Диверсант из рода Нетшиных - Андрей Валерьевич Смирнов Страница 26

— Насколько крепки они в вере Христовой, брат Конрад? — чуть подался вперед Альбрехт, чувствовалось, что Мейсенский и впрямь заинтересовался предложением, тем более, что Кенигсбургский замок не мог пока похвастаться достаточным для проведения политики Ордена числом вооруженных воинов. — Могу ли я положиться на твои рекомендации, чтобы возвести братьев Вальтера и Гельмута в рейтеры?

— Они веруют в наше дело, господин комтур, — как-то очень просто ответил Конрад. — Могу ли я поведать вашей милости о доблестном поведении в бою господина герцога или вы хотите, чтобы он сам поведал вам о своих подвигах? — показалось Пелюше или действительно мелькнула на узких немецких губах при этих словах едва заметная усмешка? — а впрочем, не важно это, важно то, что ответит Мейсенский!

— Господина герцога я послушаю позже и наедине, — комтур кивнул каким-то своим соображениям. — Продолжай.

— Ducem мужественно ворвался в самую середину вражеского строя, где узрел своего обидчика, некоего жмудина Вебру Клаусгайлу, — голос Конрада вновь звучал тоном обычного военного доклада. — После короткой схватки, в которой оба поединщика были достойны высокого мастерства друг друга, господин герцог отсек своему противнику голову.

Да уж, поистине «высокого мастерства»! Злосчастный Клаусгайла едва смог продрать похмельные глаза, когда к нему подскакал Пелюша и сбил конем с ног, впрочем, этого клятого жмудина достаточно было в тот момент пальцем толкнуть, повалился бы точно так же. И все же сопротивлялся он Сквайбутису, уже на земле лежа, но удалось князьку извернуться лаской, да полоснуть из-за спины обидчика ножом по горлу. Криво полоснуть, да. Оттого и не получилось потом по-нормальному голову отрезать...

— Что с русичами и с этим князем... Федором, кажется? — заметно было, что Альбрехта эта часть доклада интересовала особо.

— Княжичем, господин комтур. Да, Федором. Он мертв.

— Как?! — неподдельно изумился Мейсенский. — Вы же планировали взять его живым?

— Мои оружные оттеснили его от дружинников-русичей и прижали к дому, где завершалась свадьба, — Конрад усмехнулся. — Подоспевший господин герцог предложил полоцкому княжичу честный поединок один на один, но этот русич, видимо, совсем ополоумел среди язычников, — немец перекрестился. — Он отбросил свой меч, выхватил из-за голенища сапога нож и бросился в господину герцогу, явно намереваясь зарезать его как свинью...

Пелюшу аж передернуло от такого сравнения! Но виду не подал, продолжал вместе с Мейсенским слушать, благонравно склонив голову к левому плечу.

— И вот тут как раз проявили себя в очередной раз братья Вальтер и Гельмут Магдебургский. Они успели заслонить господина герцога и приняли этого сумасшедшего русича на мечи. Федор мертв, господин комтур. Обезглавливать тело мы не стали — опасались мести со стороны отца, полоцкого князя Константина.

— Отмщения он все равно потребует, равно как и выдать ему убийц сына, — задумчиво произнес Альбрехт, поглаживая бороду. — Да, имеет смысл произвести названных тобой оружных в рейтеры. По крайней мере, если не удастся списать разгром этой свадьбы на местных разбойников... — комтур прищурил глаза, словно пытаясь разглядеть грядущее. — Вальтер и Гельмут будут отправлены нашим решением в другой замок Ордена, где и продолжат службу. Пусть князь ищет их за Лабой или в Магдебургской крепости! Это хорошая мысль, брат Конрад. Что с остальными русичами?

Испросив взглядом разрешения, Дьявол отошел к входной двери и вернулся с объемным свертком, которого — Пелюша готов был поклясться любыми богами! — в руках у немца при входе в замок точно не было. Развернув толстую кожу, Конрад вынул два дружинных меча и рукоятями вперед проянул их Альбрехту. Комтур довольно осклабился, принял подношение и несколько минут внимательно рассматривал клинки, чуть не на зуб пробовал.

— Отличное оружие. Достойный трофей, брат Конрад. За это ты будешь поощрен особо. Как ты их добыл? — Пелюша внезапно понял, что развернувшееся перед ним действо явно было заранее сговорено, по крайней мере, его подлинная роль и действительное участие в этой бойне комтуру были хорошо понятны. Но что же нужно Мейсенскому от князька, с жестокого, не иначе, похмелья поименовавшего себя герцогом литовским? «А, недолго ждать, — решил Сквайбутис. — Скоро все и выясним».

— Каковы иные потери у противника и велики ли наши трофеи? — вновь попытался вернуться к оставленной на время форме доклада Альбрехт, в голосе послышалась властная требовательность. — Ты знаешь, что совсем недавно казне замка пришлось крупно потратиться на выплату жалованья.

— Да, господин комтур. — Конрад склонил голову. — Конечно. Общие потери противника я