потоп (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 26

Африка бедна.

Новый свет поделен между серьезными морскими державами. И торговать с их колониями вряд ли бы получилось.

Задачка…

В этот момент распахнулась дверь. И вошел отец.

Алексей так погрузился в свои мысли, что даже не услышал его шагов. Хотя специально постарался сделать пол, ведущий к кабинету, гулким. Чтобы тайком было сложно подойти.

Царь вошел и замер.

Уставившись на парня, что играл с его сыном в шахматы. Внешность. Она слишком бросалась в глаза…

Кирилл сжался и как-то съежился. Он первый раз видел государя. Первая встреча. Да еще такая странная. Вон какой взгляд… необъяснимый. Словно он призрак увидел или какую-то неведомую зверушку.

Петр Алексеевич медленно перевел взгляд на совершенно невозмутимого сына.

— Отец, разреши тебе представить, — вполне официальным тоном произнес царевич. — Это Кирилл — личный ученик Миледи. Вот — упражняемся в шахматы. Сейчас работаем над его понимаем связки действия со следствиями и последствиями. Шахматы прекрасно подходят для этой цели.

— Добрый день государь, — пискнул Кирилл.

Царь же перевел взгляд на Арину. Очень многообещающий взгляд. Отчего та побледнела, но смогла его выдержать.

— Кирилл, — медленно произнес государь. — Оставь нас.

— Да, конец, — охотно ответил тот и, вскочив, быстрым шагом отправился к двери.

— У секретаря подожди, — бросил ему вслед царевич.

— Да-да.

Он вышел.

Шаги дали понять, что отошел достаточно далеко.

— И как это понимать? — прорычал царь, обращаясь к Арине. — Ты же сказала, что ребенок умер!

— Я…

— Отец, я все объясню, — вмешался Алексей.

— Ты⁈

— Наталья Кирилловна, забрала новорожденного. Чтобы Арина стала мне доброй кормилицей. Запретив о том болтать. Позже она хотела его вернуть, но преставилась раньше. Я об этом узнал меньше года назад и с трудом смог парня отыскать.

— Это точно он?

— И переписка бабушки, и его внешность говорит о том вполне убедительно. Да ты и сам признал парня. Разве нет?

— Он знает?

— Нет. И мы пока не хотим говорить. Он считал себя сыном сельского старосты. И такой быстрый взлет может вскружить ему голову. Нужно время, чтобы он обвыкся и стал себя чувствовать в нашем обществе как свой человек.

— Это правда? — сурово спросил царь у Арины.

— Она обещала, что, если я тебе скажу — больше никогда его не увижу.

— А тебе он зачем? — поинтересовался Петр у сына.

— Он мне брат, отец. Вот и хочу пристроить к делу. Тем более, что он смышленый.

Царь помолчал.

Медленно переводя напряженный взгляд с Миледи на сына и обратно. Натурально буравя их, едва ли не прожигая.

— Ты хотел то чего? Случилось что? — спросил сын, нарушая затянувшуюся паузу.

Тот немного помедлил.

Переключаясь, видимо.

Наконец, встряхнул головой и произнес:

— Письмо из Томска пришло. Бронзы не будет ранее будущего лета. Цинцы не успевают его караванами переправить. В горах много сложностей.

— У шахиншаха с ней тоже беды. Нас опередили голландцы и скупили все, что там было… — медленно произнес Алексей.

— Это весьма дурная новость. Триста двадцать 6-фунтовок нам покамест взять неоткуда.

— Ну, по сусекам поскребем — найдем что-то.

— Что-то?

— Полсотни-сотню скорее всего недоберем.

— Лев Кириллович… ему можно помочь?

— Я разговаривал с ним. Увы. Я вообще не сильно понимаю, как он справляется. Людей не хватает рукастых. Сильно.

— Чугуном надо заменять.

— Видимо придется. — согласился царевич. — Все равно на Пушечном дворе чугунное литье придется осваивать доброе. Пушек зело много надо. А бронзу на корабли или в крепости ставить — расточительность.

— Справишься?

— Отец — я же не мастер-литейщик. Мал-мало процессы понимаю из-за того, что вдумчиво изучал физику. Но… — развел руками царевич. — С бронзой все полегче и попроще.

— Но ты справишься?

— Ты хочешь от меня однозначный ответ?

Царь кивнул.

— А у нас есть выбор? Справлюсь, конечно. В крайнем случае дрянные отольем с небольшим гарантированным ресурсом.

Петр грустно усмехнулся.

Скосился на Арину.

Задумчиво.

Та не отводила взора. Смотрела, впрочем, без вызова.

— Отец, — нарушил эту странную ситуацию сын, — раз ты пришел, то пойдем я покажу тебе интересную штуку.

— Штуку?

— Новый станок, который нам удалось сделать. Пока только один. Мы его проверяем на нем. И заодно доводим, подправляя и дорабатывая.

— Что за станок? — заинтересовался царь, который сразу потерял интерес к женщине…

Это был универсальный токарно-винторезный станок.

Массивная, устойчивая чугунная станина снижала вибрации. Что позволяло поднять точность обработки. Ходовой винт. Подвижный суппорт. Патрон для крепления заготовки. Коробка скоростей из двух ступенчатых конусов и ремня с системой натяжения. И так далее. Алексей пытался воспроизвести все, что смог вспомнить. Стремясь при этом добиться точности обработки в четверть сотки, то есть, в один мил.

— Дорогой, правда, выходит, — подвел итог парень, когда завершил презентацию уже на инструментальной мануфактуре. Что стояла совсем недалеко от его дворца. — Но он открывает новые горизонты в металлообработке. Особенно если его приводить в действие паровой машиной.

Царь слушал вполуха.

Он больше следил за Кириллом. Его взяли с собой, и он им явно увлекся. Во всяком случае вполне заинтересованно рассматривал и о чем-то болтал с местными работниками.

— Государь, — произнес подошедший один из лейб-гвардейцев. — Патриарх приехал и принять просит.

— Патриарх? — удивились и Петр, и Алексей.

Но медлить особо не стали и вернулись в кабинет к царевичу. Чтобы пообщаться. Уже без Миледи с учеником, чтобы не дразнить духовное лицо.

Стефан, видимо, узнал, что над ним сгущаются тучи, и решил действовать. Пойдя навстречу царю. И прибыл поговорить по поводу перевода церквей на объекты двойного назначения.

Выводы оказались крайне неприятными.

С его слов большая часть церквей, особенно по регионам, совершенно не пригодна для учебных целей. Причины просты — малый размер и архитектурные особенности.

— Это маленькие деревянные церкви. В них стоя полсотни человек едва ли влезет. Считай, что и не церкви, а часовенки. Ставить там столы с лавками просто негде.

— И много таких?

— Девять из десяти. Оставшиеся в основном тоже не пригодны. Мало-мальски можно использовать только крупные каменные церкви в больших городах. Но там и без них найти более подходящие здания несложно.

— Все так плохо? — удивился Алексей, который именно этим вопросом совсем не занимался. И выступил с тем учебным предложением, ориентируясь на «парк церквей» известных ему по XX и XXI векам.

— Хуже некуда, — вздохнул Яворский. — А из-за того, что они деревянные, с ним еще и беды постоянные случаются. Пожары в первую очередь. Да и гниют они — редкая больше двух десятилетий стоит. Их же топят по случаю. Отчего отсыревают. И… — он махнул рукой обреченно. — Мы две трети своих расходов каждый год тратим на ремонт и перестройку их.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовался Петр.

— Ни учебников пока нет, ни должной подготовки у священников. На это потребуется время. И за это время я мыслю надобно начать перестройку церквей…

Алексей с Петром переглянулись.

Отец смотрел на сына удивленно и даже в чем-то раздраженно. Он не любил сталкиваться с такими трудностями. А вот Алексей выглядел крайне задумчивым.

Реконструкция Москвы шла бодрыми темпами. А производство строительных материалов — так и вообще — с некоторым опережением. Но все упиралось в квалифицированных рабочих. «Подай-принеси» дома не строят, разве что мазанки. А тех, которые разумеют в своем деле… их было не так уж и много… мягко говоря…