Инверсия (СИ) - Богородников Алексей Владимирович Страница 26

Вот глупец. Она и возжелала глянуть на них, несмотря на все их протесты. Только кинув взгляд, моментально залилась красным цветом.

— Какая гадость непотребная! — вслух выразилась она. — Чьи это карты⁈

Винст промолчал, грустно и печально вращаясь с ухом в руке Джонса, а вот другой школяр нет.

— Эйвера Дашера. — пролепетал трусливо Гейб.

Я так удивился, что у меня отказали ноги. Бороздя своим прекрасным носом все извилистые и толстые листья кустарника белоцветковой кариссы, свалился прямо к ногам собравшейся компании.

— Вы, — сказала мне опешившая Глэдис, избегая взгляда в глаза, — вы ужасно развратный и испорченный мальчишка, мистер Дашер!

И пулей метнулась с места событий. Мне чего, этих стариканов теперь в одиночку раскидывать? Так я же не смогу, я с пенсионерами одной крови.

Левенталь кстати сразу попытался меня схватить за плечо, но я ушел назад изящным движением корпуса.

— Клянусь именем Господа нашего! — скороговоркой зачитал, подняв руку вверх. — Я даже ни разу эти карты в глаза не видел! Меня оговорили.

— Постой, сержант, — вдруг обратился к Левенталю Джонс, — пацан за слова отвечает. Недавно проверил. Дед у него отставник из «брезентовых»*, со старым лордом моря бороздил.

— С чего ты взял, что это карты Дашера? — жестко встряхнул Левенталь своими клещами за плечо Гейба.

— Мне Клайв сказал при раздаче. — немедленно «поплыл» расспрашиваемый.

«И ты, Брут». — удивился про себя. — «Да вокруг одни предатели собрались. Чем я Клайву насолил?»

— А ты что скажешь, молчун? — вывернул ухо Винста еще больнее Джонс.

— Не могу знать. — проскулил почти искренне мой валет.

Выбор у него незавиден: или Клайва сдать, или меня подставить.

— Аб абсурдо, — решив сражаться за свою честь, начал грузить стариков латынью, — допустим это мои карты. Совсем новенькие судя по рубашке, ни разу не игранные. Какой воин отдаст своё только что приобретенное, личное оружие в руки, да пусть даже друга?

Я поглядел на наших стариков. Определенный эффект мои слова возымели. Нашарил в памяти Эйва подходящее выражение.

— Тестис унус, тестис нуллус. — эффектным жестом вытянул указующий перст на Гейба.

Юридическая формула римлян: один свидетель — не свидетель. Нельзя полагаться на слова одного человека. Наверно вкупе с другими уликами это так не работает, но моя совесть сейчас точно чиста.

— Всего лишь слова, тем более не сказанные прямо, а с третьих лиц. Уважаемый суд, я полностью невиновен!

Левенталь задумчиво пожевал губу, несколько польщенный стремительным возвышением из сторожа в судьи. Джонс вывернул лица преступников к себе, напирая на их уши.

— Мы будем общаться с вами у директора. — свистящим шепотом пообещал он. — Вызовем родителей в гимназию. Покажем эти карты вашим матерям. Все юные леди и мисс нашей гимназии узнают о вашем пороке. Вы проклянете этот день и завербуетесь на флот юнгами, исчезнув на тридцать лет из Лондона, мечтая стереть этот день из памяти своих друзей и знакомых.

Джонс вперил тяжелый взгляд в раздавленных школяров. Гейб уже пустил крупную слезу и готовился к истеричным рыданиям. Винст еще держался, но шмыгающий нос показывал насколько ему тяжело.

— Если я еще раз увижу вас с картами. — поставил точку Джонс, довольный произведенным эффектом. — Вон отсюда!

Метким пинком он придал ускорение юным развратникам. Спотыкаясь и размахивая руками, пацаны бросились к дверям учебного заведения.

— Не смею отнимать ваше время, джентльмены. — раскланялся я с боевым персоналом гимназии.

Победа в юридическом диспуте окрыляла, но предательство близкого друга темным облачком портило горизонт. Что за дела: сначала Марго с Хупи, теперь и Клайв. Вокруг Эйва складывается нездоровая атмосфера.

С этими мыслями я вошел в холл гимназии, повернув к палладианской лестнице слева, ведущей на второй этаж. Холл гимназии был приличных размеров: в конце его стояла триумфальная витрина, где за стеклом красовались спортивные кубки. Два серебряных: по шахматам и футбольный, один — золотой, по теннису, добытый кстати Глэдис. По бокам холла поднимались две лестницы, соединяясь наверху, на втором этаже в единый пролет. С него, как мне рассказывали, поначалу велось единое богослужение пастором, обязательное для всех школ. Но очень быстро это всем надоело: разбредавшееся стадо школяров мучительно долго находило дорогу к классам. Шум множества шаркающих ног по паркету бесил директора. В общем перенесли богослужение на задний дворик, сделали только для первогодок. И овцы целы, и волки сыты.

Вот у правой лестницы я наткнулся на выскочившего чертиком из табакерки Клайва. В смысле, выскочившего внезапно из класса первогодок. Походу дождался пока всё стихнет, вернулся к зданию и через окно влез, пока перемена идет.

— Что за дела, дружище? — вцепился в лацкан его пиджака. — Какого ты всем наплел, что это мои карты?

— Да кому всем? — заныл тот. — Только Гейбу и сказал. Винст знает, карты мои. А Гейбу пришлось так сказать: отказывался перекинуться в «фараона», пока я не придумал, что карты ты стащил у бандитов с казино около Хаундсдича. Ему сразу интересно поглазеть на них стало.

Тут-то мне и поплохело. Хаундсдич типа Хитрова рынка в Москве девятнадцатого века. Злачное место на окраине Нового Лондона с бандюками и душегубцами. На что Эйв дебил, даже он туда не попрется. У Клайва вообще мозги есть?

— Да это всё ради твоего авторитета, — жарко дыша, прошептал Клайв. — Ты же первый парень в школе теперь!

Зашибись, вот и пиар служба подъехала. С такими друзьями и враги не нужны. Они первые на триумфальном параде дружескую пулю из винтовки Мартина-Генри в меня всадят. «Ой, — скажут, — а мы думали винтовка холостым заряжена.»

— Ты мне крупно задолжал, Клайв. — мрачно предупредил его. — Со своим авторитетом я сам разберусь, даже не лезь туда, куда тебя не просят.

Причитая и искренне не понимая, что натворил, мерзавец тащился за мной до школьного стола. Моё катание на роликах вместе с компашкой Глэди теперь под вопросом.

*В пехоте и кавалерии так называют моряков за их накидки от дождя.

Глава 13

— Вкидывай мяч мне на ход вперед, по правой бровке, что есть силы. — тихо шепнул я Сэму, подходящему, чтобы вбросить мяч в поле из аута.

Чапмен честно разделил составы, и мы катали двухсторонку на тренировке.

Сэм послушно встал у линии, изогнулся, и я, делающий вид, что отхожу под присмотром защитника к центру, тут же стартанул вправо. Стопой встретил мяч, но не обработал его, а мягко поддел вверх. Мяч по дуге изящно перелетел защитника, а я помчался за ним, ласково подправил «круглого», направляясь к воротам.

Разводка старая как мир, но защита растерялась. Второй «стопер» возмущенно кричал, что это офсайд, пока первый защитник понесся за мной. Судивший матч Чапмен, на секунду задумался, но крикнул «играем», а уже через пару секунд, не сближаясь к семенившему ко мне мелкими шашками голкиперу, я подсек мяч уже над ним.

Два — ноль. Можно почилить в защите. Игра в это время не показывает высоких скоростей, всё немного предсказуемо: первый гол я сотворил с отбором в подкате, прервав передачу на защитника.

Шел только первый тайм. Все уроки закончились: геологию, которую вел наш директор, я отсидел спокойно. Особо на глаза не лез мистеру Уильяму Миллеру, выскочек тот не любит. Разглагольствовал в этот раз наш ученый муж, о минерально-сырьевых ресурсах Африки. Навострив уши, я прилежно внимал материалу. К началу 19 века Африка в целом была неизведанным местом: европейцы рассиживались по побережью. Даже у Бранденбурга, захудалого немецкого княжества, был форт где-то рядом с датскими. Всех влекли в Африку пальмовое масло, слоновая кость, золото и рабы. Однако малярия и муха цеце, из-за которой европейцы не могли пользоваться транспортом: быками, волами, лошадьми — сдерживали натиск колонизаторов.